Именно в 17 веке освоение Сибири приняло массовый характер. На восток направлялись предприимчивые торговцы, путешественники, искатели приключений и казаки. В это время были основаны старейшие русские сибирские города, некоторые из них сейчас являются мегаполисами.

Торговля сибирской пушниной

Первый отряд казаков появился в Сибири в правление Ивана Грозного. Войско знаменитого атамана Ермака воевало с татарским ханством в бассейне Оби. Именно тогда был основан Тобольск. На рубеже XVI и XVII вв. в России началось Смутное время. Из-за экономического кризиса, голода и военной интервенции Польши, а также крестьянских восстаний хозяйственное освоение далекой Сибири приостановилось.

Только когда к власти пришла династия Романовых, а в стране был наведен порядок, активное население вновь направило свои взоры на восток, где пустовали огромные пространства. В 17 веке освоение Сибири осуществлялось ради пушнины. Мех ценился на европейских рынках на вес золота. Желающие наживиться на торговле организовывали охотничьи экспедиции.

В начале XVII века русская колонизация затрагивала в основном районы тайги и тундры. Во-первых, именно там была ценная пушнина. Во-вторых, степи и лесостепи Западной Сибири были слишком опасными для поселенцев из-за угрозы нашествий местных кочевников. В этом регионе продолжали существовать осколки Монгольской империи и казахские ханства, жители которых считали русских своими естественными врагами.

Енисейские экспедиции

На северном пути заселение Сибири было интенсивнее. В конце XVI столетия первые экспедиции достигли Енисея. В 1607 году на его берегу был построен город Туруханск. Он долгое время был основным перевалочным пунктом и плацдармом для дальнейшего продвижения русских колонистов на восток.

Промышленники искали здесь соболиный мех. Со временем количество диких животных значительно уменьшилось. Это становилось стимулом двигаться дальше. Путеводными артериями вглубь Сибири были енисейские притоки Нижняя Тунгуска и Подкаменная Тунгуска. В то время города были всего лишь зимовьями, где промышленники останавливались, чтобы продать свой товар или переждать суровые морозы. Весной и летом они покидали стоянки и почти круглый год добывали пушнину.

Путешествие Пянды

В 1623 году легендарный путешественник Пянда достиг берегов Лены. О личности этого человека почти ничего не известно. Немногочисленные сведения о его экспедиции передавались промышленниками из уст в уста. Их рассказы были записаны историком Герардом Миллером уже в петровскую эпоху. Экзотическое имя путешественника можно объяснить тем, что он по национальности принадлежал к поморам.

В 1632 году, на месте одной из его зимовок, казаки основали острог, который вскоре был переименован в Якутск. Город стал центром только что созданного воеводства. Первые казачьи гарнизоны сталкивались с неприятельским отношением якутов, которые даже пытались осаждать поселение. В 17 веке освоение Сибири и ее самых дальних рубежей контролировалось из этого города, ставшего северо-восточным рубежом страны.

Характер колонизации

Важно отметить, что колонизация в то время носила стихийный и народный характер. Государство поначалу практически никак не вмешивалось в этот процесс. Люди шли на восток по собственному почину, беря все риски на себя. Как правило, ими двигало желание заработать на торговле. Также на восток стремились крестьяне, которые бежали из родных мест, спасаясь от крепостного права. Желание получить волю толкало тысячи людей на неизведанные просторы, что вносило огромный вклад в освоение Сибири и Дальнего Востока. 17 век дал возможность крестьянам начать новую жизнь на новой земле.

Сельчанам приходилось идти на настоящий трудовой подвиг, чтобы завести хозяйство в Сибири. Степь была занята кочевниками, а тундра оказалась непригодной для возделывания земли. Поэтому крестьянам приходилось собственными руками устраивать пашни в густых лесах, отвоевывая у природы участок за участком. С такой работой могли справиться только целеустремленные и энергичные люди. Власти же посылали отряды служилых людей уже после колонистов. Они не столько открывали земли, сколько занимались освоением уже открытых, а также отвечали за безопасность и сбор налогов. Именно так на южном направлении, на берегу Енисея, для защиты мирных жителей был построен острог, который позже стал богатым городом Красноярском. Это произошло в 1628 году.

Деятельность Дежнева

История освоения Сибири запечатлела на своих страницах имена многих смелых путешественников, тративших годы своей жизни на рискованные предприятия. Одним из таких первопроходцев был Семен Дежнев. Этот казачий атаман был родом из Великого Устюга, а на восток отправился, чтобы заняться добычей пушнины и торговлей. Он был умелым мореплавателем и большую часть активной жизни провел на северо-востоке Сибири.

В 1638 году Дежнев переселился в Якутск. Его ближайшим соратником был Петр Бекетов, который основал такие города, как Чита и Нерчинск. Семен Дежнев занимался тем, что собирал ясак с коренных народов Якутии. Это был специальный вид налога, назначенный государством для туземцев. Выплаты часто нарушались, так как местные князьки периодически бунтовали, не желая признавать русскую власть. Именно на такой случай были необходимы отряды казаков.

Корабли в арктических морях

Дежнев был одним из первых путешественников, кто побывал на берегах рек, впадающих в арктические моря. Речь идет о таких артериях, как Яна, Индигирка, Алазея, Анадырь и т. д.

Русские колонисты проникали в бассейны этих рек следующим образом. Сначала корабли спускались по Лене. Достигнув моря, суда шли на восток вдоль континентальных берегов. Так они попадали в устья других рек, поднимаясь по которым, казаки оказывались в самых необжитых и диковинных местах Сибири.

Открытие Чукотки

Главными достижениями Дежнева стали его экспедиции на Колыму и Чукотку. В 1648 году он отправился на Север, чтобы найти места, где можно было бы добыть ценную моржовую кость. Его экспедиция первой достигла Берингова пролива. Здесь заканчивалась Евразия и начиналась Америка. Пролив, отделявший Аляску от Чукотки, не был известен колонизаторам. Уже через 80 лет после Дежнева здесь побывала научная экспедиция Беринга, которую организовал Петр I.

Путешествие отчаянных казаков продолжалось 16 лет. Еще 4 года ушло на то, чтобы вернуться в Москву. Там Семен Дежнев получил все причитающиеся ему деньги от самого царя. Но важность его географического открытия стала ясна уже после смерти смелого путешественника.

Хабаров на берегах Амура

Если Дежнев покорял новые рубежи в северо-восточном направлении, то на юге был свой герой. Им стал Ерофей Хабаров. Этот первооткрыватель стал известен после того, как в 1639 году обнаружил соляные рудники на берегах реки Куты. Ерофей Хабаров был не только выдающимся путешественником, но и хорошим организатором. Бывший крестьянин заложил соляное производство в современной Иркутской области.

В 1649 году якутский воевода сделал Хабарова командиром казачьего отряда, направленного в Даурию. Это был далекий и плохо изученный регион на границах с Китайской империей. В Даурии жили туземцы, которые не смогли оказать серьезного сопротивления русской экспансии. Местные князьки добровольно переходили в подданство царя, после того как на их землях оказывался отряд Ерофея Хабарова.

Однако казакам пришлось повернуть назад, когда в конфликт с ними вступили маньчжуры. Они жили на берегах Амура. Хабаров совершил несколько попыток закрепиться в этом регионе посредством строительства укрепленных острогов. Из-за неразберихи в документах той эпохи до сих пор непонятно, когда и где умер прославленный первопроходец. Но, несмотря на это, память о нем в народе была жива, и уже много позже, в XIX веке, один из основанных на Амуре русских городов получил название Хабаровск.

Споры с Китаем

Южносибирские племена, переходившие в подданство России, делали это, чтобы спастись от экспансии диких монгольских орд, живших только войной и разорением соседей. Особенно страдали дючеры и дауры. Во второй половине XVII века внешнеполитическая обстановка в регионе осложнилась еще сильнее, после того как беспокойные маньчжуры захватили Китай.

Императоры новой династии Цин начали завоевательные походы против народов, живших неподалеку. Российское правительство старалось избегать конфликтов с Китаем, из-за которых могло бы пострадать освоение Сибири. Кратко говоря, дипломатическая неопределенность на Дальнем Востоке сохранялась весь XVII век. Только в следующем столетии государства заключили договор, который официально оговаривал границы стран.

Владимир Атласов

В середине XVII века русские колонисты узнали о существовании Камчатки. Эта территория Сибири была окутана тайнами и слухами, которые со временем только множились из-за того, что этот край оставался недоступным даже для самых смелых и предприимчивых казачьих отрядов.

«Камчатским Ермаком» (по выражению Пушкина) стал землепроходец Владимир Атласов. В молодости он был сборщиком ясака. Государственная служба давалась ему легко, и в 1695 году якутский казак стал приказчиком в далеком Анадырском остроге.

Его мечтой была Камчатка... Разузнав о ней, Атласов начал подготавливать экспедицию на далекий полуостров. Без этого предприятия было бы неполным освоение Сибири. Год подготовки и сбора необходимых вещей не прошел даром, и в 1697 году подготовленный отряд Атласова отправился в путь.

Исследование Камчатки

Казаки пересекли Корякские горы и, достигнув Камчатки, разделились на две части. Один отряд пошел вдоль западного берега, другой изучал восточное побережье. Достигнув южной оконечности полуострова, Атласов издалека увидел неизвестные ранее русским исследователям острова. Это был Курильский архипелаг. Там же, у камчадалов в плену, был обнаружен японец по имени Денбей. Этот купец потерпел кораблекрушение и попал в руки туземцев. Освобожденный Денбей отправился в Москву и даже встретился с Петром I. Он стал первым японцем, которого когда-либо встречали русские. Его рассказы о родной стране были популярными объектами разговоров и сплетен в столице.

Атласов же, вернувшись в Якутск, подготовил первое письменное описание Камчатки на русском языке. Этим материалы назывались «сказками». К ним прилагались карты, составленные во время экспедиции. За успешный поход в Москве его наградили поощрением в сто рублей. Также Атласов стал казачьим головой. Через несколько лет он еще раз вернулся на Камчатку. Знаменитый первопроходец погиб в 1711 году во время бунта казаков.

Благодаря таким людям в 17 веке освоение Сибири стало прибыльным и полезным для всей страны предприятием. Именно в этом столетии далекий край был окончательно присоединен к России.

8 476

О самых первых землепроходцах XVII столетия сохранилось крайне мало документальных свидетельств. Но уже с середины этого «золотого века» русской колонизации Сибири «руководители экспедиций» составляли подробные «скаски» (то есть описания), своего рода отчеты о проделанных маршрутах, открытых землях и населяющих их народах. Благодаря этим «скаскам» страна знает своих героев и основные географические открытия, которые они совершили.

Хронологический перечень русских землепроходцев и их географических открытий в Сибири и на Дальнем Востоке

1483
Федор Курбский
В нашем историческом сознании первым «покорителем» Сибири является, конечно, Ермак. Он стал символом прорыва русских на восточные просторы. Но, оказывается, Ермак был вовсе не первым. За 100 (!) лет до Ермака в эти же земли с войсками проникли московские воеводы Федор Курбский и Иван Салтыков-Травин. Они прошли путем, который был прекрасно известен Новгородским «гостям» и промышленникам.
Вообще, весь русский север, Приполярный Урал и низовья Оби считались новгородской вотчиной, откуда предприимчивые новгородцы веками «качали» драгоценную рухлядь. А местные народы формально считались новгородскими вассалами. Контроль за несметными богатствами Северных территорий был экономической подоплекой военного захвата Новгорода Москвой. После покорения Новгорода Иваном III в 1477 году к московскому княжеству отошел не только весь Север, но и так называемая Югорская земля.

Точками показан северный путь, по которому русские ходили до Ермака
Весной 1483 году рать князя Федора Курбского поднялась по Вишере, перешла Уральские горы, спустилась вниз по Тавде, где разбила войска Пелымского княжества — одного из крупнейших мансийских племенных объединений в бассейне реки Тавды. Пройдя дальше к Тоболу, Курбский оказался в «Сибирской земле» - так называлась тогда небольшая территория в низовьях Тобола, где издавна обитало угорское племя «сыпыр». Отсюда русское войско по Иртышу прошло на среднюю Обь, где успешно «воевало» угорских князей. Собрав большой ясак, московский отряд повернул назад, и 1 октября 1483 года дружина Курбского вернулась на родину, преодолев за время похода около 4,5 тысячи километров.

Результатами похода стало признание в 1484 году «князьями» Западной Сибири зависимости от Великого княжества Московского и ежегодная уплата дани. Поэтому начиная с Ивана III титулы великих князей Московских (позже перешедшие и в царский титул) включали в себя слова «великий князь Югорский, князь Удорский, Обдорский и Кондинский.

1586
Василий Сукин
Основал город Тюмень в 1586. По его инициативе был заложен и город Тобольск (1587). Иван Сукин не был первопроходцем. Он был высокопоставленный московский чин, воевода, посланный с военным отрядом на подмогу Ермакову войску для «добивания» хана Кучума. Положил начало капитальному обустройству русских в Сибири.
1623
Казак Пенда
Первооткрыватель реки Лена. Мангазейский и Туруханский казак, легендарная личность. Выступил с отрядом в 40 человек из Мангазеи (укрепленный острог и важнейшая торговая точка русских в Северо-Западной Сибири (1600-1619) на реке Таз). Этот человек совершил небывалый по своей решительности поход за тысячи верст по совершенно диким местам. Легенды о Пенде передавались из уст в уста у Мангазейских и Туруханских казаков и промысловиков, и дошли до историков в почти первозданном виде.
Пенда с единомышленниками поднялся по Енисею от Туруханска до Нижней Тунгуски, потом три года шел до ее верховьев. Добрался до Чечуйского волока, где Лена почти вплотную подходит к Нижней Тунгуске. А дальше, перешед волок, плыл он рекою Леною вниз до того места, где после построен город Якутск: откуда продолжал он свой путь сею же рекою до устья Куленги, потом Бурятскою степью к Ангаре, где, вступив на суда, чрез Енисейск прибыл паки в Туруханск».

1628-1655

Петр Бекетов
Государев служилый человек, воевода, исследователь Сибири. Основатель ряда сибирских городов, таких как Якутск, Чита, Нерчинск. В Сибирь приехал добровольно, (попросился в Енисейский острог, куда и был назначен стрелецким сотником в 1627). Уже в 1628-1629 участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре. Много ходил по притокам Лены, собирал ясак, приводил в подчинение Москвы местное население. Основал несколько государевых острогов на Енисее, Лене и в Забайкалье.

1639-1640

Иван Москвитин
Первым из европейцев вышел к Охотскому морю. Первым побывал на Сахалине. Москвитин начал службу в 1626 рядовым казаком Томского острога. Вероятно, участвовал в походах атамана Дмитрия Копылова на юг Сибири. Весной 1639 отправился из Якутска к Охотскому морю с отрядом из 39 служилых людей. Цель была обычной – «прииск новых землиц» и новых неясачных (то есть еще не обложенных данью) людей. Отряд Москвитина спустился по Алдану до реки Маи и по Мае вверх шли семь недель, от Маи до волока малой речкой шли шесть дней, волоком шли один день и вышли на реку Улью, по Улье шли вниз стругом восемь суток, затем сделав ладью до моря плыли пять суток.
Результаты похода: Было открыто и обследовано побережье Охотского моря на протяжении 1300 км, Удская губа, Сахалинский залив, Амурский лиман, устье Амура и остров Сахалин. Кроме того, привезли с собой в Якутск большую добычу в виде пушного ясака.

1641-1657

Иван Стадухин
Первооткрыватель реки Колыма. Основал Нижнеколымский острог. Исследовал Чукотский полуостров и первым заходил на север Камчатки. Прошел на кочах вдоль побережья и описал полторы тысячи километров северной части Охотского моря. Вел записи своего «кругового» путешествия описал и составил чертеж-карту мест Якутии и Чукотки, где побывал.

Семён Дежнёв
Казачий атаман, землепроходец, путешественник, мореход, исследователь Северной и Восточной Сибири, а также торговец пушниной. Участвовал в открытии Колымы в составе отряда Ивана Стадухина. Из Колымы на кочах прошел по Ледовитому океану вдоль северного берега Чукотки. За 80 лет до Витуса Беринга первым из европейцев в 1648 прошел (Берингов) пролив, разделяющий Чукотку и Аляску. (Примечательно, что самому В. Берингу не удалось пройти весь пролив целиком, а пришлось ограничиться только южной его частью!

1643-1646

Василий Поярков
русский землепроходец, казак, исследователь Сибири и Дальнего Востока. Первооткрыватель Среднего и Нижнего Амура. В 1643 46 руководил отрядом, который первым из русских проник в бассейн реки Амур, открыл реку Зея, Зейскую равнину. Собрал ценные сведения о природе и населении Приамурья

1649-1653

Ерофей Хабаров
Русский промышленник и предприниматель, торговал пушниной в Мангазее, потом перебрался в верховья Лены, где с 1632 занимался скупкой пушнины. В 1639 открыл на реке Кут соляные источники и построил варницу, а затем способствовал развитию там земледелия.
В 1649-53 с отрядом охочих людей совершил поход по Амуру от впадения в него реки Урки до самых низовий. В результате его экспедиции приамурское коренное население приняло русское подданство. Часто действовал силой, чем оставил по себе худую славу у коренного населения. Хабаров составил «Чертеж по реке Амуру”. Именем Хабарова названы основанные в 1858 военный пост Хабаровка, (с 1893 — город Хабаровск) и железнодорожная станция Ерофей Павлович (1909).

1696-1697

Владимир Атласов
Казачий пятидесятник, приказчик Анадырского острога, «опытный полярник», как сказали бы сейчас. Камчатка была, можно сказать, его целью и мечтой. О существовании этого полуострова русские уже знали, но на территорию Камчатки еще никто из них не проникал.
Атласов, на заемные деньги, на свой риск организовал в начале 1697 года экспедицию по исследованию Камчатки. Взяв в отряд опытного казака Луку Морозко, который уже бывал на севере полуострова, выступил из Анадырского острога на юг. Цель похода была традиционная – пушнина и присоединение новых «неясачных» земель к русскому государству.
Атласов не был первооткрывателем Камчатки, но он был первым русским, который прошел практически весь полуостров с севера на юг и с запада на восток. Он составил подробную «скаску» и карту своего путешествия. В его отчете были подробные сведения о климате, животном и растительном мире, а также удивительных источниках полуострова. Ему удалось уговорить значительную часть местного населения перейти под власть московского царя.
За присоединение Камчатки к России Владимир Атласов, по решению правительства, был назначен туда приказчиком. Походы В. Атласова и Л. Морозко (1696-1699 гг.) имели большое практическое значение. Эти люди открыли и присоединили Камчатку к Русскому государству, положили начало ее освоению. Правительство страны в лице государя Петр Алексеевича уже тогда понимало стратегическую важность Камчатки для страны и принимало меры по ее освоению и закреплению на этих землях.

Среди Великих географических открытий 15-17 веков особенно выделяется этап, имеющий колоссальное значение для «российской цивилизации», а именно: открытие и освоение огромных просторов Северо-Восточной Азии и вовлечение этих земель в сферу Русского государства. Честь этого открытия принадлежит русским землепроходцам. Благодаря в том числе и этим людям, мы имеем территорию России в своих современных границах.

Землепроходцами принято называть в Русском государстве 16-17 веков организаторов и участников походов в Сибирь и на Дальний Восток. Эти походы привели к крупным географическим открытиям на территории Сибири, Дальнего Востока и в омывающих их водах Северного Ледовитого и Тихого океанов.

В большинстве это были служилые люди (казаки), купцы и «промышленные люди» (занимавшиеся промыслами, преимущественно пушными).

Сначала освоение и изучение севера было хаотичным и имело чисто прагматический характер - промысел пушного и морского зверя, птичьих базаров, поиск новых стоянок. Издавна поморы, населявшие побережье Белого моря, отправлялись в длительные плавания на небольших парусных судах-кочах (одномачтовых парусно-гребных однопалубных кораблях с малой осадкой, способных вмещать несколько тонн груза и легкими на ходу), открывали берега Заполярья, острова Северного Ледовитого океана. Умелые судостроители и моряки они искусно проводили свои суда через льды и непогоду. Задолго до голландцев и англичан, русские люди путешествовали по арктическим морям, доходя до устья Оби и Енисея.

Они то и были первыми землепроходцами. Сведения о жизненном пути большинства землепроходцев отрывочны. В редких случаях установлены годы и места рождения, у некоторых не известны отчества. В массе своей землепроходцы были выходцами из Поморья - обширного региона на севере России, включающего бассейны рек Онеги, Северной Двины, Мезени. Небольшая часть вышла из Москвы и Поволжья. Среди землепроходцев встречались «новокрещеные» (в основном, татары) и военнопленные иноземцы («литва»); буквально единицы умели читать и писать. В Сибирь их толкало увеличение спроса на «мягкую рухлядь» (пушнину) и истощение пушных ресурсов пермских и печорских земель. Многие хотели избавиться от налогового гнета, нищенской жизни.

Исследование внутренних районов Сибири и Дальнего Востока

В 1582-1585 годах Ермак Тимофеевич, казачий атаман и предводитель московского войска, перейдя Уральские горы, разгромил отряды татарского хана Кучума, покорив Сибирское ханство и начав тем самым масштабное освоение Сибири. В 1587 был заложен город Тобольск, длительное время остававшийся столицей русской Сибири. На севере Западной Сибири на реке Таз в 1601 году на месте поселений поморских промышленников был основан город Мангазея - центр торговли пушниной и опорный пункт для дальнейшего продвижения на восток. О богатстве и золоте города слагались легенды. Он являлся центром притяжения российских и европейских купцов, промысловых людей.

На северо-востоке землепроходцы в погоне за пушниной землепроходцы открыли Сибирские Увалы, реки Пур и Таз. На юго-востоке они прошли среднее и верхнее течение Иртыша и Оби, обнаружили Барабинскую низменность и добрались до Салаирского кряжа, Кузнецкого Алатау, Абаканского хребта. В результате деятельности землепроходцев, поддерживаемой и частично направляемой русским правительством и местной сибирской администрацией, значительная часть Западной Сибири до Енисея была к началу 17 века обследована и присоединена к Русскому государству.

Первым из землепроходцев, побывавшим в Центральной Азии, оказался атаман Василий Тюменец. В 1616, получив дипломатическое поручение, он проследовал из Томска на Оби через Кузнецкий Алатау и Минусинскую котловину и первым перевалил Западный Саян на верховья Енисея. В Котловине Больших озер Тюменец провел переговоры с монгольским ханом и вернулся в Томск с его послом и известиями о северо-западной Монголии и «Табынской землице» (Туве). В 1632 Федор Пущин проник в ее верхнее течение Оби. В конце 1630-х - начале 1640-х гг. Петр Собанский исследовал Горный Алтай, проследил все течение Бии, обнаружил Телецкое озеро.

Стремительно шло продвижение землепроходцев на восток от Енисея вглубь Восточной Сибири. Первооткрывателем Среднесибирского плоскогорья стал ненец Игнатий Ханептек Пустозерец. В 1608-1621 он собирал ясак (ежегодную подать) с тунгусов (эвенков) в бассейне Нижней Тургуски (ее низовья обследовал М. Кашмылов). Их дело продолжил Пантелей Демидович Пянда: в 1620-1623 во главе небольшого отряда он прошел речными путями около 8 тысяч км, открыл верховья Нижней Тунгуски и Ангары, верхнюю и среднюю Лену.

В 1626 безвестные землепроходцы пересекли всю Северо-Сибирскую низменность, обнаружили реку Хету и поднялись по Котую на Среднесибирское плоскогорье к озеру Ессей. В конце 1620-х или начале 1630-х гг. они проникли в глубинные районы Таймырского полуострова, открыли реки Верхняя и Нижняя Таймыра, одноименное озеро - самый северный водоем планеты, горы Бырранга, первые вышли к берегам Карского моря. В 1633-1634 землепроходцы во главе с И. Ребровым вышли по реке Лене к Ледовитому океану. В 1630-1635 Василий Ермолаевич Бугор, Иван Алексеевич Галкин, Мартын Васильев, Петр Иванович Бекетов выявили значительную часть бассейна Лены, проследили все (4400 км) ее течение, а также ряд притоков. В 1637-1638 Посник Иванов первым перевалил хребты Верхоянский и Черского, открыв Индигирку.

В 1633-1635 Илья Перфильев, пройдя со сбором ясака всю открытую им реку Яна, выявил западную часть Яно-Индигирской низменности и основал город Верхоянск. Скитания Ивана Родионовича Ерастова (Велькова) в новых «землицах» для сбора ясака в 1637-1642 привели к открытию Янского и Алазейского плоскогорий, реки Алазея и Колымской низменности. В бассейне реки Анабар в 1643-1648 собирал ясак Василий Сычев. Он попал туда из Туруханска уже разведанным путем до Хеты и Хатанги, а затем еще дальше к востоку - на среднее течение Анабар. Летом 1648 он первым спустился по Анабару к берегам Хатангского залива. Не позднее 1640 землепроходцы столкнулись с многолетнемерзлыми почвами. Об этом открытии в 1640-1643 ленские воеводы сообщили царю.

С Байкалом и Прибайкальем русские ознакомились в 1643-1648. Основную роль в обследовании региона сыграли Курбат Афанасьевич Иванов, Семен Скороход, Иван Похабов. В поисках Амура Антон Маломолка в 1641 положил начало исследования Станового хребта, Алданского нагорья и проследил Алдан (правый приток Лены) от истоков до устья.

Зимой 1641 на верховья Индигирки вышел конный отряд Михаила Васильевича Стадухина (уроженца Пинеги, с ранних лет, жившего в Сибири). Он первый пересек Оймяконское плоскогорье, занимаясь сбором ясака. Вместе с казаками Дмитрия Михайловича Зыряна в начале лета 1643 на кочах Стадухин спустился по Индигирке к морю и направился на восток. В июле 1643 они открыли устье Колымы и поднялись по реке до среднего течения, выявив Колымскую низменность. В 1644 в низовье Колымы казаки построили зимовье, ставшее базой для продвижения на юг и восток.

Осенью 1648 казак Семен Иванович Дежнев (уроженец Великого Устюга) был выброшен штормом на берег в районе Олюторского залива Берингова моря. В тяжелейших условиях во главе группы казаков он перевалил открытое им Корякское нагорье и вышел к реке Анадырь. По ее притокам в 1652-1654 Дежнев безуспешно искал «соболиные места», обнаружив Анадырскую низменность. Отряд промысловиков, возглавляемый Семеном Ивановичем Моторой, в 1649-1650 первым из русских, пройдя от Колымы на восток, пересек Анадырское плоскогорье и в верхнем течении Анадыря встретился с людьми Дежнева. После первого исторически доказанного пешего путешествия длиной около 200 км по льдам Восточно-Сибирского моря (1649) Тимофей Булдаков преодолел восточную часть Яно-Индигирской низменности и Алазейское плоскогорье (1649-1651).

В 1643 в Приамурье двинулась экспедиция Василия Даниловича Пояркова. Выходец из Кашина, письменный голова, Поярков был довольно образованным человеком, но при этом достаточно жестким. За три года он прошел около 8 тысяч км от Лены до Амура, открыв реку Зея, Амурско-Зейское плато, реку Уссури. От устья Зеи Поярков спустился по Амуру до устья, предпринял плавание вдоль юго-западного берега Охотского моря и побывал на одном из Шантарских островов. Дело Пояркова продолжили в 1650-1656 Ерофей Павлович Хабаров, бывший крестьянин из Великого Устюга, и Петр Иванович Бекетов. Хабаров не был первооткрывателем Амура, но, благодаря его успешной деятельности, Приамурье вошло в состав Российского государства. Бекетов осуществил первое плавание по всему течению Амура.

В конце зимы 1651 Михаил Васильевич Стадухин из бассейна Анадыря на лыжах и нартах первым проник к устью Пенжины, впадающей в одноименную губу Охотского моря. Там он построил кочи из леса, доставленного казаками с западного побережья Камчатки. «Для прииску новых землиц» Иван Абрамович Баранов весной 1651 проследил весь Омолон (правый приток Колымы) и первым пересек Колымское нагорье. На реке Гижиге он собрал ясак и тем же путем вернулся на Колыму.

Первооткрывателями внутренних районов Каматки стали Федор Алексеевич Чукичев и Иван Иванович Камчатой (1658-1661). Примерно тогда же К. Иванов, ранее занесший на карту Байкал, выполнил первую съемку бассейна Анадыря. Первые сведения о вулканах и климате Камчатки, о морях, ее омывающих, и о ее населении сообщил Владимир Владимирович Атласов, еще один устюжанин, побывавший на полуострове в 1697-1699. Он открыл Срединный хребет и Ключевскую сопку. Именно после его похода началось присоединение Камчатки к России. Он же привез в Москву первые сведения о Японии (а также первого японца, ставшего «толмачем» при государевом дворе), а также о неведомой земле восточнее Чукотки.

Плавания в северных морях

Начало открытиям в полярных водах положили неизвестные мореходы-поморы, открывшие в конце 16 века Обскую и Тазовскую губы Карского моря. Позднее эти глубоко вдающиеся в сушу заливы посетил Федор Дьяков. В 1598 на кочах он спустился по Оби к устью и побывал в ряде мест Обской губы, а к Тазовской добрался сушей в 1599. Туда же, но Карским морем и по рекам полуострова Ямал в 1602 прибыл арктический мореход и промышленник Лев (Леонтий) Иванович Шубин, оставивший описание своего плавания.

В Енисейскую губу морем в 1605 впервые прошел купец Лука Москвитин. В том же году он продвинулся восточнее, где обнаружил Пясинский залив и устье одноименной реки. Его достижение в 1610 повторил «торговый человек» Кондратий Курочкин, который дал первое описание Енисея и прилегающих к нему районов. Самый трудный в навигационном отношении участок пути по «Студеному» морю в обход северной оконечности Азии в 17 веке арктическим мореходам преодолеть не удалось.

Илья Перфильев и Иван Иванович Ребров в 1633-1634 первые плавали в море Лаптевых, обнаружили бухту Буор-Хая, Оленекский и Янский заливы с устьями одноименных рек. В 1638 Ребров с Елисеем Юрьевичем Бузой прошли на кочах через пролив (Дмитрия Лаптева) на восток, став первооткрывателями Восточно-Сибирского моря и побережья Северной Азии между устьями Яны и Индигирки. Еще восточнее в 1643 проникли Ерастов, Зырян и Стадухин: им принадлежит честь открытия берегов Азии до устья Колымы и Колымского залива. Еще дальше к востоку удалось продвинуться Исаю Игнатьеву: в 1646 он достиг Чаунской губы.

На запад от дельты Лены в 1640-х гг. на двух кочах отплыла экспедиция с грузом пушнины. Она открыла западную часть моря Лаптевых и восточное побережье полуострова Таймыр. Большинство участников погибло безымянными, в том числе одна женщина - первая полярная мореплавательница. Сохранились лишь два имени, вырезанные на рукоятках ножей, - Акакий и Иван Муромцы.

На берегах Охотского моря землепроходцы появились в 1639 - это был отряд Ивана Москвитина. В 1640 на построенных кочах он проследовал вдоль западного и южного побережья моря, положив начало русскому мореходству на Тихом океане. Открыв Шантарские острова, Сахалинский залив, Амурский лиман и устье Амура, Москвитин стал первооткрывателем российского Дальнего Востока. Он доставил также первые известия о Сахалине. Спутник И. Москвитина Нехорошко Иванович Колобов составил «скаску», дополняющую и уточняющую сведения начальника похода.

Путем Москвитина в 1648 на Охотское море вышел отряд Алексея Филиппова. Казаки проследили 500 км северного побережья от устья Охоты до Тауйской губы. У полуострова Лисянского они наткнулись на лежбище моржей. Филиппов составил первую лоцию Охотского моря.

Открытия Филиппова продолжил Стадухин: осенью 1651 на кочах вдоль взморья Пенжинской губы он прошел в вершину Гижигинской губы, где перезимовал. Летом 1652 вновь морем он проследил берега и приморскую полосу залива Шелихова до устья Тауй. Там он промышлял до 1657, а затем через Охотск вернулся в Якутск. Поход Ивана Антоновича Нагибы по Амуру в поисках Хабарова и его людей в 1652 привел к вынужденному плаванию вдоль южной береговой черты Охотского моря и открытию заливов Ульбанского и Тугурского.

Выдающимся достижением русских мореходов стало плавание холмогорца Федота Попова и устюжанина Семена Дежнева. В 1648 они прошли проливом Лонга, первыми обогнули морем крайнюю северо-восточную точку Азии и доказали существование прохода (Берингова пролива) из Северного Ледовитого океана в Тихий. Они выявили Чукотский полуостров и стали первооткрывателями Чукотского и Берингова морей. Вторично этим путем в 1662 проплыл Иван Меркурьевич Рубец (Бакшеев). Фома Семенов Пермяк, по кличке Медведь или Старик, участвовал в экспедиции Попова-Дежнева, вместе с Дежневым пережил корякско-анадырскую эпопею, до 1659 служил под его командой, а в 1668 сопровождал Рубца в плавании на Камчатку.

К. Иванов, ставший после Дежнева приказчиком Анадырского острога, в 1660 проплыл вдоль южных берегов Чукотки, открыл залив Креста и бухту Провидения. Между 1662 и 1665 он проследил часть западного побережья Берингова моря, фактически выявив Анадырский залив. По результатам двух походов Иванов составил карту.

Во второй половине 17 века безымянные арктические мореходы открыли Новосибирский архипелаг или, по крайней мере, часть его. Об этом свидетельствовали многочисленные кресты, обнаруженные в 1690 Максимом Мухоплевом (Мухоплеевым) на острове Столбовой. Вторичное открытие всей группы островов было совершено промысловиками в 1712-1773. Так, Меркурий Вагин в 1712 обнаружил Ляховские острова.

В первой четверти 18 века Даниил Яковлевич Анциферов и Иван Петрович Козыревский продолжили открытие Камчатки, дойдя в 1711 до южной оконечности полуострова. Они высадились на Шумшу - самом северном из Курильских островов. Летом 1713 Козыревский побывал на Парамушире, по расспросам составил описание всей Курильской гряды и ее чертеж.

Результаты деятельности землепроходцев

Землепроходцы стали первооткрывателями севера Западно-Сибирской равнины, Северо-Сибирской, Яно-Индигирской, Колымской и менее крупных низменностей. С характеристикой рельефа этих орографических единиц у них практически не было проблем: «низкие, ровные луговые или болотистые места». Если Обь, Енисей и Амур в большей или меньшей степени были известны издавна, как и озеро Байкал, то Лена, Индигирка, Колыма и ряд более коротких рек севера Сибири и Северо-Восточной Азии оставались неведомыми до появления землепроходцев, проследивших их от истоков до устьев.

Менее чем за 60 лет землепроходцы преодолели неведомые просторы Азии от Урала до побережья Тихого океана, а к началу 18 века собрали относительно точные данные о речной сети практически всей Сибири и Дальнего Востока (около 13 млн кв.км) и довольно туманные - о ее рельефе. Этот гигантский, совершенно необходимый для освоения огромной территории труд был выполнен всего за одно столетие.

Арктические мореходы выявили береговую черту Северной Азии на значительном протяжении. Данные, собранные землепроходцами и мореходами, заложили основу знаний о Северной Азии. Для европейской географической науки их материалы более века служили единственным источником сведений об этой части материка. Кроме того, землепроходцы сыграли основополагающую роль в становлении и развитии хлебопашества и бортничества, разработке полезных ископаемых, а также дерево- и металлобрабатывающих производств.

Землепроходцы действовали в тяжелых климатических условиях на гигантских таежных и тундровых просторах, а также в горных областях Северной Азии. Кровососущие насекомые и голод, стужа и нехватка боеприпасов, необходимого снаряжения и одежды, шторма и льды арктических морей были их постоянными «спутниками». Землепроходцам приходилось участвовать в стычках с «немирными инородцами». Порой группы казаков, посланцев городов-конкурентов по сбору ясака, вступали друг с другом в вооруженные столкновения. Открытие «новых землиц» и покорение «неясашных иногородцев» сопровождались значительными людскими потерями. В экспедиции Попова-Дежнева погибло почти девять десятых состава, у Стадухина - три четверти, у Пояркова - две трети.

В подавляющем большинстве случаев дальнейшая судьба оставшихся в живых не выяснена. Немногие из рядовых казаков выбились в атаманы, чаще они не поднимались выше десятников или пятидесятников. Во время или вскоре после походов погибли Л. Москвитин (около 1608), Зырян (начало 1646), Попов (осенью 1648 или зимой 1649/1650), Мотора (1652), Чукичев и Камчатой (1661), К. Иванов, Ребров, Стадухин (1666).

Память о землепроходцах осталась в географических названиях: остров Атласова, бухта и мыс Дежнева, населенные пункты Атласово, Бекетово, Дежнево, Ерофей Павлович, Нагибово, Поярково, Стадухино, Хабаровск. Имя Камчатого носит полуостров и производные от него названия реки, залива, мыса и пролива. Река Ожогина и озеро Ожогино названы - в честь И. Ожоги; река Бадяриха - от искаженной фамилии Н. Падеры.

Из материалов о плаваниях и походах дошли расспросные «речи» землепроходцев и арктических мореходов, а также аманатов (заложников). В этих «скасках» содержались данные об обстоятельствах и результатах похода или плавания, известия об особенностях новых «землиц», их богатствах и населении. Другим источником являются челобитные на имя царя с сообщениями о службах в разных местах, о заслугах, лишениях, затратах, гибели спутников, с просьбами назначить на какую-либо должность, повысить в звании, выплатить жалование. Книги ясашного сбора позволяют в ряде случаев определить в общих чертах маршруты сборщиков к новым «неясашным народцам».

Докладные воевод и приказчиков царю («отписки»), составленные на основе показаний землепроходцев, дополняют данные «скасок» и челобитных. В них можно найти упоминания о рыбных и пушных (особенно соболиных) местах, о лежбищах моржей, наличии леса, скоплениях «заморной кости» («рыбьего зуба», то есть моржовых клыков). В них также приводились соображения о возможности освоения новых районов и возникающих проблемах с численностью гарнизонов и обеспечением их всем необходимым.

Наглядно иллюстрировали совершенные открытия так называемые «чертежи». Это рисунки, дающие представление о течении рек, конфигурации берегов и в редких случаях примерное направление хребтов, показываемых в виде цепочки «горок». Почти все «чертежи» землепроходцев утрачены. Не известны судьбы чертежей: гидрографической сети Забайкалья Бекетова, озера Байкал К. Иванова, рек и гор Якутии и Чукотки Стадухина, реки Амур Пояркова, «Даурской земли» Хабарова, «Анадырской землицы» Дежнева.

При этом об открытиях землепроходцев зачастую становилось известно не сразу: например, челобитная Дежнева об открытии им пролива между Азией и Америкой пролежала забытой несколько десятилетий в архиве якутского воеводства.

В конце 18 века дело землепроходцев продолжил Василий Иванов. Во главе промысловой артели он совершил поход по внутренним районам Аляски (1792-1793). Землепроходцами уважительно называли и других поздних русских путешественников: последним считался Никифор Бегичев, а единственным из ученых - Николай Урванцев.

В начале XVII в. был исследован путь из Тобольска по Иртышу, далее по Оби и на ее приток, реки Кеть, с нее, через волок, на Енисей. Перед русскими открывалась Восточная Сибирь. Если в продвижении в Западную Сибирь главными мотивами были оборонные, то теперь на первое место выходили мотивы экономические. Как государство, так и предприимчивых людей, которых хватало не только среди промысловиков, но и среди служилых, влекли пушные богатства. Объясачивание местных племен относилось к обязательному этапу освоения. Экспедиции должны были окупаться, а выплата ясака «белому царя», а не каким-то другим властителям, означала признание российской власти. Уже тогда правительство надеялось найти на востоке месторождения полезных ископаемых, которых было так мало в центре страны.

В царствование Михаила Федоровича русские совершили невиданный в истории территориальный рывок. За кратчайший срок они исследовали и создали постоянные поселения в бассейнах Енисея, Лены, Яны, Индигирки и Колымы, на Анадыри, Охотском море и Амуре. Природно-климатические особенности определили крайне разряженное, очаговое расселение русских на этих просторах, однако их численность вскоре превысила численность местных племен, живших преимущественно присваивающим хозяйством, кое-где дополнявшимся кочевым скотоводством.

Уже в 1600 г. отряд князя Шаховского достиг таймырского озера Пясины - видимо, это было первое появление русских в Восточной Сибири. До 1620 г. отмечены неоднократные посещения русскими промысловиками и служилыми людьми полуострова Таймыр.

В 1620-х гг. русская колонизация продвигалась по Енисею и его притокам - в 1628 г. основан Красноярск.

На Лену русские проникли сначала северным путем, идущим из Мангазеи.

Мангазейскими воеводами Д. Погожим и И. Тонеевым был составлен план похода на Лену («Лин, большую реку»). Но первыми, очевидно, добрались до Лены промысловики.

Толчком к этому послужило уменьшение количества добываемого соболя и бобра в районе Туруханского зимовья. Промысловики двинулись «по тунгуске реке далече».

Некто Пенда переволокся с Нижней Тунгуски на Лену в район устья Чечуя, оттуда двинулся вниз по течению вплоть до места, где позднее возникнет Якутск, далее отправился вверх по Лене до р. Куленги, с нее переволокся на Ангару и через Енисейск вернулся в Туруханское зимовье.

В 1628–1630 гг. неоднократно упоминаются промысловики и казаки, которые с Нижней Тунгуски переходили на «славную в свете и великую» реку Лену. Там они промышляли «по обе стороны по речкам».

С Нижней Тунгуски на Лену было проложено две дороги.

Первая - по притоку Нижней Тунгуски р. Титее, с ее верховья волоком (весной 2 дня, летом 5 дней) до р. Чурки, по ней до р. Чоны, притока Вилюя, а с него на Лену.

Вторая - на верховья Нижней Тунгуски надо быть плыть в течение шести дней от впадения р. Непы, потом Тунгусским волоком выходить на Лену в районе устья Чечуя.

На Нижней Тунгуске русские промысловые партии числом, как правило, от 2 до 5 человек встречались со звероловами-тунгусами. Те ходили по тайге родовыми группами по 60 - 100 человек, промышляя все того же соболя, и, заметив русских промысловиков, могли просто перестрелять их.

В 1627 г. группа промысловиков, Г. Жаворонков со товарищи, подали мангазейским воеводам челобитную на имя царя Михаила Федоровича. Бумага прошла обычным путем в Москву, где отнеслись к ней с большим вниманием. (У либеральной интеллигенции принято высмеивать даже само слово «челобитная» и выставлять ее признаком врожденного холуйства русских. На самом деле челобитная, то есть петиция, была инструментом прямого общения народа с верховной властью. Чиновники на местах обязаны были передавать мнение даже самых малых и отдаленных людей в Москву, и там дело решалось, как правило, быстро и по справедливости.)

В Казанском приказе, ведавшем Сибирью, были опрошены и другие приехавшие из Мангазеи промысловики, «которые сысканы на Москве». Те подтвердили информацию Жаворонкова и даже представили проект экспедиции на Нижнюю Тунгуску.

Из Москвы отдали распоряжение в Тобольск о снаряжении отряда на Лену. Тобольские воеводы должны были сами определиться, какой путь лучше: через Енисейск или через Обскую губу и Мангазею.

Порасспрашивав землепроходцев, тобольские воеводы выбрали мангазейский путь. Летом 1627 г. из Тобольска вышли на судах 50 служилых русских людей и 30 людей кодского князя Михаила Алачева. Однако экспедиция потерпела кораблекрушение в Обской губе. Хотя все участники остались живы, припасы были потеряны. В следующем году меньший по численности отряд тобольских служилых во главе с сыном боярским С. Навацким двинулся на Нижнюю Тунгуску уже через Енисейск.

Навацкий, кстати, был поляком или литвином из разбойного воинства пана Лисовского, отметившегося страшными бесчинствами в Смуту. Теперь бывший интервент смывал вину беззаветной службой московскому государю.

В августе 1628 г. отряд Навацкого прибыл в Енисейск, однако местный воевода Аргамаков гостей не приветил - вероятно, лицо бывшего интервента не внушало особого доверия. Не дал воевода хороших судов тобольским служилым, только «худые». Однако и в том беды не случилось. Инициативные члены экспедиции отремонтировали суда, в том числе брошенные, ничьи, и смогли благополучно добраться до Туруханского зимовья. Тут к ним присоединилась еще группа остяков кодского князя и несколько служилых, среди которых был сын боярский А. Добрынский, также из числа экс-интервентов, смывавших вину перед Россией сибирской службой.

С Нижней Тунгуски Навацкий, опросив тунгусов, послал на Лену отряд в 30 человек во главе с Добрынским и березовским казаком М. Васильевым. Отряд пришел на приток Нижней Тунгуски Чону, с ее верховья на Вилюй и далее на Лену. Припасов было мало, шли служилые зимой, «на себе таскали нарты и на тех службах нужу и стужу и голод терпели».

На Вилюе и Лене они собрали ясак с тунгусов - санягирей и нанагирей. На Лене встретили «конную якутскую орду» (тюрки-якуты не столь уж давно пришли с юга в таежную Сибирь). Не испугавшись, объясачили ее, поставили тут острожек. Выше по Лене наложили ясак на шамагирских тунгусов, добрались до Алдана. Не все в общении с местными шло гладко. Так, в ноябре 1630 г. острожек был атакован конными якутами из опомнившейся орды - сразу несколько князьков собрали свои улусы. Русские просидели в осаде полгода, прежде чем нанесли поражение осаждавшим.

С Лены Добрынский и Васильев вернулись, потеряв половину отряда, с 15 людьми. В Туруханском зимовье их ждал с интересом мангазейский воевода А. Палицин, который принял собранный ясак и «доездную грамоту», то есть отчет о походе.

Эрудированный воевода (а были такие и в самых отдаленных краях Руси) пришел к убеждению, что найден «проход великого Александра», по которому тот ходил в Индию. Так же внимательно отнесся к рассказу участников похода и воевода в Тобольске, куда они прибыли в июне 1632 г. Шестерых из них, вместе с Васильевым, воевода снарядил в Москву. Там служилые изложили свои соображения по поводу следующей экспедиции в ленские земли и получили царские награды.

По распоряжению из Москвы тобольский воевода вскоре отправил на Лену новый отряд из 38 служилых - через Мангазею. На этот раз снаряжения и припасов хватало с избытком, хлебного и денежного жалованья получено на три года вперед, также 40 панцирей «для бою с иноземцы, которые будут государю непослушны», и много товаров для подарков и на мену. Новую экспедицию возглавил сын боярский В. Шахов из Торопца, человек со сложной биографией, отсидевший за «татебное дело» в тюрьме, а затем просивший отправить его на службу в Сибирь.

Тобольская экспедиция только двинулась в путь, а на Мангазее среди промысловиков уже начался ленский бум.

В1633-1634 гг. И. Коткин с товарищами-добытчиками зимовал на реке Амге. В1635 г. упоминается о 30 промысловиках на Вилюе.

А в 1635–1636 гг. «ленский промысел» принес в Мангазею круглым счетом 12 тыс. соболиных шкурок, сданных государству в счет десятинной пошлины.

В следующем сезоне на Лене и Вилюе было добыто «мягкой рухляди» на 1819 руб.

В 1633 г. отряд во главе с черкашениным (малорусом) С. Корытовым дошел до Алдана, поднялся вверх по нему и Амге, где объясачил несколько якутских князьков. В 1637 г. глава нового ясачного отряда С. Степанов получил от мангазейского воеводы Б. Пушкина «наказную память», фактически анкету, которую надо было заполнить, изучив быт ленского населения.

А отряд Шахова прибыл в Мангазею через Обскую губу в сентябре 1633 г. Перезимовав в самом северном городе Руси, он добрался к 30 июня следующего года до Батенева зимовья на Нижней Тунгуске. В течение зимы 1634–1635 гг. отряд переволок запасы и судовые снасти на Чурку, где построил весной два коча. Далее служилые шли по Чурке и Вилюю, рассылая по округе ясачные партии, а новую зиму провели в зимовье у Красного Яра, неподалеку от Лены.

В 1636 г., пока Шахов был в устье Вилюя, тунгусы сожгли это зимовье. Оно было восстановлено, но через год его постигла та же участь, притом погибло несколько казаков. Уцелевшие служилые перешли в Нижне-Вилюйское зимовье. Тем не менее к декабрю 1639 г. Шахов подчинил и объясачил якутские и тунгусские роды как в Вилюйском крае, так и в соседних приленских местах, составив попутно их подробную роспись. Экспедиция, планировавшаяся на два года, растянулась на шесть лет, хлебные припасы давно кончились, так же как и амуниция. К 1639 г. из 38 героев-первопроходцев остались в живых 15 человек.

Теперь о южном пути на Лену, который шел от Енисейска вверх по быстрой порожистой Ангаре (тогда именовавшейся Верхней Тунгуской) и ее притоку Илиму.

В 1627 г. енисейские служилые, объясачив илимских тунгусов, оказались на устье реки Идирмы, впадавшей в Илим, - здесь начинался волок, ведущий на Лену. Высадившись около устья другого притока Илима - Туры, можно было волок сократить. А был он особо тяжел, потому что шел «через камень», гористую местность.

Вообще волок - это чисто российский вид транспортной коммуникации, связанный с географическими особенностями страны. С одной стороны, речек много, хороших и разных, но с другой - они не образуют необходимых магистральных путей с запада на восток. Использование речных вод русскими первопроходцами отдаленно напоминало то, как западный мореплаватель употреблял морские течения и океанские ветры. Моряку, правда, не приходилось проделывать адский труд по переволакиванию судов и грузов, и в свободное от вахты время он мог спокойно тянуть ром и покуривать трубочку.

Иногда русскими переносились не суда, а только снасти от них, а на новой воде строились новые плавсредства.

Не только волок был многодневным мучением. Изнуряющим трудом было идти на веслах или тянуть на бечеве судно вверх по течению. Так же как и двигаться на лыжах по 20–30 верст в день, таща за собой нарты. Приходилось ночевать в снежных норах. Ощущать, как в измученное дорогой тело впивается голод, который не преодолеть несколькими горстями толокна.

Цена любой ошибки в сибирских дебрях была велика. Первопроходцы знали, что если ошибутся - зайдут в непроходимую чащу, в болото, под вражеские стрелы - никто им не поможет.

Что вело и что поддерживало русских в их походах - бог знает. Наверное, вера. Вероятно - особое пространственное чутье…

По Ленскому волоку служилые попадали на речку Муку, далее плыли по Купе, Куте и по ней проходили на верхнюю Лену. Зимой волок был длиннее, хотя и легче - шли «нартяным ходом» прямо к месту впадения Муки в Купу и там ждали вешней воды.

Очевидно, енисейские служилые пробрались на Лену южным путем в конце 1620-х гг., едва ли уступив пальму первенства мангазейцам.

Среди енисейцев в это время сформировалась очень активная (применим и модное словцо «пассионарная») группа людей, которая сыграла огромную роль в исследовании и освоении всей Восточной Сибири и Дальнего Востока.

В 1628 г. казачий десятник Василий Бугор, собрав ясак с тунгусов в устье Идирмы, прошел по Куте до Лены, по ней спустился до устья реки Чаи и к лету 1630 г. вернулся в Енисейск. Двух служилых он оставил в устье Куты, четырех служилых вместе с несколькими промысловиками - в устье Киренги.

В 1629–1630 гг. енисейский воевода Семен Шаховской - Рюрикович, литератор и богослов (тогда родовитые уже привыкли к дальним службам), составил роспись «рекам и новым землицам», с которых собирается ясак в Енисейский острог. Роспись показывала местоположение тунгусских племен и «братов» (бурятов), указывала маршруты перехода с Енисея на Лену.

В 1630 г. у Ленского волока был заложен Илимский острог, группа промысловиков ходила с Илима на Лену, а князь Шаховской отправил в поход атамана Ивана Галкина. Этому казаку удалось сыграть исключительно важную роль в освоении Восточной Сибири.

Зимовье на устье Идирмы Галкин превратил в городок со стенами и башней. Потом отправил десятника Е. Ермолина через волок с Илима на Купу. Отряд Ермолина, пройдя по Купе, нашел около ее устья двух человек, оставленных Бугром. Людей же, оставленных в устье Киренги, обнаружить уже не смог - местные тунгусы рассказали, что русские ушли на Лену, в «Якольскую землю» (Якутию), - и вернулся в Усть-Идирмское зимовье.

Получив ермолинскую информацию, князь Шаховской в январе 1631 г. отправил Галкину наказную память с приказом идти на Лену и ставить там острог, а оттуда рассылать вверх и вниз по реке служилых людей.

Галкин весной 1631 г., перейдя с Идирмы на Лену, поставил большое зимовье в устье Куты и поплыл вниз по Лене. Здесь атаман разбил пять якутских князьков (тойонов) и взял с них ясак, потом прошел вверх по Алдану, выдержав немало стычек с местными улусами. На обратном пути Галкина опять встретили с оружием в руках князьки, ранее согласившиеся платить ясак. Среди оных выделялся свирепым видом Тыгын, владетель кангаласцев, запечатленный в якутском фольклоре как могучий царь.

Впрочем, этот «могучий царь» отличился больше не как борец с русскими, а как разоритель других родов - борогонцев, батурусцев, бетюнцев.

Галкин рассеял силы князьков, а затем отправился вверх по Лене, объясачивая тунгусов. В ходе своих походов он собрал важную информацию о бассейне Лены, ее притоках справа - Витиме, Олекме, Алдане, Киренге, и слева - Ичере, Пеледуе, Вилюе.

В 1631 г. енисейский воевода Ж. Кондырев отправил на Лену казачьего сотника Петра Бекетова. Прибыл тот летом, осенью ходил вверх по Лене, подчиняя бурят, а в мае следующего года покорил улусы бетунских якутских князьков. Часть бекетовского отряда отправилась в жиганскую и долганскую земли, а сам он летом и осенью приводил к покорности батулинского и мегинского князьков.

8 конце сентября следующего года Бекетов поставил острог на правом берегу Лены, на месте, называемом Чуковым полем. Зимой покорил дубусунских якутов, живших на левом берегу Алдана, оказавших, наверное, самое сильное сопротивление казакам. После поражения дубусунцев присягнули князьки кангаласские, сыновья Тыгына, а также намские, баксинские, нюрюптейские.

С этой присягой мало что изменилось; якуты были неспокойны, убивали промысловиков и служилых. Галкин, сменивший Бекетова осенью 1633 г., укротил баксинского тойона Тусергу и мегинских князьков, в чьих владениях часто происходили нападения на русских.

Раб, принадлежавший намскому князьку Мымаке, сообщил Галкину, что его хозяин задумал нападение на острог. 4 января 1634 г. атаман пытался предотвратить эту вылазку превентивным ударом по самому Мымаке. Но предприятие потерпело неудачу: русские потеряли всех коней, а сам Галкин был ранен.

9 января якуты числом около 600, в основном конные, пытались захватить Ленский острог, где сидели 50 русских, но были отбиты. Впрочем, осада продолжилась до марта. Наконец якутские князьки осознали размер потерь и отошли. Галкин за время осады получил еще несколько тяжелых ран, в том числе в живот и в голову. После снятия осады неутомимый атаман, невзирая на свои бесчисленные ранения, двинулся немедленно на немирных князьков. Подчинил бордонского и бетунского, обратился на кангаласцев, но догнать их не смог, конное племя успело уйти за Лену.

Вскоре на борогонского тойона Логуя, перешедшего на сторону русских, напали кангаласские князьки и изрядно погромили, убив его жен и детей и отогнав лошадей и скот. Произошло это неподалеку от Ленского острога, так что Иван Галкин немедленно отправил в погоню за налетчиками своего брата Никифора. Служилые, настигнув кангаласцев, отбили у них скот, но тут подоспели силы других князьков, более полутысячи воинов. Якуты опять подошли к Ленскому острогу, где укрылись казаки, но догадались, что не возьмут его и разошлись по улусам.

Галкин, собрав все силы, человек 30–40, пошел покорять беспокойных кангаласцев. Уже пришли холода, и служилым пришлось штурмовать кангаласские острожки, обнесенные двойными стенами и обсыпанные обледеневшим снегом. Однако настоящей войны не получилось. Потеряв первый острожек, кангаласские тойоны сдали все остальные, выплатили ясык и «вины свои принесли». После этого якутская знать в основном подчинилась российской администрации Ленского края.

Советские историки, мысля весьма парадоксальным образом, с одной стороны, одобряли вхождение Восточной Сибири в состав России, упоминая о прогрессивности этого процесса для общественного развития края, но в то же время осуждали и сговор раннефеодальной родоплеменной туземной верхушки с «царизмом», и эксплуатацию сибирских народов русской администрацией. Желание укусить «царизм» понятно, да только без этого «сговора» и без этой «эксплуатации» вхождения можно было ждать еще долго.

Либеральные историки и их партнеры из числа этнократических элит тоже раздувают образ «агрессивного царизма» и будут еще больше поддавать ветра. Но, прямо скажем, ни одна зона присваивающей экономики не дожила до наших дней в буколической простоте. Все они были так или иначе открыты. В случае когда их открывал столь любимый либералами западный капитал, последствия для туземцев были часто фатальными.

Приход русских в бассейн Лены не представлял собой идиллическую картинку, потому что лишь в дамском романе встреча разных народов с разными культурами и языками может быть описана как любовь с первого взгляда. Присоединение якутских улусов к России было достаточно жестким процессом, как и вообще любая смена власти. Но фаза серьезных столкновений оказалась очень кратковременной, ведь русские не ломали жизнь туземцев через колено, не гнали их, не высасывали из них соки, не презирали их. И восточносибирские племена быстро привыкли к российской власти и к русскому населению, между ними начался интенсивный культурный обмен. Якуты, переходя к земледелию и оседлости, перенимали у русских хозяйственные методы, жилища и одежду, быстро росли в числе, расселялись по Восточной Сибири.

От того, что кто-то поразбойничал на большой дороге или подстрелил конкурента в лесу, суть дела не меняется. Напротив, при русской власти постоянная и кровопролитная борьба за охотничьи и прочие угодья (характерная для присваивающей экономики) сходит на нет.

Российское государство нигде и никогда не ставило целью искоренение, прямое или косвенное, каких-то народностей - в отличие от англосаксонского мира, где правительства всегда действовали в интересах капитала. Там вопрос прибыли определял дальнейшую судьбу туземцев. Если они мешали накоплению капитала в данном регионе, то участь их была плачевна. Если их земля была нужна капиталу, то туземцев ожидало истребление или депортация. Не присоедини Россия Восточную Сибирь, то это сделала бы какая-нибудь западная держава, пусть и значительно позже. Последствия для сибирских племен могли быть такими же печальными, как для американских индейцев.

В целом можно сказать, что присоединение Восточной Сибири к России лишь на 1 % состояло из завоевания. Земля эта была настолько редконаселенной, огромной и суровой, что борьба с внешней средой, преодоление трудностей, создаваемых природой, были многократно более тяжелой задачей, чем умиротворение десятка туземных вождей и нескольких сотен таежных воинов.

Но вернемся к русским первопроходцам 1630-х гг. Бои и стычки не помешали Ивану Галкину обследовать Ленский край - дюжина енисейских казаков была послана им вверх по Вилюю на речку Туну. Там им пришлось побить тунгусского князька Торнуля и поставить зимой 1634–1635 гг. острожек. По десятку казаков было послано на Алдан, к катулинскому князьку Даване, и к устью реки Кампуны ставить острог. Действовавший самостоятельно сын боярский И. Козьмин в том же 1634 г. поставил зимовье на Лене, близ устья Олекмы, и объясачил местных тунгусов.

В 1635 г. Бекетов срубил острог недалеко от устья Олекмы - Олекминский, откуда стал ясачить олекминских и витимских тунгусов. Якутов в этом районе еще не было.

Летом 1634 г. Галкин перенес Ленский острог, сильно пострадавший от наводнения, на новое место.

В 1639–1640 гг. на Алдане бунтовали якутские и тунгусские охотники, недовольные появлением русских промысловиков в их угодьях. Было вырезано Бутыльское зимовье. В устье Май убили 12 русских, на Вилюе - 7. Однако с бунтовщиками справились быстро - якутские тойоны уже были на стороне новой власти.

А тут еще не поладили в бассейне Лены служилые, посланные из Енисейска, и те, что прибыли из Мангазеи. Чаще конфликт протекал в форме битья «ослопьем и обухами», но порой и с перестрелками. Разногласия носили сугубо материальный характер: кому собирать ясак. Енисейцы в итоге одержали вверх.

Недовольные же мангазейцы стали нацеливаться далее на восток. В1633 г. мангазейские служилые, перезимовавшие в Жиганах, подали прошение енисейскому приказному человеку А. Иванову, чтоб идти им «в новое место, морем, на Янгу реку».

Получив разрешение, отряд во главе с Иваном Ребровым и Ильей Перфильевым спустился вниз по Лене и пошел морем до реки Яны. Поставили здесь острог, добыли мягкую рухлядь. Перфильев повез пушнину в Енисейск, а Ребров отправился морем на «Индигирскую речку».

На Индигирке Ребров поставил два острога. Пробыв в Заполярье семь лет, он исследовал землю юкагиров, «ел всякое скверно, и сосновую кору и траву» и в 1641 г. вернулся с собранным ясаком в Якутск.

В 1636 г. енисейский воевода П. Соковнин отрядил десятника Елисея Бузу с исследовательской задачей: «Итить с служилыми людьми на Ламу и которые реки впадут в море… для прииску новых землиц».

Путь Бузы оказался довольно извилист. С шестью служилыми и 40 промысловиками он прошел из Олекминского острога к Лене, по ней вышел в океан, морским путем достиг реки Оленек, поднялся по ней до устья Пирииты, где перезимовал, а весной 1637 г. по суше снова прошел на Лену, к устью реки Молоды. Построив здесь суда, Буза опять вышел в океан и направился на восток, к устью Яны. И «шли в море в кочах две недели, и на море их разбило».

От места кораблекрушения Буза и его товарищи, 45 отчаянных первопроходцев, таща нарты, перешли через высоты Верхоянского хребта в верховья Яны, где им пришлось биться с местным князьком Тузукой и даже сидеть шесть недель в осаде. Однако покорился и буйный Тузука. Буза, спустившись вниз по Яне, два года собирал ясак с юкагиров и двинулся обратно в 1641 г.

В 1635–1636 гг. служилый Селиван Харитонов по заданию Галкина прошел с Лены через Верхоянский хребет на Яну, где поставил зимовье.

Еще одно зимовье в верховье Яны (превратившееся затем в город Верхоянск) основал енисейский служилый человек Посник Иванов. Проведя зиму 1638–1639 гг. на Яне, Посник перешел на верховья Индигирки - очевидно, там он был первым - и по ней спустился до Юкагирской земли. В зимовье на нижней Индигирке (Зашиверское) Посник с товарищами отбил нападение юкагиров. Осенью в свежепостроенных кочах он отправился вверх по Индигирке, взяв с собой юкагирских аманатов, и успел до зимы вернуться в Якутск.

Дмитрий Михайлов по прозвищу Ерило (еще один замечательный первопроходец), прибыв на смену П. Иванову, пошел с Индигирки на восток морем и достиг устья реки Алазеи.

Вообще, внешне сухая хроника русских исследований Восточной Сибири при небольшом подключении воображения превращается в захватывающий приключенческий роман. Удивительно, что российские литераторы проявляли слабый интерес к этой теме, им приятнее посочинять о каком-нибудь тиране злодеевиче, угнетающем трепетных интеллигентов.

Многое, что нынче известно о наших пионерах, было выкопано из сибирских архивов педантичным (как оно и должно быть) немцем Г. Миллером. Накануне дуэли Пушкин работал над статьей о русских первопроходцах для журнала «Современник». Возможно, что ее черновик пропал вместе с другими пушкинскими рукописями, которые вынес из дома на Мойке Жуковский - кстати, не только сочинитель, но и масон, связанный с графом Г. Строгановым и другими организаторами заговора против великого русского поэта…

Перейдем к Михаилу Васильевичу Стадухину. Первый раз в документах он упоминается в 1633 г. Тогда десятник Стадухин совершает поход на Вилюй «для прииску неясачных тунгусов». В 1641 г. он просит у якутского воеводы Головина отпустить его на реке Оймякон, относящуюся к бассейну верхней Индигирки. В его маленьком отряде, состоявшем из 14 человек, находился и служилый казак Семен Дежнев.

Семен Иванович был родом из устюжских крестьян, пришел в 1638 г. на Лену в числе енисейских служилых людей П. Бекетова. Женился на туземной женщине Абакай, очевидно якутке. (Собственно, других вариантов на начальном этапе освоения Сибири у русских мужчин не было.) В 1639 г. ходил на Вилюй усмирять тунгусского князька Сахея, годом позже - с Дмитрием Ерило на Яну. На обратном пути в Якутск был ранен двумя стрелами в ногу. Дальнейший поход со Стадухиным добавил Дежневу колотых ран.

Еще по пути на Оймякон отряд Стадухина подвергся нападению воинов племени ламутов числом около 500. Дежнев был снова ранен, в руку и ногу, но хворать не стал («гвозди бы делать из этих людей»). Отбились тогда лишь благодаря помощи ясачных якутов, которые, по словам Семена Ивановича, «за нас стояли и по них (ламутам) из луков стреляли».

На самом Оймяконе оказалось практически безлюдно. Тунгусы (кстати, родственники воинственных маньчжуров) выжили отсюда якутов, однако и сами покинули негостеприимные края - как-никак полюс холода. Но здесь Стадухин узнал от тунгусского аманата о больших реках в северо-восточной стороне.

У казачьего десятника был огонь в душе и неиссякаемый запас выносливости. Стадухин набрал отряд из промысловиков, снарядив его в значительной степени из своих средств, и пошел за своей звездой. Достигнув верховья Индигирки, он спустился на коче до ее устья, затем отправился морским путем на восток и «дошел на Колыму реку», на которой поставил зимовье с нагородней. Это был 1643 г. Зимовье вскоре превратилось в Нижне-Колымский острог (в 29 км от современного Нижне-Колымска).

Тщательный Бахрушин указывает, что на Колыме до Стадухина побывал С. Харитонов, безусловно, замечательный первопроходец, который проплыл туда в 1640 г. морем из устья Яны. Но по-настоящему освоился на этой земле именно Михаил Васильевич. Объединившись с прибывшим на Колыму отрядом Дмитрия Ерило, Стадухин покорял алазейских и других юкагиров.

У туземцев Стадухин выведал, что есть большая река в трех днях пути к востоку от Колымы, именуемая Погыч, - речь шла о Покачи (Пахачи), впадающей в Берингово море. Туземцы рассказали также об огромном острове в Ледовитом океане, под которым, скорее всего, имелась в виду Аляска.

Оставив начальником в Колымском зимовье Дежнева, Стадухин отправился в Якутск рисовать перспективы освоения Дальнего Востока тамошнему воеводе.

А «начальник Колымы» с 13 служилыми выдержал в острожке нападение 500 юкагир. Племя уже ворвалось в острожек, Дежнев был в очередной раз ранен, на этот раз в голову, однако в тесном рукопашном бою удалось сразить вражеского предводителя и выбить налетчиков из острога. Вскоре на Колыму вернулся Дмитрий Ерило вместе с таможенным целовальником П. Новоселовым и наказной памятью от якутского воеводы «новые реки приискивать». Сведения Стадухина произвели впечатление на воеводу Пушкина.

В 1646 г. партия мезенцев во главе с И. Игнатьевым пошла из устья Колымы на восток по узкому проходу во льдах и достигла Чаунской губы, где повела торговлю с чукчами.

В июне 1647 г. Михаил Васильевич снова отправился из Якутска на Колыму, с воеводским наказом поставить на реке Погыч зимовье, объясачить там туземцев и проведать о «предъявленном острове», то бишь об Америке. Перезимовав на Яне, десятник перешел на Индигирку, там построил коч и морем добрался на Колыму, где пробыл до лета 1649 г.

Но еще летом 1648 г. из Нижне-Колымска отправился в морской поход отряд Семена Дежнева и Федота Попова, холмогорца, приказчика устюжского купца В. Усова, - на шести или семи кочах.

Дежнев играл в этой экспедиции роль представителя государства, организатора, военного командира, ему надлежало и собирать ясак с открытых племен. Командир имел и вполне определенную географическую цель: проведать «новую реку Анадырь». Надо заметить, что из навигационного снаряжения у русских мореходов имелся, скорее всего, только компас, да и против ветра кочи могли идти разве что на веслах.

Выйдя в море в июне, к середине сентября экспедиция достигла «большого носа» (позднее мыс Дежнева). Здесь разбился коч ленского служилого казака Анкидинова, но люди все спаслись. «Против того носа» экспедиция открыла острова Диомида, где познакомилась с эскимосами - они изумили русских втулками из моржевой кости, вставленными в губы.

Дежнев и Попов шли проливом, который впоследствии назовут не их именами, а в честь Витуса Беринга. До Америки было рукой подать - около 40 км. За большим мысом Попов с несколькими людьми высадился на берег, но на них сразу напали чукчи и ранили холмогорца. Русские продолжили путь на юг вдоль побережья моря, которое позднее назовут Беринговым. Далее буря раскидала суда, люди с дежневского коча никогда уже больше не видели других участников экспедиции.

Где те закончили свой путь, остается лишь гадать, - утонули, добрались до берега Камчатки, или Охотского моря, или, может, американского побережья? Туземцы говорили Дежневу о том, что видели русских, уходящих в море на лодках. А настоятель Валаамского монастыря Герман, прибывший на Аляску в 1794 г., нашел там старое поселение русских в районе Кенайского залива.

Коч, на котором находился Дежнев и 24 его товарища, был выброшен на берег после 1 октября далеко к югу от устья Анадыря. Отряд пошел «в гору», по рассказу Дежнева, «сами пути себе не знаем… холодны и голодны, наги и босы». Возможно, были у них и нарты, и лыжи, и уж точно терпение, топологическое чутье и та энергия, которая дается лишь верой и называется «силой духа».

Дежневский отряд находился в пути 10 недель. Учитывая скорость передвижения русских землепроходцев того времени, можно предположить, что он пересек Корякское нагорье, а двигался из района на берегу Берингова моря между мысом Олюторским и бухтой Дежнева, но, вполне вероятно, и с Камчатского побережья.

Отряд вышел к реке Анадырь, неподалеку от ее впадения в море. И тут, после перехода в 500–600 верст, 12 человек ушли на разведку и пропали. Учитывая выносливость и умение дежневских спутников, можно утверждать, что их убили немирные туземцы. Весной 1649 г. оставшиеся 12 первопроходцев отправились вверх по Анадырю и снова подверглись нападению чукчей-анаулов, но на этот раз никто не погиб. Чтобы не испытывать судьбу дальше, дежневский отряд приступил к строительству острожка.

Не успокоился и Михаил Стадухин. Летом 1649 г. он двинулся на восток на двух кочах, но через несколько недель бесплодного плавания вернулся назад. А сухопутным путем на Анадырь добрался с Колымы Семен Мотора. В апреле 1650 г. он встретился с отрядом Дежнева. Однако тяга странствий не отпускала и Стадухина. Пройдя часть пути морем и часть посуху, он все же дошел до Анадыри. Однако «вел свои дела особо», по какой-то причине сторонясь Дежнева и Моторы, поставил отдельный острог.

Возможно, причиной разногласий были лежбища моржей и залежи «заморной» моржевой кости на отмелях неподалеку от устья Анадыря.

Мотора был убит анаулами, а Дежнев в 1654 г. построил коч, на котором двинулся на юг, вдоль побережья, населенного коряками. В статье Г. Спасского, опубликованной в «Сибирском вестнике» в 1821 г., утверждается, что Дежнев узнал от коряков о судьбе Федота Попова - холмогорец дошел до Пенжинской губы.

С 1648 по 1651 г. якутским воеводой был Дмитрий Францбеков из ливонского рода потомственных авантюристов Фаренсбах (Юрген Фаренсбах, он же Юрий Францбек, поступил на службу к царю Ивану, сыграл важную роль в сражении при Молодях, но затем перешел к Стефану Баторию). Воевода Францбеков финансировал поход Хабарова и ссужал деньгами Ю. Селиверстова, побывавшего в анадырском остроге у Дежнева.

Шведский дипломатический комиссар де Родес, бывший в России с 1650 по 1655 г., сообщал в донесениях королеве Христине, что якутский воевода собирает войско для похода в Америку, «чтобы продолжить полное овладение богатой страной». Это сообщение свидетельствует по крайней мере о том, что открытия, совершенные русскими первопроходцами, было достаточно хорошо известны и уже тогда выдвигались предположения о возможности достижения Америки северо-восточным путем. Побывал ли кто-то из людей, посланных Францбековым, на Аляске, пока остается загадкой.

Стадухин построил в устье Анадыри шитики, в 1656 г. обогнул Камчатку и прошел Охотским морем до устья реки Пенжины. Составил этому пути чертеж. С Пенжины он ходил в Гижигинскую губу и далее, морем, к устьям рек Тауй и Охота. На берегу Охотского моря, в Тауйской губе, Стадухин построил Тауйский острог - неподалеку от того места, где позднее появится Магадан. В списке «Чертежа сибирской земли» от 1672 г. упоминается о реке Камчатке - скорее всего, это было результатом плавания Стадухина вокруг Камчатского полуострова.

На Охотском море якутские служилые люди, прошедшие туда вслед за Стадухиным через Чукотку, столкнулись с другой плеядой русских первопроходцев.

В 1630-х гг. Ленский край стали посещать не только мангазейские и енисейские служилые и промысловики. После визита атамана Копылова и служилого Ф. Федулова к томскому воеводе И. Ромодановскому с предложениями об организации экспедиции в Ленский край согласие начальства последовало незамедлительно. Дмитрий Копылов с полусотней томских казаков, быстро получив снаряжение и жалованье, отправился на восток в начале 1636 г.

Копыловский отряд пришел на реку Алдан, а после еще семи недель пути заложил в 100 верстах от устья Май, в Бутальской земле, небольшой острог. Томские казаки, обосновавшись в остроге, первым делом поучаствовали в межплеменных столкновениях мегинских и сыланских якутов на стороне первых. Сыланские обратились за подмогой к енисейскому казаку П. Ходыреву, тот, собрав служилых и промысловиков, взял томичей в плен - по счастью, обошлось без смертельных исходов.

В 1638 г. из Москвы прислали письмо с «осудом» томским воеводам. Правительство решило навести порядок в беспокойном Ленском крае и создать новое воеводство с центром в Ленском острожке, который стал Якутским городком.

Назначение на воеводские места получили стольник А. Головин, М. Глебов и дьяк Е. Филатов (в Московском государстве коллегиальное управление было правилом во времена царя Ивана, но и потом встречалось нередко). Якутским воеводам было придано двое письменных голов, 395 стрельцов и казаков из сибирских городов. Добрались они до Якутского городка лишь летом 1641 г., тогда и был положен конец административной неразберихе и столкновениям служилых в Ленском крае. Головин перенес Якутский городок на новое место, вверх по Лене, на Еюков луг, где поставил в 1642–1643 гг. острог с пятью башнями.

Но у появления томского отряда на Лене помимо отсебятины Ромодановского, очевидно, была и некая высшая причина.

Копылов, собрав сведения у тунгусов, отправил «на Большое море - Окиян, по тунгусскому языку Ламу» партию под началом Ивана Москвитина. Москвитинский отряд прошел с Алдана на Маю и Юдому, волоком перебрался на Улью. В 1639 г. Москвитин дошел до впадения Ульи в Охотское море, где поставил зимовье и пробыл два года. Он стал первым русским человеком, вышедшим на Тихий океан. Увы, мы не найдем памятника Москвитину, исчезли из школьных учебников даже скромные упоминания об этом отважном первопроходце. Как, впрочем, и о большинстве других русских первооткрывателей. У нас ведь много новых героев-первоприватизаторов: Чубайс, Ходорковский и K°. Старательно не замечают историю русских географических открытий и наши западные «друзья», которые, пользуясь своим информационным господством, внушают остальному человечеству, что все на свете было открыто именно ими…

В 1639 г. на восточносибирской р. Уде русские поставили Удский острог. Здесь они узнали от тунгусов о существовании по южную сторону гор - хребтов Джгады и Бурейского - больших рек. Это были Джи (Зея), Шунгал (Сунгари) и Амгунь, впадающая в Шилькар (Амур). Тунгусы сообщили русским о том, что на Джи и Шилькаре можно заниматься хлебопашеством и там много пушного зверя.

В июне 1643 г. по распоряжению якутского воеводы Головина туда была снаряжена группа из 132 казаков и промысловиков во главе с письменным головой Василием Даниловичем Поярковым. Этот служилый казак происходил из дворян Кашинского уезда.

Отряд Пояркова двигался по Лене, Алдану, Учуру, Гоному. С наступлением холодов встал на лыжи и, таща на нартах припасы, преодолел Становой хребет, после чего вышел к реке Брянда. Следуя по ней и Зее, поярковский отряд добрался до устья Умлекана, где одолел в стычке дауров (маньчжуров) и взял в плен местного князька. Хотя часть отряда погибла в бою и от голода, на Зее был поставлен острог.

Весной 1644 г. поярковскому отряду были доставлены припасы с Гонома. Василий Данилович со своими людьми построил лодки, отправившись вниз по Зее, достиг Амура и прошел по нему вплоть до устья. Поярков, собственно, и дал реке название Амур, что на гиляцком означает «большая вода». Маньчжуры называли ее Шилькаром лишь до впадения Шунгала (Сунгари).

В устье Амура Поярков, взяв ясак с гиляков, основал острог. Перезимовав там, весной 1645 г. вышел в Сахалинский залив и проплыл вдоль западного берега острова Сахалин. Дальше, идя по Охотскому морю к северу, Поярков добрался до устья реки Улья, где в августе обнаружил зимовье, оставленное Москвитиным.

Поярков перезимовал на москвитинской стоянке и, оставив там поселенцев, перешел через хребет Джугджур. С верховья реки Май Василий Данилович со своим отрядом добрался до Якутска всего за 16 дней.

Таким образом, отважный исследователь с горстью людей прошел за три года 7700 км - пешком, на лыжах, впрягаясь в нарты с припасами или на веслах. Рекорд, достойный записи не в книгу пивного короля Гиннесса, а в национальную память. Путь Пояркова пролегал по крайне суровым краям, где приходилось бороться как с природой, так и с воинственными маньчжурами, только что завоевавшими огромный Китай.

Лично меня поражает не только сила воли русских первопроходцев, но еще больше их географическое чутье. Кажется невероятной их способность к ориентации на бескрайнем просторе, на сложной местности, о которой не имелось картографической, а часто вообще никакой информации. С их чувством пространства могла соревноваться только их же выносливость.

В хит-параде великих путешественников Поярков должен занимать одно из первых мест, рядом с Колумбом и Васко да Гамой. О нем и других замечательных русских первопроходцах XVII в. надо писать романы и снимать истерны. Но мы, как известно, «ленивы и нелюбопытны», а Западу нет никаких резонов прославлять путешественников, которые создавали великую Россию.

С. Соловьев, отличавшийся всеядностью в отношении исторических сведений, приводит россказни, что Поярков со своими людьми поедал с голодухи убитых врагов - скорее всего, эти «факты» происходят из приказной среды, где любили посплетничать. Но в чем можно не сомневаться - Поярков был человеком несгибаемым, как и Колумб. Именно такие открывают новые миры.

Для своего похода на Амур Хабаров выбрал другой маршрут. Ерофей Павлович был родом из сольвычегодских или устюжских крестьян, в конце 1620-х гг. промышлял на Мангазее и там нажил богатство. Снарядив отряд, в основном на свои деньги, хотя и при участии казенных средств, выделенных воеводой Францбековым, Хабаров вышел с 70 людьми из Якутска. Случилось это 6 марта 1649 г. Отряд Хабарова дошел до устья реки Тунгир и провел там часть зимы. В январе следующего года он отправился вверх по Тунгиру, перевалил хребет Олекминский становик и достиг Амура. Хабаровцы прошли по его льду несколько десятков верст, а затем в начале марта вернулись в Якутск.

Здесь Францбекову было доложено о ресурсах нового края, что здесь можно не только бить пушного зверя, но и выращивать хлеб, а в амурских водах полно рыбы. В июле того же 1650 г. Хабаров, набрав людей, снова двинулся на Амур и основал, при впадении в него реки Албазин, одноименный город. Потом взял приступом три даурских городка.

Хабаров, соединявший в одном лице Ермака и Строгановых, бодро принялся за освоение края. Обследовав его зимой 1650–1651 гг., убедился даже в наличии здесь полезных ископаемых. В июне Хабаров двинулся вниз по течению Амура, имея инструкции от воеводы собирать только такой ясак, который не в тягость местному населению.

Однако отряд Хабарова оказался в тягость некоторым приамурским маньчжурским князькам, управлявшим местным тунгусским населением. Но когда один из них, Гойгодой, был разбит в бою, другие бросились принимать русское подданство.

В конце сентября Хабаров, выбрав место для зимовки своего отряда на левом берегу Амура, возвел Ачанский городок и послал казаков ловить рыбу к амурскому устью.

В октябре он отразил нападение маньчжуров, а затем занялся изучением правого берега Амура.

Гордым маньчжурам, завоевателям Поднебесной, это крупно не понравилось, и они решили выбить русских из Приамурья.

В конце марта 1652 г. манчьжурское воинство в количестве 2 тыс. человек, вооруженное пушками, пищалями и даже оригинальными гранатами (то были глиняные горшки, набитые порохом), атаковало Ачанск, но было разбито 70 казаками. Хабаров заранее ночью вышел из городка, ударил по маньчжурам с тыла, погнал их, но был ранен.

Едва поправившись, в конце апреля Хабаров двинулся вначале вверх по Амуру, где встретил подкрепление из Якутска, затем, на дошанниках, вниз по реке.

Часть казаков взбунтовалась, и от Хабарова ушло на Зею 100 человек, треть отряда. (Вообще, среди русских первопроходцев в Сибири ссор было не меньше, чем у кастильских идальго в Новой Испании. Видно, и наши обладали вспыльчивым характером и гордым нравом.) У впадения Сунгари в Амур хабаровский отряд подкарауливало 6 тыс. вооруженных до зубов маньчжуров. Однако Хабаров невозмутимо проплыл мимо.

Посланный из Москвы дворянин Д. Зиновьев прибыл к устью Зеи в августе 1653 г., он привез припасы и 150 человек пополнения. Хабаров отправился с ним в столицу, доложить обо всем чин чином. В первопрестольной знатный первопроходец был принят с большой благосклонностью царем Алексеем Михайловичем, пожалован в дети боярские; все возникшие с Зиновьевым разногласия были решены в пользу Хабарова.

Москва учредила Нерчинское воеводство, которое должно было распоряжаться и Амурским краем. В составлении наказной грамоты для нерчинского воеводы Пашкова (весьма нелицеприятно описанного ссыльным протопопом Аввакумом) Хабаров принимал деятельное участие.

Преемник Хабарова казак Онуфрий Степанов в 1654 г. ходил вверх по Сунгари, где разбил маньчжуров. Годом позже отбил нападение 10-тысячного войска маньчжуров, вооруженного пушками, от Кумарского острога. Увы, Степанов был человеком куда более простого мышления, чем Хабаров, и вряд ли мог закрепить сделанное предшественником. Он решил добывать «казацкий хлеб» у маньчжуров, не особо задумываясь о последствиях, а противник имел в достатке все виды огнестрельного оружия, в том числе получаемые от голландцев.

В 1656 г. Степанов поплыл вниз по Амуру, вошел в Сунгари, где взял маньчжурский город Нингута (современный Нинань, Китай), а против устья Амгуни поставил Косогорский острог. Двумя годами позже Степанов, нарушив запрет воеводы Пашкова, снова пошел в Маньчжурию и сгинул на Сунгари вместе со всем своим отрядом в 270 казаков.

С 1650 по 1689 г. все течение реки Амур находилось во владении России. Племена, жившие по ее левому берегу, платили ясак в российскую казну. От городка Албазин проложена была сухопутная дорога до Удского острога.

На карте, напечатанной во времена Алексея Михайловича, берег Охотского моря с устьем Амура показан российским. Граница с цинской империей проходила по Амуру до впадения в него Сунгари, а далее уклонялась к юго-востоку, захватывая часть нынешней китайской территории и Приморского края.

В 1684 г. было создано Албазинское воеводство, ведавшее только Амурским краем, однако внешнеполитическая ситуация к этому времени серьезно ухудшилась.

Маньчжуры завершили покорение Китая - последним в 1683 г. был завоеван Тайвань, при деятельной помощи голландского флота.

Огромная империя, которой правила маньчжурская династия Цин, всерьез занялась русскими в Приамурье. В1685 г. маньчжуры числом 15 тыс. с 200 орудиями бомбардировали и взяли Албазин, где находилось только 450 человек русского гарнизона при большом недостатке пороха.

Годом позже русские во главе с полковником фон Бейтоном и воеводой Толбузиным отбили и восстановили Албазин. В 1687–1688 гг. маньчжуро-китайское войско осаждало Албазин, но ушло несолоно хлебавши, потеряв половину личного состава.

После ряда столкновений немногочисленных русских сил с маньчжуро-китайскими войсками в 1689 г. в Нерчинске был заключен русско-цинский договор.

Цинские дипломаты прибыли в Нерчинск не с пустыми руками, а с грозным войском в 10 тыс. косичек (маньчжуры носили такую прическу), грозя, в случае неудовольствия, немедленно совершить нападение и возмутить нерчинских бурят-буддистов. В качестве переводчиков и, скорее всего, советников по русским делам у маньчжуро-китайцев было два иезуита, Жербильон и Перейра. Можно представить, что могли насоветовать иезуитские русисты. Окольничий Федор Головин, возглавлявший русскую делегацию, хоть и заявлял протесты, все же поддавался на маньчжуро-китайские угрозы. В Забайкалье было неспокойно из-за монгольских набегов, а у нерчинского воеводы имелось под началом лишь 500 казаков.

Сперва цинские дипломаты требовали провести границу от реки Горбицы до истоков реки Уда и далее на север, к Чукотскому Носу по вершинам горных цепей, огибающих Охотское море, забирая себе, таким образом, все Тихоокеанское побережье. Эти требования Головин не принял, поэтому цинские представители, сообразив, что они ничего толком не знают ни о северных горах, ни о Чукотском Носе, умерили свои притязания.

В итоге граница между Россией и империей Цин была проведена от верховья Горбицы, по Шилке, Аргуни, вдоль вершин Станового хребта до верховья Уды. А далее, вплоть до моря, осталась неопределенной.

Следствием договора было то, что русское население с Амура ушло. Те, кто попал в плен к маньчжурам, дали начало русской колонии в Пекине, которая просуществовала около 150 лет - до полного растворения в местном населении. Албазин был срыт маньчжурами, а Амурский край потерян на добрые 170 лет. Русские, лишившиеся пути по Амуру, долгое время на Тихоокеанском побережье южнее Гиляцкого мыса не селились.

Г. Невельской писал: «Стоит только внимательно взглянуть в карту Сибири, чтобы оценить всю важность этой потери». Знаменитый исследователь Дальнего Востока считал Амурский край наиболее удобным для жизни оседлого человека во всей Сибири. Южнее лежали цепи гор и песчаные моря, на севере и северо-востоке - горы, болота, тундры, реки, текущие в «Ледовитый, почти недоступный, океан и чрез те же, недоступные для жизни человека, пространства».

По мнению Невельского, можно было и в XVII в. закрепиться в Амурском крае, если бы «учредили бы порядок и дисциплину между вольницей русских на Амуре».

Путь на Амур из центральной России был труден и занимал годы (достаточно прочитать описание протопопа Аввакума). Перевозить по нему хлеб можно было в очень ограниченных количествах - для снабжения лишь нескольких тысяч человек. Однако сам Амур являлся естественной магистралью, протянувшейся в широтном направлении, а его воды и берега могли стать источником продовольствия для переселенцев, идущих с запада.

Китай, завладевший Амурским краем, не использовал его для своего развития. Амур не стал дополнением к Хуанхэ и Янцзы, китайской Сибири не возникло. В общем, получилось ни себе, ни другим. При всей населенности выделять человеческие контингенты для освоения Амурского края Поднебесная не собиралась - китайские бытовые и хозяйственные технологии не подходили для него; вложения труда сулили лучшую отдачу в более южных регионах. Вплоть до нового присоединения к России Амурский край оставался диким и почти ненаселенным. Даже маньчжуры уходили отсюда на более плодородный юг.

Русская Восточная Сибирь, потеряв удобное сообщение с морем и потенциальную житницу, утратила и возможности для быстрого заселения.

Тем не менее русские и через Алтай, и с верховий Лены шли в Прибайкалье и Забайкалье.

Одной из притягательных причин освоения Байкальского края послужили слухи о местных рудных месторождениях, в том числе серебряных. Первые землепроходцы были отправлены сюда из Енисейска, который уже отличился при исследовании бассейна Лены.

Атаман Василий Колесников по северо-восточному берегу Байкала дошел до Верхней Ангары, района обитания тунгусов. Здесь в 1646 г. был поставлен Верхнеангарский острог; руду, правда, обнаружить не удалось.

В1648 г. отряд служилых под началом нашего старого знакомого Ивана Галкина, придя с ленского притока, носящего ласковое имя Мама, поставил острог в Забайкалье на реке Баргузин. Отсюда были исследованы верхние притоки Витима, бассейны Селенги и Шилки. В 1652–1653 гг. в Забайкалье появилось еще несколько острогов. Один на озере Баунт, дающем начало притоку Витима реке Ципе, - там водился соболь. Другой, Верхнеудинский, на реке Уде, притоке Селенги, текущей по голой степи. Третий - на озере Иргенском, из которого вытекает еще один приток Селенги. А в 1658 г. поставлен Нерчинский острог - при впадении Нерчи в Шилку, вскоре тут будет найдено серебро.

В Прибайкалье поставлен был Удинский острог на другой Уде, притоке Чуни, впадающей в Ангару, - для защиты бурят, принявших русское подданство, от монголов.

На Ангаре в 1654 г. в районе, удобном для земледелия, был срублен Балаганский острог - сюда вскоре пожаловало 60 русских крестьянских семей. Для местных кузниц использовалась найденная здесь железная руда. При впадении Иркута в Ангару встал Иркутск, будущий центр Восточной Сибири.

На рубеже XVII–XVIII вв. русские служилые люди, как бы в порядке компенсации за утрату Приамурья, осваивают другой дальневосточный край - Камчатку. Она была известна русским со времени походов Дежнева и Стадухина, но для ее покорения должна была загореться звезда еще одного замечательного русского первопроходца.

Владимир Васильевич Атласов считался великим «озорником» (в частности, его подвергли наказанию за то, что он нанес побои якутам: Россия - это вам не Британия какая-нибудь, где можно раздавать зуботычины туземцам не таясь). Задора Атласову было не занимать. Выйдя из Якутска, он с товарищами-казаками переправился через Лену и Алдан, прошел по правому берегу Тукуканаи и, перейдя горный хребет, двинулся по льду Яны. После отдыха на Верхоянском зимовье Атласов дошел до устья реки Тостак. Следующая остановка состоялась в Индигирском острожке, где Атласов и его спутники пересели на оленьи упряжки, на которых с ветерком добрались до устья Колымы. Оттуда Атласов направился в Анадырский острог.

В зимнее время года казачий отряд преодолел маршрут длиной примерно 1500 км. Из Анадыря Атласов с 120 людьми (половина из них представляла племя юкагиров) пошел на Камчатку. И, преодолев Корякский хребет, двинулся к ее восточному берегу.

Оставив соратника Луку Морозко (опять говорящая фамилия) исследовать восточный берег полуострова, Атласов перешел на западный, пенжинский, берег с отрядом в 60 человек. Здесь подвергся нападению немирных юкагиров и коряков, долго сидел в осаде, пока дружественный юкагир не привел на помощь людей Морозко.

Теперь уже нападавшим не поздоровилось. Атласов, наказав пленных батогами, не пулей, направился на реку Камчатку. Там нашел радушный прием камчадалов, которые дали ему в помощь своих воинов, одетых в панцири и вооруженных топорами. И панцири, и оружие были мастерски сделаны из костей оленей и китообразных. С дружественными камчадалами Атласов покорил недружественных камчадалов и летом 1697 г. поставил Верхнекамчатский острог. С установлением креста 27 июля на реке Канучь край был присоединен к России.

Весной 1699 г. Атласов вернулся в Анадырь, оставив на Камчатке три зимовья: на реках Еловке, Верхней Камчатке и Иче.

Через Якутск Атласов с пушным ясаком отправился в Москву, где в 1701 г. встретился с главой Сибирского приказа Андреем Виниусом, занятым реформами в управлении Сибирью. Среди оных были и рационализация налоговых сборов, и создание первого сереброплавильного завода в Нерчинске, и составление сибирских карт. Отчитавшись по полной, Атласов вернулся на Камчатку, где поселился вместе с семьей. Но казачий круг сместил Владимира Васильевича с должности начальника, а потом Атласов был убит казаками прямо в своем доме в Нижнекамчатском остроге. Увы, поведение первопроходцев на Дальнем Востоке порой сильно отклонялось от христианских норм.

Великие географические открытия русских землепроходцев, путешественников и мореплавателей XIV-XVII вв. и их роль в развитии Российского государства

Российское отечество славно именами русских путешественников. Из ранних, документально известных истории это игумен Даниил, совершивший великое паломничество в Афон и на Святую Землю в 1065 г. и подробно описавший увиденные земли и народы, Афанасий Никитин, совершивший путешествие в Персию и Индию в 1471 - 1474 гг. и оставивший нам уникальное произведение «Хождение за три моря», которое считается одним из самых замечательных памятников русской средневековой литературы. Она изучается специалистами разных направлений - истории и культуры, туристской индустрии и др. Позднее стали известны путешественники Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-1888), Н.М. Пржевальский (1839-1888), В.И. Беринг (1681-1741) и многие другие.

Схема маршрута Афанасия Никитина

Основная часть Европейского и Азиатского приполярного Севера была открыта русскими путешественниками. Первопроходцами великих открытий на севере Европы и Азии были новгородцы, граждане мощной древнерусской республики, носившей название Великий Новгород и стоявшей на берегу озера Ильмень. Новгородцы еще в X-XI вв. освоили север и северо-восток Русской равнины и вышли на просторы северо-запада Сибири. К середине XIII в. новгородцы чувствовали себя хозяевами на Кольском полуострове, в Беломорье, на Печорском севере и в устье Оби. Возникли специализированные поселения рыбаков и охотников за морским зверем - поморов, сыгравших большую роль в освоении Полярного бассейна. Ими были открыты острова Соловецкие, Колгуев, Вайгач, Новая Земля. На малых судах - лодьях и кочах - поморы плавали во второй половине XV в. на далекий остров Грумант (Шпицберген) - значительно ранее, чем состоялось посещение его Виллемом Баренцем (1597). Поморы добывали рыбу и моржовую кость, изделия из которой высоко ценились на европейских и азиатских рынках. Русские первопроходцы в поисках «драгоценной рухляди» (пушнины) и новых лежбищ моржей открыли Карское море, пройдя его до полуострова Ямал.

Новгородцы открыли и крайний северо-восток Европы: Подкаменную Югру (бассейн реки Печоры) и Камень (Северный Урал), куда они проложили два пути. Северным путем они поднимались по Пинеге - нижнему притоку Двины, переходили от ее излучины через реку Кулой на Мезень и ее нижний приток Пензу, далее от ее верховья на реку Цильму и спускались до Печоры. Этот северный путь был тяжелым, поэтому новгородцы предпочитали южный путь - более легкий и удобный, который шел вниз по Сухоне, далее на Северную Двину, а затем вверх по Вычегде, правому притоку Двины, выходил на Печору.

В 1193 году в Югру совершил поход новгородский воевода Ядрей, который собрал с северных народов дань серебром, соболями и изделиями из костей морских животных (моржей, тюленей и т.д.). В XIII-Х1Увеках новгородцы проникли в Северо-Западную Сибирь, дошли и освоили территории от нижней Оби до устья Иртыша. Во второй половине XIV в. святой епископ Стефан Пермский (ок. 1330-1396) проделал большое путешествие и прибыл в земли народа коми. Святитель изучил язык коми и составил его алфавит («пермская азбука»), крестил этот северный народ и стал его первым просветителем. При участии святителя Стефана была составлена первая гидрографическая характеристика Пермской земли. В результате деятельности святителя страна народа коми вошла в состав Московского великого княжества в конце XIV в.

Во второй половине XV в. Московское великое княжество покорило Великий Новгород и, таким образом, присоединило к себе все северные русские земли. При этом движение на северо-восток русских людей продолжал ось, и в этом видную роль играли нромышленники-номоры, проживавшие на берегах северных морей. Выходцы с Русского Севера были наиболее активными участниками освоения огромных пространств Сибири. В 1483 году московское войско во главе с воеводами князем Ф. Курбским- Черным и И.И. Салтык-Травиным совершили первый исторически доказанный переход через Средний Урал. В устье реки Пелым - притока Тавды - объединенная рать русских и коми разбила войско вогульского князька и прошла но Западной Сибири, совершив поход по кольцевому маршруту длиной в 2500 км. В результате этого похода в 1484 г. к великому князю Московскому Ивану III Васильевичу пришли вогульские, югорские и сибирские князьки с просьбой принять их в подданство Московского великого княжества.

К концу XV в. русские землепроходцы открыли и освоили не только всю Северную и Северо-Восточную Европу, но и Полярный, Приполярный и Северный и Средний Урал, перевалив его в нескольких местах. Русские люди прошли на Иртыш и в низовья Оби, таким образом начав открытие и освоение Западно-Сибирской равнины. Как результат этой деятельности в начале XVIb. появляются чертежи (карты) северо-западных пограничных областей, а в 1523 г. была создана карта всего Московского великого княжества.

После завоевания Казанского ханства в 1552 г., а потом Астраханского ханства в 1556 г. открылась большая возможность продвижения русских на восток с промысловыми и торговыми целями. Устанавливались деловые и политические отношения с Ногайской и Малой Казахской ордами, с Сибирским ханством до тех пор, пока эти территории не подпали под власть хана Кучума (ум. ок. 1601), который разорвал дружественные договорные отношения сибирских народов с Московским царством и совершил несколько разбойных рейдов за Урал, в земли, уже подчиненные русскому государству.

Для защиты русских интересов в Сибири купцы Строгановы в 1582 г. договорились с казацким атаманом Ермаком Тимофеевичем о походе против хана Кучума. Ермак сформировал небольшой отряд и выступил на стругах, составлявших небольшую флотилию, по сибирским рекам в поход против войск Кучума, которые в первой битве на реке Иртыш были разбиты и оставили вместе с ханом свою столицу «город Сибирь». Зимой 1582-1583 гг. Ермаку добровольно подчинились народы, проживающие в обширной области по Тоболу и нижнему Иртышу. Однако казаков было мало, чтобы удержать такие большие территории, поэтому они направили в 1583 г. посольство во главе с казаком И. А. Черкасом в Москву к царю Ивану IV Васильевичу Грозному. Царь и русское правительство высоко оценили инициативу купцов Строгановых и достижения казацкого отряда во главе с Ермаком.

Схема походов Ермака

Все участники похода были прощены за прошлые прегрешения и награждены, а атаман Ермак был приглашен в Москву. Однако последовавшая в 1584 г. смерть царя Ивана Грозного не позволила быстро оказать помощь казацкому отряду Ермака, против которого выступил собравший военные силы хан Кучум. В результате военных действий атаман Ермак Тимофеевич в 1585 г. попал в засаду и был убит, а оставшиеся в живых казаки и служилые люди отступили, что на некоторое время приостановило освоение Сибири. Однако остановить движение русских людей в Сибирь по уже разведанным речным и сухопутным путям было невозможно. В 1591 году тобольский воевода князь В.В. Кольцов-Масальский организовал военный поход против хана Кучума. Русская армия разбила ханское войско, а сам хан Кучум бежал в южно-сибирскую степь. Таким образом, уже через шесть лет после гибели Ермака было восстановлено русское присутствие в Западной Сибири.

Военный поход казаков во главе с атаманом Ермаком в Сибирь, завершившийся присоединением Сибирского ханства к Московскому царству, открыл путь для быстрого освоения Сибири, вошедшей в историю как движение русских землепроходцев. В 1595 году в устье реки Оби был основан город Обдорск (Салехард). В 1601 году в Тазовской губе была заложена Мангазея - первый русский заполярный город в Сибири, который располагался на севере Западной Сибири, на реке Таз в месте впадения в нее реки Мангазейки. Мангазея был центром торговли пушниной и опорным пунктом для дальнейшего продвижения на восток. Затем последовало основание городов Туруханска и Енисейска. В 1628-1630 годах был разведан путь на Лену. В 1632 году был основан Якутск. В этом же году отряд казаков иод руководством И. Перфильева и И. Реброва спустился по Лене вплоть до ее устья к Северному Ледовитому океану. Вскоре вдоль моря были пройдены маршруты до устьев рек Оленька, Яна и Индигирка. В 1639 году отряд И. Ю. Москвитина пересек систему горных хребтов и вышел на берег Охотского моря, открыл Сахалинский залив.

В начале 40 гг. XVII в. русские первопроходцы, зимовавшие на верхней Лене, устье реки Илги, услышали от местных бурят первые сведения об озере Байка.т и об истоках Лены, а также богатых месторождениях серебряной руды. Летом 1643 г. отряд казаков во главе с К. А. Ивановым первым разведал путь от верхней Лены на Байкал. Казаки построили суда и прошли вдоль северного берега Байкала до устья реки Ангары. На Байкале и в Забайкалье русское присутствие окончательно укрепилось в 60 гг. XVII в., после основания города Иркутска.

Схема маршрутов С. И. Дежнева

В 1643-1646 годах беспримерный поход совершила экспедиция во главе с В.Д. Поярковым: из Якутска она поднялась по Лене и Алдану, перевалила через Становой хребет, спустилась но Зее и Амуру до его устья, вдоль моря прошла до устья реки Ульи, через хребет Джугджур проникла в бассейн реки Май, по ней и Алдану сплавилась в Якутск. В следующем году В.Д. Поярков с товарищами спустился по Амуру и вернулся в Лену через Охотское море. Продолжателем дела В.Д. Пояркова стал Е.П. Хабаров, деятельность которого в период 1647-1651 гг. привела к фактическому присоединению к России всего Приамурья.

Пути экспедиции Е.П. Хабарова и В.Д. Пояркова

В середине XVII в. участники экспедиции во главе с С.И. Дежневым первыми прошли морем из Ледовитого океана в Тихий, доказав существование пролива, разделяющего Азию и Америку, а также открыли реку Анадырь. С. И. Дежнев оставил потомству описание своего замечательного путешествия. Однако это открытие оставалось долго неизвестным, потребовалась организация специальной экспедиции в XVIII в. для подтверждения открытия С. И. Дежнева.

Таким образом, после присоединения Сибирского ханства прошло лишь полвека, в течение которого стала реально известной и постепенно вовлекалась в хозяйственную жизнь России огромная территория Сибири. Русская колонизация Азии шла от внутренних областей к периферии, не нарушала традиционные устои жизни и обычаи местных народов, не представляла собой жестокого бремени и поэтому не встречала упорного сопротивления коренных обитателей. Ни один, даже самый малочисленный, народ не потерялся во время русской цивилизационной миссии в Сибири и на Дальнем Востоке.

Экспедиции В. Атласова по Камчатке

К концу XVII в. с открытием и присоединением Камчатки отрядом казаков во главе с В. В. Атласовым (1697-1699) практически вся Сибирь вплоть до Тихого океана была включена в состав Московского царства. Российское государство существенно раздвинуло свои границы, пополнилось новыми землями, увеличило в несколько раз свою территорию. Московское царство обрело новые народы со своими национальными культурами, обычаями и принципами природопользования. Информация, поставлявшаяся землепроходцами, представляла собой существенный материал для новых географических обобщений, формулирования идей и составления программ дальнейшего знакомства с этим обширным краем. Составлялись первые карты Сибири и Дальнего Востока. Так, в 1651 г. Е.П. Хабаровым было завершено составление «Чертежа реки Амуру».

В ходе географических открытий и освоения Сибири и Дальнего Востока строились зимовья, остроги, крепости и города, а также дороги, развивалось сельское хозяйство (пашенное земледелие и скотоводство), строились мельницы, организовалась добыча железной руды и выплавка металлов, развивался пушной промысел и солеварение, а также другие виды хозяйственной деятельности. Для управления грандиозными территориями Сибири и Дальнего Востока в Москве было создано правительственное учреждение - Сибирский приказ.