Романы опубликованные в 1984 году. Антиутопия Дж. Оруэлла "1984"

Из письма Джорджа Оруэлла к своему издателю известно, что идея романа возникла в 1943 году. Первыми вариантами названия были: «Живые и умершие» и «Последний человек в Европе». Издатель Фредерик Варбург настоял на том, чтобы автор придумал другое название, которое могло бы заинтересовать читателя, заставить его купить книгу. Почему автор выбрал именно название «1984», неизвестно. Предположительно, Оруэлл решил переставить последние две цифры 1948 года. Черновик романа был готов уже к октябрю 1947 года. Джордж Оруэлл вынужден был прервать работу из-за того, что у него обострился туберкулёз.

Автор смог продолжить работу в середине 1948 года. Оруэлл уезжает на остров Джура, где планирует закончить роман. Произведение впервые опубликовали в июне 1949 года. Роман был хорошо встречен критикой. В 1950-х годах произведение дважды экранизировали. В 1984 году роман был экранизирован в третий раз. В конце 80-х произведение было переведено на более чем 60 языков.

После Второй мировой войны на территории Великобритании вспыхнула гражданская война. Ослабление страны привело к тому, что она была поглощена новой сверхдержавой – Океанией. Автор отмечает ряд изменений, произошедших на политической карте мира. Жители Океании подчиняются идеологии некой Партии, которую олицетворяет Большой (Старший) Брат.

Неожиданно Смит замечает, что за ним следит его коллега Джулия. Уинстон боится, что Джулия что-то заподозрила и может раскрыть «преступление» Смита. Однако через некоторое время девушка передаётся ему любовную записку, после которой Джулия и Уинстон начинают тайно встречаться. Смит считает, что рано или поздно их встречи плохо закончатся. Незаконные связи между мужчинами и женщинами строго запрещены на территории Океании.

Смит и Джулия идут к высокопоставленному чиновнику О`Брайену. Уинстон был уверен, что О`Брайен принадлежит к подпольному Братству. Влюблённые хотят, чтобы чиновник принял в это Братство и их. Через некоторое время Уинстона и Джулию арестовывают в комнате, которую они снимали для своих тайных встреч. Смит понял, что ошибся в О`Брайене. Уинстона привозят в Министерство Любви, где его подвергают психическим и физическим пыткам. Смита вынуждают отречься от самого себя и от своей любви.

Палачам удалось «излечить» Уинстона от революционных настроений. Сначала главный герой думает, что отказался от самого себя и Джулии только из-за страха перед дальнейшими пытками. Но, уже оказавшись на свободе, Смит понимает, что всё это время был неправ, что теперь он встал на правильный путь и не любит никого, кроме Большого Брата и Партии.

Уинстон Смит

Главный герой романа – 39-летний мужчина Уинстон Смит. Он родился в Лондоне в середине 1940-х годов. О Смите известно, что свою трудовую деятельность он начал в Министерстве Правды.

Обязанностью Уинстона было внесение необходимых изменений в документы, если в них содержались факты, противоречащие партийной идеологии.

Смит вынужден делать вид, что полностью поддерживает все идеи партии. На самом же деле, он далёк от партийной идеологии и ненавидит её всем сердцем.

Главный герой был назван в честь Уинстона Черчилля. Лидер партии консерваторов не вызывал симпатии автора романа, а политические взгляды самого Черчилля были враждебны Оруэллу.

Чиновник О`Брайен

О`Брайен – антагонист Смита. Автор описывает его, как высокого плотного мужчину с насмешливым и одновременно грубым лицом. Несмотря на свою антипатию к герою, автор не может не отметить, что О`Брайен по-своему умён и обаятелен. «Топорная» внешность плохо сочетается с тонким умом и изящными манерами.

Смит подозревает О`Брайена в том, что он является членом подпольного Братства. Уинстон не знает, что имеет дело с сотрудником полиции мыслей.

Бунтарка Джулия

26-летняя Джулия работает в Министерстве Правды. Она достаточно симпатичная девушка с карими глазами, каштановыми волосами и тонкой талией. Джулия влюблена в Смита. Тем не менее, как и Уинстону, ей приходится притворяться, изображая преданность Партии. Несмотря на свой юный возраст, девушка не боится жить двойной жизнью, нарушая партийные законы.

Наиболее эрудированные читатели не могу не заметить сходства романа «1984» с романом «Мы» Е. Замятина. В обоих произведениях представлено тоталитарное общество. Жизнь рядового гражданина настолько взята под контроль государством, что даже стены домов сделали прозрачными («Мы»). В романе «1984» за людьми также ведётся постоянная слежка. Во главе государства стоит Благодетель («Мы») или Большой Брат («1984»). В обоих романах наложены определённые запреты на личную жизнь. Незаконные отношения строго наказываются.

Нет никаких доказательств того, что Оруэлл умышленно заимствовал идею романа «Мы». Английский критик И. Дойчер в середине 50-х обвинил Оруэлла в плагиате. Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что автор «1984» прочитал роман Замятина уже после написания своей книги. В одном из писем к знакомому, которое было написано в 1944 году (уже после появления идеи романа «1984»), Оруэлл сообщает, что его весьма заинтересовала книга Замятина.

Иллюзия благополучия
Вероятно, обвинения автора в плагиате несправедливы. В начале ХХ века на карте мира возникло новое государство – СССР. Такое событие не могло остаться незамеченным в искусстве. Кто-то считал, что наконец-то найден способ построить справедливое общество, в котором не будет ни бедных, ни богатых. Другие же наоборот, считали новое государство тоталитарным. Всеобщее равенство воспринималось, как обезличивание.

Политика не должна вмешиваться в частную жизнь человека ни при каких обстоятельствах. Таким образом, похожие идеи действительно могли в разное время возникнуть у разных писателей. Кроме Замятина и Оруэлла, произведения в жанре антиутопии были написаны такими известными авторами, как Олдос Хаксли («О, дивный новый мир», 1932 год) и Рэй Брэдбери («451 градус по Фаренгейту», 1953 год).

Неологизмы в романе

Новый язык

Жители Океании говорят на новоязе – языке, в формировании которого участвует Партия. Новояз регулярно обновляется путём удаления из него чуждый господствующей идеологии слов и появлению новых сокращений. Власти Океании считают, что всё, что нельзя выразить словами, невозможно подумать или сделать. Следовательно, исключив из языка такое опасное слово, как «революция», можно избежать революционных действий. Кроме того, когда слов в языке немного или они сильно сокращены, желание задуматься возникает гораздо реже.

Джордж Оруэлл

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Был яркий холодный апрельский день, часы били тринадцать. Уинстон Смит, прижав подбородок к груди и ежась от омерзительного ветра, быстро скользнул в стеклянные двери Дома Победы, но все же вихрь песка и пыли успел ворваться вместе с ним.

В подъезде пахло вареной капустой и старыми половиками. К стене против входа был пришпилен цветной плакат, пожалуй слишком большой для этого места. На нем было изображено лишь огромное, шириной больше метра, лицо человека лет сорока пяти с грубоватыми, но привлекательными чертами и густыми черными усами. Уинстон направился прямо к лестнице. Не стоило тратить время на вызов лифта, - даже в лучшие времена он редко работал, а теперь электричество, в соответствии с программой экономии, вообще отключали в дневное время, поскольку уже началась подготовка к Неделе Ненависти. Уинстону предстояло одолеть семь лестничных маршей. Он шел медленно и несколько раз отдыхал: ему уже тридцать девять лет, да к тому же на правой ноге у него варикозная язва. И со стен каждой площадки, прямо против двери лифта, на него глядело огромное лицо.

Это было одно из тех изображений, где глаза специально нарисованы так, чтобы взгляд их все время следил за вами. «БОЛЬШОЙ БРАТ ВИДИТ ТЕБЯ», - было написано на плакате снизу. Когда он вошел в свою квартиру, бархатный голос зачитывал сводку цифр, имевших какое-то отношение к выплавке чугуна. Голос шел из вмонтированной в правую стену комнаты продолговатой металлической пластины, напоминавшей тусклое зеркало. Уинстон повернул регулятор - голос зазвучал тише, но слова были по-прежнему различимы. Этот прибор (он назывался «монитор») можно было приглушить, но выключить совсем нельзя. Уинстон подошел к окну - маленькая щуплая фигурка, худобу которой еще больше подчеркивал синий форменный комбинезон члена Партии; у него были очень светлые волосы и румяное от природы лицо, кожа которого загрубела от скверного мыла, тупых бритвенных лезвий и холода только что закончившейся зимы.

Мир снаружи, даже сквозь закрытое окно, казался холодным. Внизу, на улице, ветер крутил пыль и обрывки бумаги, и, хотя на синем небе ярко светило солнце, все выглядело бесцветным, за исключением всюду расклеенных плакатов. Лицо с черными усами было везде. Одно было на фасаде дома напротив. «БОЛЬШОЙ БРАТ ВИДИТ ТЕБЯ», - говорила надпись, а темные глаза пристально заглядывали внутрь Уинстона. Ниже бился на ветру другой плакат, с оторванным углом, то открывая, то закрывая единственное слово: «АНГСОЦ». Вдали над крышами парил вертолет. Время от времени он нырял и зависал на мгновение, как огромная синяя муха, а потом по кривой снова взмывал вверх. Это заглядывал в окна полицейский патруль. Впрочем, патрули не играли роли. Роль играла лишь Полиция Мысли.

За спиной Уинстона голос из монитора все еще что-то бубнил про чугун и перевыполнение Девятого Трехлетнего Плана. Монитор был одновременно приемником и передатчиком, который улавливал любой звук, кроме очень тихого шепота. Более того, пока Уинстон оставался в поле зрения монитора, его можно было не только слышать, но и видеть. Конечно, никогда нельзя знать наверняка, наблюдают за тобой сейчас или нет. Можно только гадать, как часто и в каком порядке Полиция Мысли подключается к той или иной квартире. Вполне возможно, что они наблюдают за всеми и всегда. Во всяком случае, они могли подключиться к вашей линии в любой момент. И приходилось жить, зная, что каждый звук кто-то слышит и за каждым движением кто-то следит, если только этому не мешает полная темнота. И люди жили так - в силу привычки, которая стала уже инстинктом.

Уинстон по-прежнему стоял спиной к монитору. Так было безопаснее, хотя он хорошо знал, что спина тоже могла изобличать. Примерно в километре над унылым скоплением домов возвышалось огромное белое здание Министерства Правды, где он работал. И это, думал он со смутным отвращением, Лондон, главный город Первой Военно-Воздушной Зоны, третьей по численности населения провинции Океании. Он попытался вспомнить детство, вспомнить, таким ли был этот город раньше. Всегда ли тянулись эти кварталы разваливающихся домов, построенных в девятнадцатом веке? Всегда ли их стены подпирали деревянные балки, окна были забиты картоном, крыши покрыты ржавым железом, а странные ограды палисадников заваливались в разные стороны? Всегда ли были эти выбомбленные пустыри с грудами битого кирпича, поросшие иван-чаем, пыль штукатурки в воздухе? И эта жалкая грибная плесень деревянных лачуг там, где бомбы расчистили значительные пространства? Увы, он ничего не мог вспомнить, ничего не осталось в памяти, кроме случайных ярких, но малопонятных и не связанных друг с другом картин.

Министерство Правды, на новоязе (новояз был официальным языком Океании. Подробнее о его структуре и этимологии смотри в Приложении) - Миниправда, резко отличалось от окружающих домов. Его огромная пирамидальная конструкция из сверкающего бетона устремлялась в небо, терраса за террасой, метров на триста. Из окна Уинстона можно было прочесть красиво выписанные на белом фасаде три лозунга Партии:

ВОЙНА - ЭТО МИР.

СВОБОДА - ЭТО РАБСТВО.

НЕЗНАНИЕ - ЭТО СИЛА.

Говорили, что в Министерстве Правды три тысячи комнат над землей и столько же - в подземелье. В разных концах Лондона возвышались еще три здания примерно такого же вида и размера. Они подавляли собой все, и с крыши Дома Победы можно было сразу разглядеть все четыре. Здания принадлежали четырем министерствам, на которые разделялся весь правительственный аппарат. Министерство Правды заведовало всей информацией, руководило развлечениями, образованием и искусством. Министерство Мира занималось войной. Министерство Любви поддерживало закон и порядок. А Министерство Изобилия отвечало за экономику. На новоязе их называли так: Миниправда, Минимир, Минилюбовь и Мини-много.

Министерство Любви выглядело поистине устрашающим. В этом здании не было окон. Уинстон никогда не входил в него, он даже не приближался к нему ближе чем на полкилометра. В это здание входили только по официальным делам, да и то сквозь лабиринт заграждений из колючей проволоки, стальных дверей и замаскированных пулеметных гнезд. Улицы, ведущие к нему, патрулировали похожие на горилл охранники в черной форме, вооруженные складными дубинками.

Уинстон резко обернулся, не забыв придать своему лицу выражение полного оптимизма, - так было благоразумно делать всегда, находясь в поле зрения монитора, - пересек комнату и вошел в маленькую кухню. Он пожертвовал своим обедом в столовой, хотя знал, что дома ничего нет, кроме куска черного хлеба, который лучше приберечь на завтрак. Уинстон достал с полки бутылку бесцветной жидкости с простой белой наклейкой: «ДЖИН ПОБЕДЫ». У джина был отвратительный сивушный запах, как у китайской рисовой водки. Он налил почти целую чашку, приготовился и опрокинул в себя содержимое, как глотают лекарство.

Джордж Оруэлл

Уинстон Смит живет в Лондоне 1984 года, в эпоху английского социализма, который называется АНГСОЦ. Страна (сверхдержава), которая называет себя Океания, ведет непрекращающиеся войны то с Евразией, то с Остазией (двумя другими сверхдержавами), причем, ведя войну с одной из сторон, всегда является союзником другой.

Вся жизнь Океании подчиняется руководству партии, во главе которой стоит Старший Брат, от его имени издаются приказы, плакаты с его лицом развешены по всему городу. Жизнь утопического Лондона 1984 года и всей Океании в целом ужасна, она подчинена конструктивному упрощению, упрощается язык (Новояз), который несет в себе самые простейшие конструкции слов, призванных сузить сознание человека и тем самым лишить любого жителя страны индивидуальности, инакомыслия и свободы. В Океании существует один лозунг, по принципу которого и живут люди:

Война- это мир

Свобода - это рабство

Незнание - сила

В государстве так же существует низшее общество, так называемые пролы, они приравниваются к животным, и по отношению к ним существует партийный лозунг:

"Пролы и животные свободны"

Жизнь Уинстона Смита проходит только на работе и дома, правда узаконены еще развлечения, но Уинстон не хочет подобных развлечений, он видит и чувствует, что общество вокруг него неправильное, а жизнь скучна, голодна и мрачна. По его воспоминаниям, он постоянно хочет есть, вся его жизнь, это постоянное недоедание и контроль себя. Контролировать приходится из-за телекрана (некоего аппарата, похожего на мутное зеркало), этот аппарат вещал в обе стороны, и человеку и от него, и за человеком в доме или на работе которого установлен телекран могли постоянно наблюдать. Карающий орган Океании назывался полицией Мысли, слежка производилась спонтанно и могла начаться в любой момент, и тогда, любое выражение мысли, даже подергивание глаза - объявлялось ересью и каралось очень жестоко. Работал Уинстон Смит в министерстве Правды (на новоязе Миниправ), жил в доме Правды. Министерство Правды было огромным, ему подстать в городе было еще три здания. Итак, в Лондоне были: министерство правды - ведавшее информацией, министерство образования - досуг и искусство, министерство мира - ведавшее войной, министерство любви (оно внушало страх, в здании этого министерства отсутствовали окна и по слухам там пытали людей) - оно отвечало за охрану и порядок, и министерство изобилия, отвечавшее за экономику. На новоязе, названия этих министерств звучали так: миниправ, минимир, минлюб и минизо.

Уинстон Смит оказался инакомыслящим, его волновало то, что жизнь в Лондоне скудная и голодная, что нельзя высказывать своих идей и мыслей, нельзя даже показывать, что ты не доволен. Он купил себе дневник (за одно только это могли казнить), и начал его вести, записывая туда самые яркие воспоминания, моменты своей жизни, даже отрывки кинокартин, которые просмотрел (кстати, кино изобиловало реалистической жестокостью). Писал Уинстон свой дневник в глубокой нише, которая, по странному стечению обстоятельств или по недосмотру спецслужб была скрыта от всевидящего ока телекрана.

Дети Океании воспитывались в жесткой военной форме, организация их называлась "разведчики", это объединение воспитывало в детях агрессию и ненависть к врагам. Уинстон сталкивается с жестокостью детей, когда приходит к соседям, чтобы починить водопровод. Мальчик, обвиняет Уинстона в шпионаже и пособничестве Евразии (игра с жестокими глазами, глаза мальчика серьезные и не по-детски жестокие), в довершение всего мальчик выстреливает в Уинстона из рогатки. Позже отец этого мальчика, расскажет, как его второй ребенок - девочка семи лет отроду выследила в лесу человека и сдала его властям, обосновывая свои подозрения незнакомыми на ее взгляд ботинками. Детям внушают злобу и подозрительность, и они, не задумываясь, сдадут и мать, и отца, если вдруг заподозрят в них инакомыслие.

Молодежь Океании входит в молодежный атиполовой союз, как символ союза и девственности, вокруг талии молодые люди носят красные кушаки. Партия забивала в людях все человеческое, отвергая идею эротического и свободного. Брак утверждался только с партийного согласия, и не дай бог, чтобы в паре была симпатия, такая пара ни за что бы не получила согласие на брак. Уинстон был женат, но заторможенность жены, которая, даже обнимая, отталкивала его, не дали ему, как следует насладиться жизнью, в скорости он уже не хотел ночей, в которые его жена старалась заполучить ребенка и ничего более, на близость она смотрела как на омерзительный, необходимый акт брака. Когда детей не последовало, Кэтрин, так звали его жену, покинула Уинстона, чем не огорчила последнего. Уинстон иногда похаживал к женщинам легкого поведения, (это не запрещалось, но могло караться), о чем он записал в дневнике, последней его женщиной была страшная старуха, (перерывы в актах были так велики, иногда доходили до нескольких лет), и как не было ему мерзко и противно, Уинстон довел дело до конца, не смотря на отвращение. Между партийными сексуальной связи быть не могло, поэтому женщины доступные для секса были только из числа низшего сословия, у пролов, ведь существовало такое мнение, чем больше унижения, тем лучше.

В своем отделе Уинстон изменяет заметки в газетах, в Океании принято изменять прошлое. Например, сказал что-то Старший Брат про войну, мол, победа близка и скоро будет перелом на одном из фронтов, а будущее показало обратную картину, все статьи в газетах с этим интервью меняются, старые газеты изымаются и уничтожаются, а на их место подшиваются новые газеты с совершенно измененной информацией. Информация искажается так же и одномоментно в течение суток. Например: вчера объявили, что сокращают пайку шоколада с 30 граммов до 20-ти, а сегодня уже говорят, что увеличили пайку до 20-ти граммов, в связи с чем, призывают радоваться "нашей новой жизни".

Естественно все учебники переписаны, история подправлена и искажена в угоду правящей партии.

Уинстону трудно сдерживать свои эмоции, трудно жить в мире, где люди верят всему, что произносит телекран, он вместе со всеми ходит на двухминутные сеансы Ненависти, где показывают опального, бывшего соратника Старшего Брата, Голдстейна, к которому прививали ненависть. Голдстейн, как считалось, ушел в подполье, или уехал в другую страну, где руководил сопротивлением, которое называли Братство.

Уинстон и раньше знал, что история и прошлое переписывается, но однажды он получил прямое доказательство. В середине шестидесятых, когда были почти полностью истреблены истинные вожди революции, и остался только Старший Брат, а Голдстейн бежал и скрывался, одними из последних пострадали трое, стоявшие у истоков революции, они признали свою вину и были отпущены, потом снова арестованы по обвинению в шпионаже и казнены. Через год после этого события в руки Уинстону попал обрывок газеты, в котором он увидел фото всех троих "предателей", которые были на каком-то партийном торжестве в Нью-Йорке, а датировано фото было как раз тем днем, когда все трое показали на себя, что в это время были в Евразии, и выдавали секреты Океании врагам своего государства. Уинстон уничтожил обрывок газеты, о чем потом сожалел, но понимал, что никогда не смог бы ничего доказать.

Он и так рисковал своей жизнью, когда взялся вести дневник, сначала не зная, что писать в нем, потом записывая все подряд. Однажды он переписал из детского учебника по истории одну главу о прошлой жизни, а потом решил пойти в район, где обитали пролы, и там встретил старика, думая, что старик сможет рассказать, как было дело, рискуя еще больше, чем, ведя дневник, Уинстон решается заговорить со стариком и заставить его вспомнить и рассказать о прошлой жизни.

Воспоминания старика разрозненны, и снабжены ненужными мелкими подробностями, которые раздражают Уинстона и не дают никакого представления о дореволюционной лондонской жизни. Ничего существенного старик не сказал, он помнил мелкие детали, не замечая больших, он не мог сопоставить время прошлого с настоящим, и не принес никакой полезной информации.

Уинстон ушел из бара, оставив старика, и невольно попал на ту улицу, где была лавка старьевщика (антиквара), именно там он покупал тетрадь для своего дневника. Старьевщик посетовал, что очень мало вещей осталось, и продавать нечего, хотя лавка была завалена разным хламом, который не представлял никакой ценности. Уинстон выбрал стеклянную полусферу с розовым кораллом внутри, ему понравилось стекло, такое мягкое и похожее на воду. Стоило пресс-папье всего 4 доллара, хотя, как понял Уинстон, его можно было сторговать и дешевле. Продавец пригласил Уинстона к себе на второй этаж и там показал гравюру на металле. Уинстон смутно вспоминал, что-то знакомое, именно комната, навевала воспоминания (как будто пахнуло прошлым, давно забытым уютом и теплом камина), он даже подумал снять эту комнату на время, но отогнал мысли. Гравюру он не купил. Потеряв осторожность, Уинстон вышел из лавки, не оглядевшись, просто выглянув в окно. В конце улицы с ужасом Уинстон обнаружил человека в синем комбинезоне (именно в таких и ходили партийцы), это был женщина, которая, как думал Уинстон следит за ним, чтобы сдать полиции мыслей. Холодный пот прошиб Уинстона, а живот схватило и уже до дома не отпускало, он ошибся улицей и пошел в противоположную сторону, он даже хотел догнать женщину и убить ее, но апатия, напавшая на него, не позволила Уинстону ничего. Домой он вернулся очень поздно, решив, что за ним придут ночью (забирали всегда только ночью), Уинстон даже подумал покончить жизнь самоубийством, но вялость во всем теле не подвигла его к действию.

Уинстон подозревал женщину, но проникся доверием к одному партийцу, который состоял во внутренней партии, О"Брайену (сам Уинстон состоял во внешней партии, внутренняя партия считалась элитой общества), как показалось Уинстону, О"Брайен так же как и он, не разделял всеобщего восхищения действиями партии, и увидел он это во взгляде, брошенном О"Брайеном на Уинстона, в жестах и потом долго сомневался, а не показалось ли ему, не придумал ли, не увидел ли то, что хотел увидеть.

Прошло несколько дней, и вот в коридоре Уинстон встретил женщину, которая якобы следила за ним, она шла навстречу, ее рука была не перевязи, Уинстон подумал, что она сломала руку, когда поправляла калейдоскоп, (женщина работала в литературном отделе - теперь романы и повести писали машины, а люди были просто обслугой при них), такое случалось часто. Женщина споткнулась и упала, охнув, Уинстон поспешил на помощь, хотя всеми фибрами души ненавидел эту шпионку. Женщина, когда Уинстон помогал ей подняться, что-то всунула в его ладонь. Еле дождавшись, когда сможет прочитать записку, Уинстон сначала зашел в туалет, а потом вернулся на свое рабочее место, где положил записку к остальным бумагам. Сначала он закончил нудную работу с цифрами, дав времени немного пройти, а сердцу успокоиться. Через некоторое время Уинстон пододвинул бумаги и смог прочитать записку, а в ней было написано три простых слова: "Я вас люблю". Как не хотел Уинстон привлекать к себе внимания, но все-таки перечитал записку еще раз, прежде чем отправить ее в гнездо памяти (так назывался утилизатор бумаг).

Они стали встречаться, Джулия, так звали девушку, оказалась знатоком предместий Лондона, она сама разрабатывала планы встреч и назначала потаенные места, где, возможно, не было микрофонов. То это была лесная полянка, то часовня, но встречи были так редки, что Уинстон решился снять комнату у старьевщика.

Сильно рискуя, любовники начали встречаться в бедном квартале пролов. Джулия приносила настоящий кофе, взамен суррогатному, который назывался "Победа", приносила настоящий сахар, вместо сахарина, настоящий хлеб и даже баночку джема, а еще настоящий чай. Любовь их была безудержной, и вместе с тем, отчаянной - они каждый раз ожидали ареста и казни, но никогда не надеялись на то, что могут быть вместе всегда, даже мысли не допускали о том, что можно сбежать и быть свободными и счастливыми. Комнатка старьевщика казалась им убежищем, в котором ничего с ними не может случиться, правда, в ней было полно крыс и оказалось, что Уинстон их панически боится, а кровать кишела клопами, но ни что из этого не могло смутить влюбленных. Джулия даже принесла косметику и красилась для Уинстона, а так же пообещала достать платье. Она ненавидела все, что связано с партией, но не верила в тайные общества, считала, что таким образом систему не победить, да, и не считала нужным вообще с ней бороться, она принимала партию как должное, но, в то же время, протестовала против некоторых рамок и ограничений, как любой, в ее возрасте, бунтует против системы.

Партия готовилась к "Неделе ненависти", в Лондоне падали ракеты, уничтожая людей, в городе появились плакаты с изображением солдата евразийской армии, бомбардировки резко участились, и падать стали в самые оживленные кварталы, а однажды даже на пустырь, который был отдан под детскую площадку - погибло множество детей. В городе возросло недовольство к врагу, плакаты с изображением вражеского солдата срывались и уничтожались, у пролов поднялся патриотический дух, стали возникать стихийные митинги.

Уинстон решил рассказать Джулии об истории с газетной заметкой, но она не поняла возмущений своего любовника и не разделила их. Уинстон назвал Джулию "Бунтовщицей ниже пояса", чем очень рассмешил и обрадовал ее, она даже в восторге обняла Уинстона. Джулию мало волновала общая идея борьбы, и она не заботилась о следующих поколениях, девушку больше заботили категории "здесь" и "сейчас".

Свершилось, наконец-то на Унистона вышел сам О"Брайен, он встретился с Уинстоном в коридоре и предложил зайти к нему, О"Брайену, в гости за новым изданием словаря Новояза. Уинстон понял, что с ним связалось Братство, тайное сопротивление против партии. И от мысли, что надо будет встретиться с О"Брайеном у Уинстона появилось чувство, что он ступил в сырую могилу.

Однажды Уинстон проснулся в слезах, ему снилась мать, он вспомнил свое детство, которое было отнюдь не радужным. Уинстон был весьма капризным и эгоистичным ребенком, он отнимал последние крохи еды у матери и у младшей сестры, сестра все время болела и вскоре стала угасать. Уинстон вспомнил, как отнял у сестры ее долю шоколада и сбежал из дома, когда шоколад был съеден, а раскаяние и стыд, переполнявшие Уинстона пригнали его домой, он не обнаружил ни сестры, ни матери - как думал Уинстон, их забрали полицейские мысли и уничтожили. Уинстон рассказал сон Джулии, но живого отклика не обнаружил, ей было все равно. Уинстон начинает что-то понимать, он предлагает Джулии не сдавать друг друга в мыслях, в любви. Он понимает, что признание из них выбьют, и в этом сомневаться не приходится, но в чувствах предать их не заставят. Уинстон вдруг определяет четкую цель - остаться не живым, а человеком, не предать своих чувств.

Наконец удалось прийти к О"Брайену, вместе с Уинстоном пришла и Джулия, дверь им открыл слуга, такая привилегия, иметь слуг, была у всех членов внутренней партии. О"Брайен выключил телекран, чем шокировал и Уинстона, и Джулию. О"Брайен предложил Уинстону самому поведать, зачем же он пришел сюда, Уинстон рассказал, что хочет быть врагом Партии, при разговоре присутствовал и слуга О"Брайена, Мартин. Они поговорили о том, что делает Братство, как оно живет. Оказалось, что ни один из членов сопротивления не знает полного списка состоящих в Братстве, потому что списка братства нет, есть отдельные члены сопротивления, которые изредка встречаются друг с другом, и в итоге, каждый из Братства знает не более четырех человек. О"Брайен угостил гостей вином, рассказал, что во имя движения придется делать иногда и очень страшные вещи (такие как, изменение внешности, ампутация одной из конечностей, вечная работа на заводе, диверсии, вплоть до выплеснутой кислоты в лицо ребенку, заражение и растление молодого поколения), Уинстон и Джулия поклялись, что сделают их. На один пункт они только ответили, что не согласны, это когда О"Брайен сказал, что им придется разлучиться, и заговорщик разрешил им быть вместе. Так же он поведал им, что жизнь заговорщиков, это жизнь без результата, работа на новые, последующие поколения, и если кто-то из заговорщиков попадется в лапы полиции мыслей, то помощи ждать им будет неоткуда, братство не помогает своим членам, разве, что бритву передадут в камеру, да и то редко.

Телекран надо было включить ровно через полчаса, О"Брайен сначала отправил слугу, потом приказал уйти Джулии, а потом сказал Уинстону, что он получит книгу Голдстейна, в которой написана правда о Партии и ее устройстве, эту книгу следовало прочитать и знать, только тогда они с Джулией станут полноправными членами Братства. Договорились, что книгу ему передадут в портфеле, который Уинстон якобы уронит на улице (на самом деле, предполагалась, что в этот день он будет вовсе без портфеля). О"Брайен сказал, что они обязательно встретятся, а Уинстон ответил, что встретятся там, где не нет темноты. О"Брайен разрешил Уинстону задать еще один вопрос, и тот вдруг спросил о старом стихотворении, которое ему рассказывал старьевщик, но старик не помнил последние строчки, а О"Брайен знал все это стихотворение наизусть. На том и попрощались, и Уинстон покинул дом О"Брайена.

Неделя ненависти шла своим чередом, работы было много, потому что прямо в разгар митинга сменился ход войны, теперь Океания воевала с Остазией, а Евразия стала союзником - смена курса произошла мгновенно - оратор, который с трибуны вещал про войну с Евразией тут же перешел на сводки с фронтов Остазии, все плакаты с изображением воина-еврозийца были сорваны незамедлительно, транспаранты растоптаны - появление этих плакатов и транспарантов было тут же названо диверсией Остазии, и ненависть перекинулась на новых врагов. Именно на этой демонстрации в руку Уинстону сунули портфель с заветной книгой.

А министерство правды уничтожало все документы, статьи и информацию о войне с Евразией, теперь следовало помнить, что война с Остазией была всегда, а Евразийцы вечные союзники Океании. Люди из внешней партии работали круглые сутки, для них даже матрасы принесли и положили их в коридоры, шесть дней трудилось министерство правды над переделкой истории, наконец, людей отпустили по домам.

Уинстон так и не смог открыть книгу, чтобы почитать ее, поэтому он спешил к "Убежищу", в комнатку на втором этаже, чтобы скорее прикоснуться к заветной книге и прочесть ее.

Книга называлась: Эммануэль Голдстейн "Теория и практика олигархического коллективизма". Уинстон начал читать, первая глава книги называлась: Незнание - сила. Уинстон прочел совсем чуть-чуть, но потом перелистнул страницы и оказался в третьей главе - Война - это мир. В этой главе говорилось о том, как воюют три сверхдержавы, что всегда есть противостояние двух против одной, и никогда нет борьбы между всеми тремя. Войны уже ведутся не за землю и не за власть, но все-таки они такие же кровавые, как и войны прошлого. А основное население даже не замечает войны, лишь иногда, прилетающие снаряды, напоминают о том, что где-то идут бои, да агитация и мероприятия под названиями "Час ненависти", "неделя ненависти" не дают забывать о войне. Войны ведутся за Экваториальную Африку, или страны Ближнего Востока, за индонезийский архипелаг, и не за землю, а за рабочие руки борются сверхдержавы, за новых рабов, руками которых можно добывать полезные ископаемые, чтобы производить как можно больше оружия, чтобы захватывать новые территории и новые рабочие руки, чтобы производить больше оружия, и так до бесконечности. Сущность войны - уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Людей, живущих в сверхдержавах, держат в состоянии постоянного голода, в нищете всеобщего благосостояния, без частной собственности и фактически без личных вещей. В книге сказано, что войне никогда не будет конца, потому что выгодно работать для фронта и для мифической победы, так проще держать людей в повиновении, а чтобы они выплескивали свои эмоции, то для этого проходят мероприятия ненависти. Автор называет войну сверхдержав - мошенничеством, похожим на схватки жвачных животных, чьи рога растут под таким углом, что не способны ранить соперника.

В первой главе рассказывалось, как происходило становление Партии, и как она брала выбранный раз и навсегда курс, курс средних классов, которые не захотели отдавать власть в чьи-либо руки, как это бывало после революций. Они лишили людей всего, запретили личное и даже любовь, они превратили людей в зомби, и вели непрекращающиеся войны, которые съедали больше половины ресурсов и бюджета, они начали изменять прошлое, окружили все ложью, а так же создали министерства, которые сами по себе уже в названиях несли ложь. Министерство правды - занималось изменением прошлого, министерство любви - занималось пытками людей и т.д. И самое главное, Партия не поддерживала идеи о равенстве людей, считая эту идею тупиковой, поэтому в Океании, были четкие градации и неравенства. Общество четко делилось на три составляющих: внутренняя (зажиточная) и внешняя (средний класс) партии и пролы (бесправные, почти рабы).

Джулия давно спала, и Уинстон решил прекратить читать и сам заснул.

Проснулся он с ощущением, что спал долго, но оказалось, что спал он мало и он снова задремал, во дворе запела женщина, которая часто развешивала белье. Уинстон с Джулией проснулись и стали у окна, они обсуждали представительницу пролов, размышляя, красивая она или нет. Уинстон восхищался телом женщины, и сказал Джулии, что они должны сохранить живым разум, точно, так как пролы сохранили живыми свои тела, Уинстон назвал себя мертвецом, а потом и себя, и Джулию покойниками. Из стены ему вторил голос, повторивший фразу Уинстона. За гравюрой на стене висел телекран, их раскусили. Бесстрастный голос посоветовал не двигаться, и в комнатку из окон и двери полезли люди в черных комбинезонах. Кто-то разбил стеклянное пресс-папье, и маленький розовый коралл покатился к ногам Уинстона. В комнатку вошел старьевщик, но он преобразился, это теперь был не старик, его, прежде седые волосы, стали черными, простоватый говорок исчез, очков не было, он стал крупнее и выше, даже черты лица изменились, и выглядел он на тридцать пять лет. Когда бывший старьевщик заговорил, Уинстон понял, что именно его голос звучал из телекрана. Уинстон впервые видел сотрудника полиции мыслей.

Уинстон попал в министерство любви, сначала его не били и держали в общей камере с преступниками, у него постоянно болел живот. Потом его перевели в камеру-одиночку, где он должен был без движения сидеть на скамье, его не кормили, и постоянно хотелось есть. Через камеру, в которой сидел Уинстон, проходили некоторые заключенные, с которыми иногда даже можно было поговорить, потом из телекрана кричали, призывая к тишине, то же самое происходило, если кто-то начинал двигаться. Одним из сокамерников Уинстона оказался его сосед, он радовался тому, что его сдала дочурка, и хотел искупить вину перед Партией. Все боялись комнаты номер сто один, но никто не знал, что же в этой комнате такое.

Невозможно было определить, сколько прошло времени и, какое время суток на дворе, на каком этаже ты находишься, потому что в министерстве правды не было окон, не было часов, только страх и неизвестность. Сколько Уинстон провел в камере, он не знал, он просто тихо сидел на скамье, положив руки на колени, надеясь на то, что Братство перешлет ему бритву, но понимал, что никогда не вскроет себе вены. В один из моментов, дверь открылась, и на пороге камеры возник О"Брайен, Уинстон даже вскочил, думая, что полиция мысли поймала одного из главных заговорщиков, но О"Брайен, оказывается, работал в министерстве правды, с его появлением для Уинстона начался ад. Его пытали и кололи наркотиками, боль постоянная и непроходящая поселилась во всем его теле, Уинстон потерял чувство времени и ощущение реальности. Неважно было, сознается он или нет, его просто ломали, тупо и жестоко. Тюремщики довели его до исступленного состояния, заставляя молить о пощаде и даже плакать, в конце концов, у Уинстона остались только рот и рука, дающий показания и подписывающая все, что от него требуется, он оговорил себя, оговорил знакомых, и уже ничего не имело значения. Видения и реальность слилось воедино.

Однажды он очнулся в комнате, где лежал перехваченный ремнями так туго, что не мог пошевелиться, даже затылок его был закреплен. В комнату вошел О"Брайен, он объяснил Уинстону, что тот болен, серьезно и тяжело, что его пытаются вылечить. Он показал Уинстону газетную статью, которая однажды так потрясла Уинстона, О"Брайен уничтожил статью и сказал, что этой статьи не было. Потом он показал Уинстону четыре пальца на руке и приказал сказать, что тот видит пять пальцев, чтобы Уинстон не вздумал сопротивляться, его начали пытать током. Пленник уже не знал что говорить, и что думать, потому что, ему казалось, что даже мысли его читаются. Уинстон был готов сдаться, он пытался угодить О"Брайену, отвечать на его вопросы, с кем воюет Океания, и с кем она всегда воевала, если он отвечал неправильно, получал заряд тока. Уинстон знал, что рано или поздно его сломают, О"Брайен сказал ему, что как только он очистится, и будет верить во все, что говорит Партия, он будет казнен, но даже, если он выживет и проживет девяносто лет, он все равно никогда не будет свободным (эдакий овощ, которому ничего не надо). Уинстон спросил про Джулию и узнал, что она сдала его сразу же, О"Брайен говорил, что никогда не встречал настолько готового служить и сотрудничать с полицией мыслей человека.

К Уинстону подвели аппарат, и О"Брайен приказал выдать три тысячи, Уинстон съежился, но О"Брайен предупредил, что больно не будет. В голове произошел чудовищный взрыв, но больно не было, когда Уинстон пришел в себя, он почувствовал, что в голове есть пустота, будто бы кусок вынули, он помнил, кто он и где находится, но что-то существенное забылось. О"Брайен сказал, что это пройдет, Уинстон на какое-то мгновение действительно стал верить, что видит пять пальцев, но когда все прояснилось, их снова стало четыре. Уинстон помнил, что пустота в голове, в момент действия аппарата, заполнялась чуждой информацией, и верилось, что вранье это правда... Но все встало на свои места. О"Брайен разрешил Уинстону задавать вопросы, (он признался, что ему интересно общаться с Уинстоном), Уинстон спросил про большого брата и получил весьма уклончивый ответ, что тот существует, и будет существовать всегда, что он не может умереть. А вот про Братство О"Брайен не ответил, сказал лишь, что Уинстон никогда не узнает, существует ли братство.

Тогда Уинстон спросил про комнату сто один и что в ней делается, на что О"Брайен ответил, что Уинстон сам знает, что делается в этой комнате. После этого Уинстону сделали укол, и он уснул.

Уинстона долго ломали, пока наконец он не начал сдаваться, но все-таки он старался бороться до конца, и не предал Джулию, с этим даже согласился О"Брайен. Однажды он разговаривал с Уинстоном и предложил ему раздеться и посмотреться на себя в зеркало. Уинстон скинул комбинезон и подошел к зеркалу, в котором не узнал себя: на него смотрел древний и тощий старик, зубы его крошились, волосы выпадали клоками, вместо тела он увидел скелет, обтянутый кожей. О"Брайен подошел к Уинстону и выдрал клок волос, а потом точно так же легко выдернул зуб изо рта Уинстона. Он сказал, что если Уинстон и был человеком, то теперь он жалкое подобие человека. Уинстон начал одеваться, потом не совладал со своими чувствами и заплакал.

Прошло некоторое время, Уинстон отъелся, стал выглядеть лучше, начал заниматься физкультурой, ему вставили новые зубы, и здоровье его поправилось, заключенный министерства любви даже почти научился верить в преднамеренную ложь партии, но никак не мог полюбить старшего брата, как ни старался. Однажды, когда Уинстон ожидал, что его вот-вот должны расстрелять, он представил, что идет по чудесной Золотой стране, и ему было в ней хорошо, он шел по тропинке и вдруг начал звать Джулию, и тут же испугался минутной слабости, вся его тонко сплетенная игра была вмиг разрушена. В камеру вошел О"Брайен, он был недоволен и Уинстон сознался, что ненавидит старшего брата. О"Брайен приказал отвести его в комнату номер сто один.

Там Уинстона привязали к креслу, а на стол была поставлена клетка с крысами. О"Брайен знал о паническом страхе Уинстона перед этими серыми грызунами, даже знал о его кошмарных снах про крыс. Уинстон держался до последнего, но когда клетку поднесли к лицу, (она была оборудована таким приспособлением, что лицо плотно прилегало к клетке, открывались дверцы и крысы набрасывались на лицо приговоренного) и щелкнул один затвор, выпускающий крыс в средний отсек, Уинстон закричал, но видел и слышал все как бы со стороны, сверху, и он предал Джулию, он умолял, чтобы вместо него взяли Джулию, и пытали крысами, пусть ее, только бы не его. Дверцу клетки закрыли.

Уинстона выпустили и даже не следили за ним, его повысили на работе и стали больше платить, он был предоставлен себе самому и его богом стал джин, которому он служил постоянно. Однажды Уинстон встретился с Джулией, случайно на улице, подошел к ней, хотя и не хотел, он знал, что теперь за ними никто не следит, и они бы могли даже предаться любви, но этого не хотелось. Джулия сказала ему, что предала его, а он сказал ей, что предал ее. Джулия начала рассуждать на тему, что с человеком могут сделать так, что он захочет подставить другого человека, и Уинстон с ней согласился. Он отметил, что Джулия очень сильно огрубела, она раздалась в теле и ее талия стала жесткой. Джулия говорила о том, что после предательства начинаешь относиться по другому к тому человеку, которого предал, и, они поспешили разойтись, тем более что их разделила толпа, и Уинстон не стал этому мешать, он ушел, в свое кафе "под каштаном", где официанты всегда держали для него столик у стены, и знали, сколько джина он выпивает за вечер. Уинстон ждал вестей с фронта, Океания воевала с Евразией и она воевала с Евразией всегда, Уинстон боялся, что передадут сводку о поражении, но передали сводку о победе, и он возликовал вместе со всеми горожанами. Две слезы скатились по его щекам, и он мысленно вернулся в министерство Любви, в его ярко освещенные коридоры, где он, Уинстон, проходил обучение, и теперь, вдруг, сидя в кафе и слушая сводку, Уинстон понял, что абсолютно счастлив, ибо борьба закончилась, он одержал над собой победу - он любил Старшего брата.

Многие поклонники Оруэлла и его романа «1984» вряд ли смогут назвать экранизацию книги, вышедшею в 1984 году удачной. Фильм, несмотря на все старания режиссера Майкла Редфорда и хорошего актерского состава, не смог передать то состояние подавленности и безысходности, которое в книге подавалось через внутренний мир и мысли героя романа Уинстона. Но все же многие элементы мира, построенного Оруэллом, проясняются именно в фильме, поэтому фильм, если воспринимать его творчески, может служить хорошим дополнением к роману.

Сюжет разворачивается в 1984 году, причем Оруэлл писал роман в 1948 году, поэтому действие романа подразумевалось в ближайшем будущем. В мире существует только три громадных государства со сходными тоталитарными режимами. Действие фильма происходит в Океании в городе Лондон. Герой картины — обычный сотрудник «министерства правды», института, занимающегося тем, что форматирует информацию, циркулирующую в обществе, в том числе исправляет и переписывает историю и хронику событий. Население страны лишены исторического фундамента, оно не получает хорошего образования и имеет лишь ту информацию, которую ему позволяет иметь правительство. При этом государство при помощи своих мощных рычагов изменяет общественное сознание в нужную ему сторону. Общество поделено на три части: внутреннюю партию — закрытую элиту, владеющую всеми ресурсами, информацией и властью, внешнюю партию — функционеров и мелких чиновников, полностью контролируемых сверху, и пролов — аналог пролетариата, рабочий класс, живущий в нищете и убожестве. Общество находится под тотальным контролем, повсюду установлены камеры и подслушивающие устройства, люди шпионят и доносят друг на друга. На всех заметных местах города висят плакаты: «Большой Брат следит за тобой», что создает у людей постоянную неловкость и чувство угнетенности. Партия успешно реализует принцип «разделяй и властвуй», стравливая друг с другом людей, даже членов одной семьи. В то же время общество сплачивается и воспитывается в патриотическом духе при помощи средств пропаганды и ежедневных пятиминуток ненависти, когда все население посещает кинотеатры, где у него вызывается коллективную ненависть к врагам государства. В обществе устраняются возможности близких отношений, разрушается институт семьи, выражение эмоций вызывает подозрение и укоры, дружбы не существует, а любви и подавно.

Главный герой картины начинает задумываться над окружающей его действительностью, в нем зарождается протест. Он начинает выпадать из общей системы общественных отношений, влюбляется в девушку, ясно осознавая, что ему за это будет, и нарушает ряд запретов. Фильм, как и книга, проникнут обреченностью и неминуемого страшного конца. Однако в фильме конец несколько смягчен по сравнению с книжным, что разочаровало многих любителей романа.

После просмотра фильма ощущаешь, что многие элементы этого страшного тоталитарного строя, изображенные в нем, существуют и в нашем обществе. После уроков, преподанных нам историей в XX веке, формирование подобного строя уже не кажется невозможным. Мир, разработанный Оруэллом и изображенный в кино Майклом Рэдфордом, кажется очень реальным и возможном, он великолепно продуман и уравновешен. Такой строй, как кажется, мог бы существовать без изменений столетиями, ибо основан он был при учете опыта человеческой истории, и имеет свою сложную систему безопасности. Становится жутко только от мысли о том, каково жить в таком обществе, быть либо непонимающим скотом из пролов, не понимающего почти ничего и живущего ради удовлетворения примитивных потребностей, либо что-то понимающим, но осознающим беспомощность что-либо изменить членом внутренней партии. Быть членом внутренней партии тоже страшно, ибо и там происходят жуткие вещи и идет постоянная борьба.

Этот фильм, как и книга, является предупреждением нашему обществу о том, куда мы можем прийти. Этот фильм — отличный выбор для любителей интеллектуального кино.

Распространение военной диктатуры в 20 веке не могло укрыться от внимательного взгляда литераторов, которые чутко фиксировали малейшие колебания общественных мнений. Многие писатели заняли те или иные стороны баррикад, не отстраняясь от политических реалий своего времени. Среди блестящих талантов, разделяющих идеи гуманизма и индивидуализма личности, грубо попираемого в авторитарных государствах, особенно выделяется автор гениальной антиутопии «1984» Джордж Оруэлл. В своем произведении он изобразил будущее, которого стоит бояться во все времена.

Роман повествует о возможном сценарии развития мира. После череды кровопролитных войн и революций Земля была разделена на три сверхдержавы, которые перманентно воюют между собой, чтобы отвлекать население от нерешенных внутренних проблем и полностью его контролировать. Описание книги «1984» стоит начать с главного действующего лица. В одной из этих империй живет герой – работник министерства правды, органа власти, специализирующегося на уничтожении и переписывании прошлого под новые стандарты. Кроме того, оно занимается пропагандой ценностей существующего строя. Уинстон каждый день видит, как происходящее в реальной жизни перекраивается в угоду политическим интересам правящей элиты, и задумывается о том, насколько правильно то, что происходит. В его душу закрадываются сомнения, и он заводит дневник, которому смело их поверяет их, прячась от вездесущих камер (его телеэкран не только транслирует то, что нужно смотреть, но и снимает его покои). С этого начинается его протест.

В новой системе нет места индивидуальности, поэтому Смит ее тщательно скрывает. То, про что он пишет в дневнике, является мыслепреступлением и карается смертной казнью. Утаивать что-либо от Большого Брата (верховный правитель Океании) нелегко: все дома из стекла, везде камеры и жучки, полиция мыслей следит за каждым движением. Он встречает Джулию, весьма раскрепощенную особу, которая тоже таит в себе самостоятельную личность. Они влюбляются друг в друга, а местом свиданий назначают обиталище пролов – низшей касты рабочих. За ними не наблюдают так рьяно, ведь их интеллектуальный уровень ниже среднего. Им разрешается жить по обычаям предков. Там герои предаются любви и мечтам о революции руками тех самых пролов.

В конце концов, они знакомятся с настоящим представителем сопротивления, который дает им запрещенную книгу о философии грядущего переворота. За ее чтением пару как раз и застает полиция мысли: надежный человек оказался агентом полиции мыслей. После жестоких пыток Уинстон и Джулия сдаются и предают друг друга. В финале они искренне верят в могущество Большого Брата и разделяют общепринятую точку зрения, что в стране все хорошо.

Как Оруэлл придумал название 1984?

Автор написал свой труд в 1948 году, и избрал для него название, поменяв порядок двух последних чисел. Дело в том, что в это время мир поближе познакомился с мощнейшей армией в Европе родом из СССР. У многих замученных лишениями и боевыми действиями людей сложилось впечатление, что на место немецко-фашистского агрессора пришел другой, не менее беспощадный и опасный противник. Угроза Третьей Мировой Войны, несмотря на поражение Третьего Рейха, по-прежнему витала в воздухе. И тогда вопрос о правомерности какой-либо диктатуры активно обсуждался людьми со всего света. Оруэлл, видя, к каким ужасающим последствиям привела борьба авторитарных режимов и их своеволие в пределах своих государств, стал убежденным критиком тирании во всех ее проявлениях. Он боялся, что в будущем деспотичная власть уничтожит «свободу говорить, что дважды два – четыре». Опасения за судьбу цивилизации породили замысел антиутопии «1984». Как видно, писатель угадывал триумф тоталитаризма в недалеком будущем: всего лишь через 36 лет с момента создания книги. Значит, обстановка располагала к мрачным предсказаниям, которые, во многом благодаря искусной пропаганде гуманистических идеалов в литературе, не сбылись.

Художественный мир Оруэлла

• Геополитическая система. Действие происходит в стране под названием Океания. У нее есть две соперницы: Евразия и Остазия. То с одной, то с другой заключаются союзы, а в это время с другой идет война. Так скрепляющей силой внутреннего порядка становится внешняя угроза. Ею оправдываются дефицит продуктов, тотальная слежка за всеми, бедность и другие социальные проблемы.
• Большой Брат (в некоторых переводах романа «1984» звучит как «Старший Брат»). Для того чтобы все это органично выглядело, сотрудники министерства правды ежедневно переписывают вчерашние газеты и распространяют их задним числом. Так же сглаживаются все просчеты Старшего Брата – верховного правителя Океании. Культ его личности очень развит и играет роль национальной идеологии: он что-то вроде Бога. Повсюду развешаны своеобразные иконы с его изображением и лозунги от его имени. В этих деталях легко усмотреть поразительное сходство с геополитической обстановкой тех лет.
• Ангсоц – правящая партия, которую привели к власти Большой Брат и Эммануэль Голдстейн (аллюзия на Ленина и Троцкого). Она, прежде всего, использует психологический контроль над гражданами, наибольшее значение придается мыслительной деятельности людей. Для того чтобы иметь над ней абсолютную власть, чиновники переписывают историю вплоть до вчерашних газет.
• Оппозиционер Голдстейн. Разумеется, у партии (она одна на всю страну, олицетворяет власть в целом) есть и внутренний враг – некто Голдстейн и его организация «Братство». Он – выдуманный глава вымышленной оппозиции, магнит, который притягивает недовольных существующим строем и обрекает их на арест и пытки. Именно его несуществующие ряды затянули главных героев антиутопии «1984». Фиктивные уголовные дела и ругань, адресованная деятелю сопротивления, дополняют повестку дня граждан Океании, которые и так не видят ничего, кроме насилия.
• Двоемыслие. Однако абсурдность этого политического строя в том, что с детства знакомые нам слова приобретают противоположное значение: министерство любви занимается пытками и казнями, а министерство правды напропалую лжет. Знаменитые команды фас для жителей Океании «Война - это мир. Свобода - это рабство. Незнание - сила» воспринимаются запуганными и отупевшими от нескончаемой пропаганды людьми, как прописные истины, хотя перед нами антонимические пары, не более того. Но и им в атмосфере диктатуры придали философское значение. Война служит гарантом внутренней стабильности: никто не пойдет на революцию хотя бы из патриотических побуждений, ведь родина в опасности. Проблемы мира чужды военному времени. Свобода героев Оруэлла в том, что они чувствуют себя в безопасности, да и скрывать им нечего. Они находятся в единении с обществом и государством, значит, если свободна страна (а независимость солдаты отстаивают на поле боя), то независима и личность. Следовательно, рабское поклонение Большому Брату принесет истинную гармонию. А невежество этому поспособствует, ведь незнающий человек не ведает сомнений и твердо идет к общей цели в одной шеренге с товарищами. Таким образом, откровенная нелепица долгое время была национальной идеей во многих авторитарных странах.
• Новояз. Это изобретение филологов Океании. Они создавали новый язык сокращений и жаргона, чтобы сделать мыслепреступление (сомнение в правильности общепринятых жизненных установок) невозможным. Новояз должен был парализовать мысль, ведь то, для чего нет слова, перестает существовать для человека. Герои «1984» без языка не смогут даже нормально общаться, следовательно, ни о каком мятеже и речи не будет.
• Пролы – рабочий класс, составляющий около 85% населения. Их жизнь власти пустили на самотек, так как эти люди отупели от тяжелого примитивного труда и не способны на революционное мышление. Их порядки определяются традициями, а мнение – суевериями. Но именно на их прорыв рассчитывает Уинстон.
• Полиция мыслей – шпионская организация, осуществляющая контроль за мыслительной деятельностью граждан Океании.

Главные герои

1. Уинстон Смит – главный герой романа «1984», сотрудник министерства правды. Ему 39 лет, он худощавый и нездоровый на вид. У него изможденное лицо с резкими чертами, усталый взгляд. Он склонен к раздумьям и сомнениям, исподтишка ненавидит существующий строй, но не располагает смелостью, чтобы протестовать открыто. С детства Уинстон был эгоистичным и слабым: его семья жила в нищете, и он вечно жаловался на голод, отнимал еду у матери с сестрой, а однажды отобрал у сестры шоколадку, убежал, и, вернувшись, никого не обнаружил. Так он попал в интернат. С тех пор его натура мало изменилась. Единственное, что его возвысило, — это любовь к Джулии, породившая в нем смелость и готовность к борьбе. Однако испытаний мужчина не выдерживает, к жертве ради любимой женщины он не готов. Оруэлл издевательски присваивает ему унизительную фобию – боязнь крыс, которая губит чистосердечные порывы Смита. Именно клетка с грызунами заставила его предать возлюбленную и всей душой приобщиться к идеологии Большого Брата. Так образ борца с системой деградирует до типичного характера приспособленца и раба конъюнктуры.
2. Джулия – главная героиня антиутопии «1984», любимая женщина Уинстона. Ей 26 лет. Она трудится в литературном цехе, занимается сочинением романов на специальном приборе. Она имеет солидный сексуальный опыт, развращает членов партии, являясь символом неукротимого человеческого естества с его инстинктивной логикой поведения. У нее густые темные волосы, веснушки на лице, миловидная внешность и красивая женственная фигура. Она отважна, гораздо смелее и откровеннее возлюбленного. Именно она признается ему в своих чувствах и увлекает его загород, чтобы высказать сокровенные мысли. Она своей распущенностью протестует против пуританства партии, хочет отдавать свою энергию ради наслаждения и любви, а не во славу Большого Брата.
3. О’Брайен – обладатель солидного чина в партии, тайный агент полиции мыслей. Хорошо воспитан, сдержан, имеет спортивное телосложение. Намеренно создает впечатление оппозиционности. Он – резонер, его роль схожа со значением образа Мефистофеля в судьбе Фауста. Он является Уинстону во снах, рождает в его мыслях сомнение в том, что тот разделяет политические взгляды большинства. Герой все время подбрасывает поленья в огонь протеста Смита, наконец, открыто склоняет его к участию в готовящемся мятеже. Позже выясняется, что он был провокатором. О’Брайен лично руководит пытками своих «друзей», постепенно выбивая из них индивидуальность. Жестокий инквизитор обнаруживает при этом редкое обаяние, ясный ум, широкий кругозор и дар убеждения. Его позиция гораздо последовательнее и логичнее того, что пытаются противопоставить ему заключенные.
4. Сайм – филолог, один из основателей новояза. Все второстепенные персонажи нарисованы автором схематично и только ради того, чтобы показать несправедливость и порочность государственной системы в антиутопии «1984».

Смысл книги

Дж. Оруэлл изобразил бессмысленный и беспощадный поединок личности и системы, где первая обречена на гибель. Авторитарное государство отрицает право человека на индивидуальность, а это значит, что все, что нам дорого, будет попрано, если власть будет государства над обществом абсолютной. От коллективизма мысли предостерегал нас писатель и от вседозволенности диктатуры под какими бы то ни было лозунгами, которым наверняка нельзя верить. Смысл произведения «1984» в том, чтобы представить мир, диалектически эволюционировавший по закономерностям сегодняшнего дня до состояния тирании, и показать его убожество, его тотальное несоответствие нашим ценностям и представлениям. Автор довел до крайности радикальные идеи современных ему политиков и получил не фантастику, нет, а самый настоящий прогноз на будущее, к которому мы, сами того не ведая, приближаемся в настоящем. Любая антиутопия сгущает краски, чтобы заставить человечество задуматься о том, что будет дальше, если позволить произвол сегодняшнему дню.

В середине 20 века прототипов у Океании было множество. Особенно резко Д. Оруэлл отзывался об СССР. Он часто выступал в прессе с критикой авторитарного строя страны, репрессивной внутренней политики, агрессивного поведения на мировой арене и т.д. Многие детали из книги поразительно напоминают реалии России советского периода: культ личности, репрессии, пытки, дефицит, цензура и т.д. Возможно, произведение носило характер вполне конкретного сатирического выпада против Советского Союза. Например, известно, что знаменитое «дважды два равняется пяти» писатель придумал, когда услышал выражение «пятилетку за 4 года».

Концовка

Несоответствие человеческой природы и диктатуры подчеркивается в финале романа «1984», где личности главных героев были стерты до неузнаваемости. Уинстон после длительных физических страданий признает, что О’Брайен показывает не четыре пальца, а пять, хоть это и неправда. Но инквизитор идет дальше в своих экспериментах: он тычет в лицо узнику клетку с крысами. Для Смита это выше всяких сил, он до сумасшествия боится их и предает Джулию, умоляя отдать ее крысам вместо него. Впрочем, она тоже предает его под пытками. Так борцы с системой разочаровываются друг в друге, все их мечты становятся похожими на детский лепет. После этого они уже не могут даже думать о протесте, все их помыслы полностью контролируются полицией мыслей. Это сокрушительное внутреннее поражение контрастирует с очередной «победой» Океании в войне против Евразии. Под призывные звуки фанфар Смит совершенно искренне возлюбил Большого Брата. Теперь он – часть всеобщего единомыслия.

Критика

Впервые роман «1984» перевели на русский в 50-х годах прошлого века, в 1957 (в годы оттепели после смерти Сталина) в самиздате даже вышла книга. Однако советская критика предпочла не замечать ярко-выраженного намека на авторитарный режим в российских широтах и охарактеризовала ее, как упадническое явление загнивающего империалистического Запада. Например, в Философском энциклопедическом словаре 1983 года по поводу антиутопии написано вот что: «За идейное наследие Оруэлла ведут острую борьбу как реакционные, ультраправые силы, так и мелкобуржуазные радикалы». Их зарубежные коллеги, напротив, отмечали мощную социальную проблематику и политический подтекст произведения, акцентируя внимание на гуманистическом посыле автора.

Современные читатели двояко оценивают роман: они не отказывают ему в художественной ценности, но не выделяют особого смыслового многообразия. Политический деятель левого толка и литератор Эдуард Лимонов отмечает, что Оруэлл выполнял некую пропагандистскую миссию своей партии (троцскистской), хоть и качественно это делает. Однако неясным остается тот факт, что писатель отвергает идеалы, столь дорогие сердцу Лейбы Троцкого. Например, идея мирового государства явно преподносится, как путь к тоталитарной власти, которая вызывает у автора такое категорическое неприятие.

Критик, публицист и поэт Дмитрий Быков высоко ставит художественность текста Оруэлла, но глубоких социальных мыслей он там не находит. А писатель (в жанре научно-популярной литературы) Кирилл Еськов и вовсе раскритиковал роман-антиутопию «1984» за излишнюю утопичность явлений, воссозданных в нем. Он подчеркнул нежизнеспособность многих из них.