Старец ефрем, игумен ватопедский, ученик иосифа исихаста. Игумен Ефрем Ватопедский: Когда старец сказал, что я стану монахом, я подумал – кошмар

Беседа архимандрита Ефрема, игумена Афонского Ватопедского монастыря, с сестрами Ново-Тихвинского монастыря Екатеринбурга

Архимандрит ЕФРЕМ:

Я приехал по благословению Владыки в Екатеринбургскую епархию и рад посетить ваш монастырь, приветствовать отца Авраама, матушку Домнику. Я всегда с радостью бываю в монастырях, потому что монашество - это нервы Церкви, монашество - это сила Церкви, монашество - это слава Церкви… И поэтому, как говорил преподобный Иустин (Попович), если хочешь понять, любит ли человек Православие, - узнай, любит ли он монашество.

Великое благословение, сестры, что Бог нас призвал в монашеское житие. И наш блаженный старец Иосиф Ватопедский говорил даже, что нас повлекла за собой, притянула благодать, то есть мы привлечены благодатью в благословенное ангельское монашеское житие, и ссылался на цитату из Евангелия, на слова Христа: «Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня». И если человек почувствовал эту тягу к ангельскому житию, то самое лучшее, что он может сделать, - это покориться во всем Божественной благодати.

Жизнь наша - святая, но очень многие претыкались на этом пути, потому что дьявол очень сильно борет монахов. Мы здесь должны стать из грешников праведниками. И это путь не короткий и не легкий, потому что монах - это человек, который пришел из мира, и у него есть остатки нерадения и греха. По этой причине послушание - то, без чего нельзя обойтись в монашестве. Старец Иосиф Исихаст, который для нас сокровище и наша хвала, хотя и был совершенным безмолвником, но делал большой акцент на послушании. Потому что послушание - тот фундамент, на котором монах строит свое обожение. Поэтому молюсь, чтобы вы следовали истинному святоотеческому Преданию, и в таком случае ваш монастырь может стать маяком для всей Церкви, чтобы те, которые посещают вашу обитель, уходили отсюда изменившимися к лучшему.

У вас немало сестер, и это - благословение Божие. Как было бы прекрасно, если бы монахини преуспевали в смирении и послушании. Монах - это настоящий человек, который живет истинной жизнью.

И я от нашей Ватопедской обители хочу преподнести вашему монастырю дискос как символ того, что нас объединяет жизнь во Христе.

Если у вас есть вопросы, я с радостью постараюсь на них ответить.

Как научиться молиться

Вопрос: Я читала Ваши беседы, и Вы говорили о том, что Святая Гора - это не просто место, но образ мысли, и я хотела бы попросить Вас объяснить, что это значит, чем отличается именно святогорский образ мышления, образ жизни?

Ответ: Конечно, и место имеет значение для монахов, поэтому отцы отдалялись от мира и находили безмолвные, тихие места, чтобы всецело посвятить себя Богу. Но все-таки место остается второстепенным фактором. Первое, на что мы, монахи, должны обращать внимание - это образ жизни. Мы должны всегда жить по Преданию святых отцов и не придумывать сами чего-то нового. Хочу сказать, что главное - найти человека, который передал бы вам из первых рук святоотеческую традицию и научил бы вас духовной жизни. И поэтому много игуменов и игумений из России связались с греческими монахами, и это приносит им духовную пользу. Одному игумену, греку, который только читал святых отцов, я сказал, что, читая святых отцов, очень хорошо делаешь, но ты поступаешь как больной, который хочет вылечиться, только читая медицинские книги. Очень большое значение имеет живое общение духовных людей. У Святой Горы есть одно большое преимущество как у единственного действующего монашеского государства: Святая Гора ни на минуту не прекращала своего существования. Это очень важно.

В.: Геронда, старец Иосиф Исихаст сразу обучал Иисусовой молитве или сначала другим каким-то добродетелям?

О.: В первую очередь он учил монахов послушанию и потом молитве. Сестры должны хорошо понять, что православное монашество не йога, сперва человек должен умертвить греховные свои желания, и затем молитва рождается сама - молитва как дар Божий, как говорится в Священном Писании: «Господь дает молитву молящемуся». То есть мы-то трудимся, сколько можем, но Бог дает молитву как дар, это не результат только наших трудов.

В.: Сколько времени отводится в Вашем монастыре на послушания?

О.: Приблизительно четыре часа в день. В четыре ночи мы начинаем службу, к восьми заканчиваем, сразу идем в трапезную, где-то с полдевятого до часа мы на послушаниях, с часа до пяти отдыхаем, в пять служим вечерню, затем ужин и потом сразу повечерие. Часто, особенно летом, после трапезы бывают общие работы. Например, вся братия идет на кухню рыбу чистить - у нас есть рыбаки, которые ловят для нас рыбу. И уже после общих работ повечерие. После повечерия по послушанию делают только самое обязательное - например, садовники идут поливать огород и цветы. В 12 часов по византийскому времени, то есть где-то в девять часов вечера, бьет «колокол молчания». С этого времени и до полуночи - у монахов духовные занятия в келье, потом три с половиной часа спим и в четыре - служба. Конечно, монахи могут отдыхать и днем.

Дверь не открывается? Не взламывайте ее

В.: Сестры нашего монастыря довольно хорошо знают биографию старца Иосифа Исихаста, но гораздо меньше нам известно о старце Иосифе Младшем. Не могли бы Вы рассказать о нем кратко.

О.: Старец с шестнадцати лет был в монашестве. Такую деталь рассказывал, кстати: когда ему было 16 лет, посмотрел он один фильм и увидел, как там убивают людей. Тогда он подумал: как же легко человека убить и уйти из жизни. И так без наставника пришло к нему желание позаботиться о своей душе больше, чем о своем теле. Он ушел в монастырь на Кипре, и там постригли его в рясофор, назвали Софронием. Но, к сожалению, тогда был период, когда Кипрская Церковь переменила календарь на новый стиль. Монастырь разделился, так что даже служили две службы: по новому стилю и по старому, разделились братия, и старостильники с новостильниками не здоровались - понимаете, какая в нем была атмосфера... В то время жил там один старец - человек Божий, иеромонах Киприан. Этот старец однажды сказал ему: «Подойди ко мне. У тебя есть будущее в духовной жизни, есть тебе мое благословение поехать на Святую Гору». И так он пришел на Святую Гору. Кстати, когда он ехал на Святую Гору, то приехал в Афины. И когда он с несколькими монахами был на пристани, им сказали, что скоро отправляется корабль в Салоники. А там, где они должны были проходить контроль, главный проверяющий был коммунист, он монахов обругал, всячески обозвал их, что-то еще из своей идеологии высказал и не пустил на корабль. Его стали просить, но он их не пустил и выругал еще больше. Других людей, мирян, он пропускал спокойно, даже без паспорта. Братия, которые были со старцем, стали негодовать и хотели пожаловаться начальнику пристани, но старец говорил им: «Нет, никуда не пойдем, мы дважды пытались и ничего не вышло, каждое препятствие нам во благо». Они настаивали, но старец им не уступил. Если бы они пожаловались, то их, конечно, посадили бы на борт, потому что они были правы. Так корабль отплыл, но по дороге он потонул, никто не выжил. Это нам часто напоминал старец и говорил: «Когда стараетесь открыть какую-то дверь, если она не открывается, не взламывайте ее, а то пожалеете». И еще говорил, что часто даже за страстями людей для нас непонятным образом скрывается Промысл Божий.

На Святой Горе старец не мог сначала найти единодушных братьев и духовного наставника и очень молился, чтобы Господь послал ему старца. И когда наш старец встретился с великим старцем Иосифом Исихастом, то сразу понял: «Вот кого я искал». И просил оставить его в скиту Малой Анны. Старец Иосиф Исихаст ответил, что он никого без молитвы, без извещения свыше не оставляет. Помолимся, говорит, если Бог пожелает, то мы тебя оставим. «Когда мне подойти, чтобы узнать?» - «Давай через неделю». И, в конце концов, его приняли. Наш старец говорил, что самое великое благословение в его жизни, что он нашел этого великого старца и жил с ним. Старец Иосиф Исихаст учил их сперва послушанию, потом Иисусовой молитве и особенно обращал внимание на самоукорение и плач как духовное состояние.

В.: Святые отцы говорят, что в монастыре между насельниками должно быть такое единство, как между членами одного тела. Но в то же время монахам заповедуется быть странниками, ни к чему на земле сердцем не прилепляться. Как возможно это сочетать?

О.: И странничество, и воздержание, и молчание - все это очень хорошо, но монах должен сам понять и своим сердцем искать эти добродетели. Видите ли, послушание и в армии есть (дисциплина, лучше сказать), и все слушаются. Внешне-то слушаются, но внутри могут и грубыми словами ругать лейтенанта, который приказывает. Но в монастыре не дисциплина, а послушание - это очень отличается.

К нам пришел один келиот, монах. И сказал, что начальник их келии хочет, чтобы братья не говорили между собой, а молились. Монах говорил: «Я просто не умею много молчать». И он был прав, потому что мера в этом зависит от того, какие силы, вера, добродетели есть у каждого человека. Духовнику на Исповеди никогда не предписывается накладывать епитимью из-за того, что кто-то не видит нетварного света, не обожился, и так далее. Он наложит епитимью, если ему исповедуют какой-то серьезный грех. У каждого своя мера. Мы должны просто стараться постоянно стяжевать благодать Божию.

Странничество означает, что чем больше мы отстраняемся, отдаляемся от мира, тем большую дружбу завязываем с Богом. И чем ближе мы становимся к Богу, тем больше приобретаем дух единства и между собой. Монах должен очень внимательно относиться к сентиментальности и к душевным отношениям. Вы здесь не подруги, вы здесь сестры. Одно дело - подруга, другое - сестра. И игумению мы слушаемся не потому, что любим ее по-человечески, а потому что игумения - «законодательный орган» благодати, и, угождая ей, мы угождаем Богу. Наша жизнь должна быть абсолютно Христоцентричной, не антропоцентричной.

Как узнать свою меру подвига?

В.: В наше время много говорят о немощи современного человека, о том, что он не может подвизаться так, как древние отцы. И вот, с одной стороны, человек старается себя беречь, то есть подвизаться по силам, но, с другой стороны, есть опасность впасть в другую крайность - саможаление. Как узнать свою меру подвига?

О.: Как святые отцы сказали, и недостаток, и избыток - от дьявола. Во-первых, каждый должен понять, какие у него физические, душевные силы, какие у него умственные способности. Сегодня встретил одного мальчика, у которого больная нервная система. Почему так случилось? Он хотел стать круглым отличником, понуждал себя учиться только на пятерки, и, в конце концов, произошло нарушение в его нервной системе. Поэтому правильно осведомляйте своих духовных руководителей о своем состоянии, чтобы они давали вам правильные указания в духовной жизни.

Ко всему надо подходить с рассуждением. Одного брата послал привратник монастыря, чтобы он принес мешок муки братьям в пекарню. Но мешок был очень тяжелый. Брат говорит: «Чтобы не преслушаться, отнесу». Другой брат ему говорит: «Если не можешь, скажи отцу игумену, что не можешь». - «Это же преслушание, как не взять». - «Нет, это не преслушание». И, к счастью, тот, другой брат позвонил мне и сказал: «Если он этот мешок сейчас поднимет, у него сразу будет грыжа». И, к счастью, не позволил ему это сделать, а то потом нужно было бы оказывать медицинскую помощь. У этого монаха была ревность не по разуму, как мы говорим, благоговение с неполадкой.

В.: Посоветуйте, пожалуйста, как бороться с рассеянностью при молитве.

О.: Все рассеиваемся. Ум - это бродяга. Будьте особенно осторожны, иногда неопытные новоначальные пытаются сверх сил понуждать себя к чистой нерассеянной молитве. Понуждают, понуждают, и потом уже не могут больше вынести и совсем оставляют молитву. Молитесь спокойно, мирно, старайтесь, чтобы ум был в словах молитвы. Вот и все. Я и по своим монахам вижу, что у современного человека нет таких духовных сил, какие были у древних отцов. Ослабели силы человека. Очень быстро братья устают, даже и очень ревностные - «дух бодр, плоть же немощна». Поэтому сейчас время икономии, снисхождения.

В.: Расскажите, пожалуйста, о современных старцах Афона. К сожалению, мы знакомимся со старцами Святой Горы только после их смерти, через книги. Хотелось бы услышать что-либо о тех, кто еще жив.

О.: (отец Ефрем смеется) У монахов есть такое правило: не говорят о преуспеянии монаха, пока он жив. Старец Паисий говорил: «У меня один большой враг. Это мое имя». Не нравилось ему, что он был таким известным. И старец Ефрем Катунакский тоже говорил: «Молитвой дьявола и проклятием Бога у меня хорошее имя».

Добродетельные люди всегда есть на свете. Церковь - это фабрика по производству святых; как один святогорец говорил, фабрика по производству святых мощей. И монашество очень важно для мира не потому, что мы хотим омонашить весь мир, но потому что современный человек так загружен, столько слышит и видит, что привести в храм его можно только через опытное духовное слово. А это достояние прежде всего монахов.

В.: Есть ли у Ватопеда подворья в виде женских монастырей, как у монастыря Симона Петра?

О.: К счастью, нет (смеется). Вы, женщины, очень ревнивые. Есть один монастырь, в котором я исповедую и вижу, что женщины легче каются, но у них есть вот эта женская ревность. Десять монахинь - как один монах. Но если монахиня внимательно живет, то она очень утешительно действует на мир. У женщины есть врожденное материнство, оно остается и в монахине, только освящается, и благодаря этому она может принести много пользы.

В.: Как братья борются со сном во время богослужений и своего правила? Какие советы об этом давал Ваш старец, Иосиф Младший?

О.: Один монах печалился из-за того, что спал в храме, пошел к своему старцу и говорит: «Я в отчаянии, все время сплю». «Чадо, - сказал ему старец, - когда Христос плыл на корабле, была буря, мир рушился, а Он спал. А в храме печка есть, тепло, поют… Как же тут не заснуть?».

Иногда сонливость бывает от усталости, но бывает и от демонов. Если есть такая брань, выходите из храма, умойтесь, прогуляйтесь немножко во дворе - и назад.

Миряне бывают послушнее монахов

В.: Много ли паломников принимает Ваш монастырь? Общаются ли братья с паломниками?

О.: Паломников много, потому что монастырь большой. У нас и сто человек, и сто пятьдесят, и двести ежедневно остаются на ночь. И старец Иосиф хотел, чтобы мы заботились о паломниках. Знаете, когда паломник приходит в монастырь, он должен ободряться. Как понять, правильная ли атмосфера в монастыре? Если мирянин, посещая монастырь, уходит не с угрызением совести, что он не стал монахом, а с большей верой в свой брак.

Если к вам в монастырь приходят гости, с ними должны общаться сестры, которые назначены на это послушание. Мне иногда жалуются паломники, что они в какую-то каливу пошли, а их не принимают. Но они же члены Церкви. И я из своего маленького опыта скажу: хотя совершенство в добродетелях заповедуется монашеству, я видел много мирян, которые имели большее духовное преуспеяние, чем монахи. Поэтому нужно уважать и правильно общаться с мирянами, тогда они очень большую пользу получат.

Надеюсь, что наша встреча - не последняя, и прошу вас молиться обо мне, я нуждаюсь в этом.

Должен ли монах стремиться к священству, как отбираются кандидаты в священный сан, как происходит рукоположение на Святой Горе Афон, и как его самого напутствовал к священству старец Иосиф Ватопедский, рассказал журналу «Нескучный сад» настоятель монастыря Ватопед архимандрит Ефрем (Кутсу).

— Священство в монашестве не является почестью. Это вид служения, так же, как и должность игумена. В монашестве не существует различий и разграничений между игуменом и последним послушником, но равенство. Для того, чтобы стать монахом, человек должен этого сильно желать и просить об этом у Бога. В то время как для достижения священства прилагать свою волю нельзя.

— Должен ли монах стремиться к священству? А бегать от рукоположения?

— Настойчивые притязания и выпрашивание послушником рукоположения у Старца (духовного отца братии и кандидата в священство – ред.) составляют препятствие для хиротонии. Безусловно, монах может почитать священство, но он не должен об этом просить и давить на геронду, чтобы стать иереем. Старец решает, какой монах и когда может быть рукоположен. Это высокое служение никогда не должно быть приобретаемо «по своей воле».

— Если монах на протяжении многих лет не становится священником, считается ли, что он неудачник?

— Естественно, он не неудачник. Цель монаха в его личном освящении и обόжении. В этом направлении должны быть сориентированы все его силы и действия, все его желание и воля. Он должен познать, полюбить Бога и соединиться с Ним насколько это возможно. В этом заключается успех монаха – в опытном переживании своего освящения, а не в стяжании почестей, пусть даже и церковных.

— Какие существуют предусловия для принятия сана монахом?

— Кроме канонических препятствий для принятия священства, которых у него, конечно же, быть не должно, он не должен прилагать своей воли для получения сана. Старец решает, кто из монахов пригоден для принятия священства. И не отсутствие канонических препятствий при этом является важнейшим критерием для решения геронды, но то, насколько монах способен на это служение. Выбирает старец тех, кто до законоположного священства успел стяжать благодатное. Тех, которые обладают чистотой и непорочностью не только телесной, но и душевной, которые могут стать посредниками между Богом и людьми, которые любят ближнего и жертвуют собой ради него, которые молятся о спасении мира.

— Все ли священники на Святой Горе являются духовниками? Если нет, то почему?

— Не все иеромонахи на Афоне – духовники. Чтобы стать духовником, иеромонах должен приобрести соответствующий опыт. Должен иметь дар рассуждения духов. Он должен уметь различать какие помыслы происходят от Бога, какие от диавола, а какие от самого человека.

— Может ли не священник давать духовные советы?

— Конечно же, монах, обладающий духовным опытом, может давать советы. Кроме того, многие великие Отцы нашей Церкви были простыми монахами и совершили большое пастырское дело, такие как прп. Антоний Великий, прп. Пахомий Великий, прп. Максим Исповедник, прп. Афанасий Афонский, современные нам Иосиф Исихаст, Паисий Святогорец и многие другие.

— А может ли давать советы священник, не имеющий духовного опыта?

— Если священник занимается самопознанием и осознает, что ему не хватает соответствующего опыта, добро будет, чтобы не советовал. Если же хочет посоветовать, добро будет, чтобы не настаивал на собственном мнении и предоставил исповедующемуся возможность взять совет у более рассудительных духовников и старцев.

— Что сложнее – быть простым монахом или иеромонахом?

— На Святой Горе известен один афоризм, родившийся из опыта Отцов. «Лучше монах, да в раю, чем в епитрахили, да в аду».

— Как рукополагают священников на Афоне?

— Когда старец выберет монаха для рукоположения, он объявляет об этом на Духовном Соборе Обители (Совете старцев), который утверждает выбор. Затем решение сообщается выбранному монаху, которому необходимо послушаться. В некоторых случаях, однако, монах может отказаться от тяжести священства, и этот благословенный отказ может быть принят старцем. Из «Отечника» нам известны случаи, когда отцы, для того, чтобы не рукополагаться, отрезали себе нос, ухо или просто сбегали и прятались. Помню, как примерно тридцать лет назад, когда Старец (имеется в виду старец Иосиф Ватопедский, духовный отец и учитель игумена Ефрема – ред.) сказал, что мне предстоит стать священником, я поначалу вознегодовал, испугался тяжести служения. Но Геронда поведал мне аналогичный случай со святителем Василием Великим. Во время посещения одного общежительного монастыря Василий Великий спросил Старца той Обители: «Есть ли у тебя кто из спасающихся?». Рассудительный геронда понял вопрос святителя и привел к нему послушника. Василий Великий попросил его подать воды умыться. Затем святитель сказал послушнику сесть и сам подал ему воды, чтобы умылся монах. Послушник, умертвивший себя всякому личному желанию, не выказал возражения и на это повеление святителя Василия. Тогда Василий Великий попросил старца обители отдать ему этого монаха, чтобы рукоположить его и сделать протосингелом (первым лицом в митрополии после архиерея – ред.) в своей митрополии, за его совершенное послушание.

— Епископ приезжает на Афон для рукоположения, или ставленник едет к епископу?

— Монастырь приглашает епископа прибыть на Святую Гору и совершить хиротонию.

— Существует ли на Афоне особая ставленническая исповедь?

— Особых исповедей не происходит, поскольку монах, избранный для принятия сана и его старец знают друг друга уже достаточно времени, и эта связь их объединяет. Кроме того, когда кто-то приходит стать монахом, ему необходимо совершить общую, подробную исповедь старцу и тогда он причисляется к братии. Стало быть, такая особая исповедь уже произошла и связь между послушником и герондой развилась. Также существует так называемое письменное свидетельство, которое старец должен предоставить об избранном монахе.

— Существуют ли какие-нибудь святогорские традиции, связанные с хиротонией? Например, в России новопоставленный священник 40 дней подряд служит литургию.

— Да, такая традиция существует и на Святой Горе, что каждый ново-рукоположенный иеромонах должен отслужить 40 литургий.

Старец Иосиф Ватопедский о священстве:

«Священство есть таинство, посланничество, сверхъестественное служение, небесная «повинность», «носитель» откровения и средство связи преходящего и падшего земного мира с Богом. Имея людей своими служителями и само служа людям, оно, тем не менее, имеет небесное происхождение. Оно действует на земле и поэтому его облик выглядит земным и смиренным, однако результаты его восходят на небеса. Священство по своей высоте есть дело ангельское и больше подходило бы ангелам, если бы непостижимое домостроительство Божие не предназначило людям быть его служителями. Одним словом, священство есть служение Благодати, посредством которой Бог Творец через Свои нетварные энергии передает Себя Своим созданиям и делает их соучастниками Своей жизни. Будучи таковым, священство не входит в число придуманных людьми профессий. Господь определил так, чтобы через священство пришло к своему окончательному завершению Его спасительное домостроительство, чтобы возглавити всяческая о Христе, яже на Небесех и яже на земли в Нем (Еф. 1:10).» (из книги «Слова утешения. Беседы о духовной жизни и монашестве»)

Подготовил Кирилл Миловидов
Журнал «Нескучный сад»

Просмотрено (214) раз

МЫ ПРОДОЛЖАЕМ РАССКАЗЫВАТЬ О МОНАШЕСКОЙ ЖИЗНИ НА СВЯТОЙ ГОРЕ АФОН. ЧЕМ ОТЛИЧАЮТСЯ ГРЕЧЕСКИЕ МОНАХИ ОТ РУССКИХ, ИЗ ЧЕГО СОСТОИТ ДЕНЬ АФОНСКОГО МОНАХА И КТО САМЫЕ ПОЧИТАЕМЫЕ СВЯТЫЕ В ГРЕЦИИ? ОБ ЭТОМ РАССКАЗЫВАЕТ ИГУМЕН ВАТОПЕДСКОГО МОНАСТЫРЯ АРХИМАНДРИТ ЕФРЕМ.

Геронда* Ефрем, расскажите, пожалуйста, чем отличается монашеская жизнь на Афоне от жизни в других обителях, в частности, в России?

Святая Гора — место особенное. Начиная с ее основания и до наших дней, монашеская жизнь на ней не останавливалась. Монашество на Святой Горе продолжается беспрерывно, это — продолжение традиции (древ. слав. — «предания»). Говоря о святогорской традиции, мы не имеем в виду фольклор, обряды или культурные обычаи, которые имеют основой искусство, реликвии, архивы и т.п. Святогорская традиция — это предание освящения, искусство освящения. Традиция — это не мертвое состояние прошлого, не та польза, которую получаем, читая традиционные святоотеческие книги (хотя и это, конечно, обязательно). Святогорская традиция — это носительница того пути, того образа, того метода, которым монах достигает обóжения, личного освящения. Это живая традиция, которая передается (отсюда и слова «предание») от старца (духовного руководителя) монаху (послушнику, ученику).

В России наблюдается расцвет монашества, энтузиазм русских верующих и влечение к монашеской жизни. Конечно же, коммунизм причинил большой ущерб православной духовной жизни в общем и монашеству в частности.

Игумен Ефрем Ватопедский: Когда старец сказал, что я стану монахом, я подумал – кошмар!

Но для того чтобы в монастырях России существовала истинная внутренняя духовная жизнь, а не только внешние формы без содержания, монахов должны окормлять соответствущие духовники, рассудительные духовные руководители, так называемые старцы. Они существуют и сегодня, так как, если бы их не было вообще, это было бы знаком богооставленности, но тем не менее, мы считаем правильным общение русских монахов с современными старцами Святой Горы. Это совершается сегодня и, на наш взгляд, должно совершаться и в будущем. Таким образом, и в Россию будет передаваться свет непосредственного живого опыта предания, также как он опытно переживается на Святой Горе.

Из чего состоит день афонского монаха: какие послушания несут братия Ватопедского монастыря?

Обычно в святогорских киновиях (общежительных монастырях), какой является и наша обитель, день делится на три части: время богослужении в соборе, время послушаний и келейное время, приблизительно по восемь часов на каждую.

Основным деланием монаха является не его послушание по хозяйству, а служение Богу, которое первенствует среди всяких других дел в общежитии. Церковное богослужение в святогорской киновии есть неиссякаемый богослужебный собор, имеющий своим прообразом непрестанное славословие Ангелов в вечности. В стенах более чем тысячелетнего соборного храма обители монах имеет возможность соучаствовать в словесной службе, которая непрерывно приносилась Богу предшествующими отцами и ныне продолжает приноситься тем же способом, всей Церковью вместе со всею тварью «едиными устами и единым сердцем».

Посредством послушаний в общежитии деятельно применяется слово Спасителя: и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20,27-28).

Послушания определяются Священным Собором монастыря в соответствии с размеренными способом ведения хозяйства и образом жизни отцов и согласно индивидуальным духовным потребностям каждого монаха. Базовыми являются послушания игумена, управляющих, эконома, представителя в Священном Киноте Святой Горы, а также протепистата, избираемого каждые пять лет. Право избрания последнего принадлежит пяти первым, в иерархическом порядке, обителям Святой Горы. Кроме того, в нашем монастыре существуют послушания секретарей, ризничего, архивариуса, библиотекаря, эконома подворья в Порто-Лагос, уставщиков, пономарей, певчих, иконописцев, поваров, трапезариев, гостиничных, садовников, пекарей, просфорника, привратника и других.

В келии монах совершает свое так называемое правило (греч. — «канóнас» — канон), которое должно исполняться каждый день без упущений. Речь идет об Иисусовой молитве по четкам и земных поклонах, число которых определяет геронда (старец, игумен). Потом инок читает, молится, плачет перед Христом, просит Его показать Свою милость не только ему лично, но и всему миру. Монах — молитвенник за весь мир. Келия монаха — место священное и священность ее таинственная. Поэтому на Святой Горе в келии к отцам не разрешается входить не только мирянам, но и другим насельникам. Монах-святогорец не принимает в своей келии гостей, кроме старца и, если болеет, монастырского врача или служащих в больнице отцов.

Общаются ли афонские монахи с русскими монахами?

Конечно же, есть у святогорцев общение с русскими монахами: у них одна цель, одно поле боя, одна мзда, один Жених Христос. У святогорского монашества вселенский масштаб — и в рамках этого измерения оно обнимает и русских монахов, множество которых посещает Святую Гору.

Как складываются отношения братии с паломниками?

Братия, которым поручено служить в архондарике (гостинице), общаются с паломниками непосредственно, рассказывают гостям об обители. Служение паломникам совершается в духе братолюбия, жертвенности и бескорыстной любви. Монах-послушник служит ближнему как Самому Господу. Никакой выгоды от этого служения у него нет, трудится он безвозмездно и похвалы от людей не ждет. Служит он ради любви ко Христу. Жизнь монаха вообще христоцентрична.

Какие существуют правила пребывания для паломников на Афоне?

Паломники, которые посещают Святую Гору, должны соблюдать устав и подчиняться законам каждого монастыря. Им необходимо участвовать в богослужениях, в общей трапезе и, в целом, следовать программе обители для их же духовной пользы. Подчеркнем, что святогорские монастыри не гостиницы, а духовные учреждения, где совершается освящение монахов благодатью Божией. Часть этой закваски могут восприять и гости-паломники, чтобы перенести ее в свое общество, в мир.

Как становятся послушниками и монахами на Афоне? Могут ли ими стать выходцы из других стран?

Когда игумен считает, что у кого-нибудь есть соответствующие предпосылки для того, чтобы стать монахом, тогда оставляет его в обители, и он следует ее уставу уже как послушник (греч. — «дóкимос монахóс» — «испытываемый монах»). Конечно же, послушниками могут стать и представители других стран мира. В каждом монастыре Святой Горы есть братья-иностранцы, не только греки. Напоминаем, что Священный Афон — место православно вселенское. Все монахи святогорских монастырей равны, независимо от возраста, национальности, образования, общественного положения. Со всеми насельниками, начиная с игумена и заканчивая последним послушником, обращаются по-равному, то есть с уважением к человеческой личности.

Какова практика пребывания на Святой Горе: сколько лет нужно потрудиться послушником, чтобы стать монахом?

Тот, кто хочет стать монахом, должен быть сперва испытан. Сначала он причисляется к послушникам. Это испытание может длиться от одного до трех лет. Постриг совершается тогда, когда игумен посчитает, что послушник готов к монашеству.

Геронда Ефрем, назовите, пожалуйста, двух-трех самых почитаемых в Греции святых.

В Греции больше всех чтут Божию Матерь (греч. — «Панагия» — «Всесвятая», самое распространенное наименование Богородицы). Также очень почитаются святые мученики Георгий Победоносец и Димитрий Мироточивый (Солунский), святитель Николай Чудотворец. В городах и селах Греции много храмов, освященных в их честь. В каждой второй греческой семье есть люди, названные в честь этих святых. Из новейших святых очень почитаются святитель Нектарий, Эгинский Чудотворец и преподобный Серафим Саровский. Необходимо отметить, что преподобный Серафим является для греков тем же, кем святитель Нектарий для русских.

Кого из женщин Греции прошлых веков (поэтесс, писательниц) любят и уважают греки?

Выдающаяся писательница эллинизма, которой греки воздают должное почтение — это Пенелопа Дельта, скончавшаяся трагически. Также очень любима София Вэмбо, замечательная певица и актриса двадцатого века. Она была той, которая своими песнями вдохновляла греков в сражениях против итальянцев и немцев во время Второй мировой Войны.

Хотя и в наши дни в Греции есть хорошие писательницы и поэтессы, мы лично больше значения придаем другим гречанкам, которых, по нашему мнению, подобает любить, чтить и брать с них пример. Разве не героини те многодетные гречанки, которые и сами подвизаются жить по-христиански, и стараются «изобразить Христа» в сердцах своих детей? Могу вам сказать и то, что знаю многих таких героинь, у которых «течет писательская кровь» и в свободное время они пишут стихи и прозу. Для общества они кажутся незначительными, но перед Тем, Кто испытывает всю тварь, они велики, очень велики.

В современной нам новейшей эпохе сменились, точнее, перевернулись нормы жизни, и вместо того, чтобы почитать и любить святых и мудрых личностей, предпочтение отдают героиням и звездам телевидения. Меня очень огорчил тот факт, который я узнал от моих знакомых, что несколько месяцев назад одна греческая «деятельница искусства» выпустила DVD греховного содержания, и за два дня было продано двести тысяч экземпляров! Надеюсь, в вашей стране таких прецедентов нет.

Геронда Ефрем, журналу «Славянка» исполняется 5 лет. Что вы пожелаете читателям нашего журнала и всем русским православным женщинам.

Пролистав те номера вашего журнала, которые вы нам посылали, я был приятно удивлен и даже воодушевлен, хотя и не знаю русского. Видно, что журнал ваш серьезный: уважает женщину, ценит традиции, любит Церковь, и стремится продолжать свое дело по Ее благословению.

На большинство греческих и европейских журналов, посвященных женщине, даже взглянуть невозможно, как говорится, «срамно есть и глаголати» (Еф. 5,12), тем более «видети». В них унижается личность женщины, которая выставляется только как предмет наслаждения и ничего больше — другой информации читатель не получает. Вспоминаю, как несколько лет назад наш монастырь посетил один паломник из Брюсселя, профессор университета. Он пожаловался нам на свою шестнадцатилетную дочь: девочка совсем не хотела слушаться своих родителей. В беседе он также упомянул об одном современном женском журнале, который она читала. Оказывается, в каждом номере этого журнала печатаются статьи с советами, как женщине лучше заниматся сексом. Скажите, какая девочка будет слушаться своих родителей при таких предпосылках? К сожалению, таковы сегодня «напутствия» средств массовой информации. Мы должны плакать и каятся, так как сегодня не только потеряли свое богочеловеческое назначение, но имеем опасность потерять и сам образ человека.

Молимся, чтобы «Славянка» отпраздновала не только сотый юбилей, но, если благословит Промысл Божий, и оставалась на достигнутой высоте до скончания веков! Молимся также, чтобы читательницы журнала и все русские женщины никогда не забывали о том, что созданы они «по образу и подобию Божию» и что только в браке или в монашестве (так как оба равно великие Таинства) они смогут усовершенствоваться как личности во Христе и во веки веков.

*Геронда (гр. «старче») — зд.: почтительное обращение к духовным лицам. К игуменам, например, никогда не обращаются словом «отче», а всегда «геронда».

Легко ли женщине быть генералом?
Раздел: У нас в гостях — 14 октября 2010Женский Свято-Покровский монастырь г. Толочин нуждается в помощи.
Раздел: Дела веры — 24 февраля 2013Протоиерей Никлай Важнов: Будьте ласковыми и добрыми
Раздел: У нас в гостях — 20 октября 2011Епископ Архангельский и Холмогорский Даниил и епископ Южно-Сахалинский и Курильский Тихон: Вера — духовный фундамент народа
Раздел: У нас в гостях — 10 июня 2011

Иеросхимонах Ефрем (Хробостов) (1871-1947)

Об иеросхимонахе Ефреме известно и опубликова­но достаточно много: его жизнеописания в Валаам­ском патерике, хрестоматии «Валаам Христовой Руси», в брошюре «Храм воинской памяти. Смо­ленский скит на Валааме». Сохранились простран­ные воспоминания о старце архимандрита Афанасия (Нечаева), священника Александра Осипова, писателя Б.К.Зайцева, записи монаха Иувиана (Красноперова), иеромонаха Сергия (Иртеля) и других. Такой инте­рес к личности иеросхимонаха обусловлен в первую очередь высотой его подвижнической жизни, а также тем, что он являлся духовником членов император­ской фамилии, в частности великого князя Николая Николаевича. При работе в архивах Валаамского и Ново-Валаамского монастырей была получена воз­можность изучить переписку о. Ефрема, значитель­ная часть которой также опубликована. Однако есть письма, преимущественно к мирянам, помогающие представить более полную картину старческого слу­жения иеросхимонаха Ефрема.

Иеросхимонах Ефрем (в миру Григорий Иванович Хробостов) родился 23 января 1871 г. в селении Им­ператорского фарфорового завода Санкт-Петербурга в семье ремесленника.

«Двенадцати лет убежал он из дома отца в Санкт-Пе­тербурге сюда, на Валаам, - вспоминает архимандрит Афанасий (Нечаев) рассказ своего духовника о. Ефре­ма. - Начитался книг о монахах и, познакомившись с валаамцами в их часовне в Петербурге, решил уйти в монахи. Сказал отцу. Тот запретил, а при повторной просьбе и побил. Тогда собрал отрок Григорий денег один рубль - стоимость проезда на Валаам - и уехал тайком. Пришел к игумену, просит оставить его в оби­тели: возлюбил отрок горний мир. Но строг устав мо­настыря - нельзя принимать малолетних. Залился сле­зами мальчуган: нет, не уйдет он ни за что, а если силою, то он - в воду. Только такая решимость духа создает подвижников. Ходит по монастырю и слышит разго­вор: “Плотников у нас не хватает на постройку собора”. И вспомнил тут наш бедный отверженник, что и он умеет стругать и рубить. Помчался к игумену. Бух ему в ноги: “Батюшка, отец игумен, я вспомнил, ведь я пре­красный плотник”. Все рассмеялись, но решили все же оставить мальчика на испытание”».

Духовными руководителями отрока были иер о схи­монахи Алексий (Блинов) и Антипа (Половинкин), ученик прп. Антипы Афонского, от которого буду­щий старец Ефрем научился деланию Иисусовой мо­литвы и, таким образом, стал продолжателем афон­ской исихастской традиции в Валаамской обители. Послушания Григорий исполнял в слесарной мастер­ской и в монастырской библиотеке, которой в то вре­мя заведовал его старец - о. Антипа.

По рассказам самого о. Ефрема, «отец искал его полтора года, нашел. Сын успел зарекомендовать себя, и сами монахи упросили отца оставить отрока Григория в обители. И отец его согласился». Далее архимандрит Афанасий повествует еще об одном ин­тересном обстоятельстве из жизни отца и сына Хробостовых: «С самого начала пришла Георгию мысль молиться Богу, чтобы и отец его сделался монахом. Уходил он в леса, где стояли часовни, и, скрываясь от людей, вопиял громким голосом, чтобы было слышно на небе: “Матерь Божия, приведи моего отца в обитель сию”. И услышан был голос отрока на небесах. Про­шло, однако, тридцать лет. Сын был давно уже иеромо­нахом. Вдруг приезжает его отец, рассказывает сыну историю своей жизни и просит принять его в мона­хи. Григорий был его первенец, и жена умерла от ро­дов его. Дал тогда отец обет пойти в монахи, но не исполнил. Женился вторично, имел много детей. Вот уже шестьдесят лет ему было, вторая жена умерла, а он тяжко заболел. И видит видение: предстали пред ним два мужа в монашеских одеяниях и сказали ему: “Что же ты обета не исполнил?” И взмолился ста­рик - даровать ему жизнь, чтобы исполнить обет. Выздоровел и вот приехал. Весь монастырь взволно­вался. Великая радость всех охватила. И постригли его с именем Иоанн. Прожил он еще двенадцать лет, похоронен на монастырском кладбище».

28 декабря 1894 г. Григорий был зачислен в братство монастыря, а 18 марта 1895 г., в возрасте 25 лет, пострижен в монашество с наречением имени Геор­гий. Епархиальным начальством было отмечено, что пострижение его «не в пример прочим», поэтому указано, «чтобы по пострижении иметь ему пребыва­ние до тридцатилетнего возраста в скиту Всех святых или в другом каком-либо с согласия его старца и по благословению игумена».

27 июля 1897 г. монах Георгий был рукоположен во иеродиакона, а 28 июня 1899 г. - во иеромонаха.

Монах Иувиан (Красноперов) вспоминает: «Сра­зу же по принятии благодати священства иеромо­нах Георгий проявил исключительно редкое усердие и любовь к наиболее частому и усердному священнослужению, всегда совершаемому им с глубоким мо­литвенным подъемом и сопровождаемому усердным поминовением усопших, имена которых он поминал всегда в великом множестве и притом неопустительно, за каждой Божественной литургией, совершаемой им». Такое ревностное отношение к богослужению найдет потом свое выражение в подвиге ежедневного служения им литургии.

В 1904 г. иеромонах Георгий был направлен в ко­мандировку для исполнения богослужений и треб на учебном судне «Европа». По возвращении он служил в салминском и шустаймском приходах Финлян­дии. В октябре 1907 г. о. Георгия назначили настояте­лем Николо-Богоявленского храма в Санкт-Петер­бурге. Огромной известностью и популярностью в столице в разных слоях общества, даже среди членов императорской фамилии, пользовался валаамский иеромонах. По словам самого о. Георгия, «он сделал­ся духовником Великого князя и других князей через то, что отец его служил в конюшенном ведомст­ве в Питере, и потому ему был доступ во дворец через отца. Так узнали его там, и стал он со временем духов­ником многих лиц царской фамилии».

За усердное пастырское служение иеромонах Геор­гий был удостоен многих императорских и церков­ных наград. В 1905 г. награжден набедренником, в 1909 г. - золотым наперсным крестом от Святей­шего Синода; в 1910 г. - таким же крестом из кабине­та государя императора и двумя золотыми наперсными крестами с драгоценными украшениями: первый - от его августейших духовных чад, а второй - от прихо­жан Николо-Богоявленского храма в Санкт-Петер­бурге. В 1915 г. о. Георгий получил орден Святой Анны 3-й степени. Уже будучи иеросхимонахом, награжден палицей в 1938 г.

В 1914 г. о. Георгий возвратился на Валаам. Но недолго пришлось быть ему в родной обители.

Исповедь трудника Афонского мужского Свято-Пантелеимонового монастыря

С нача­лом Первой мировой войны иеромонах уехал в ставку Верховного главнокомандующего - великого князя

Николая Николаевича, где ежедневно совершал Бо­жественную литургию в походной церкви ставки. Позже «Великий князь часто вызывал его для духовно­го совета к себе, в имение “Беззаботное”, а последний раз, в 1916 г., - в Тифлис».

С переменой государственного строя в России о. Ге­оргий вернулся на Валаам. 23 февраля 1919 г. он был пострижен в великую схиму с именем Ефрем, после чего уединился в Смоленском скиту, построенном на средства великого князя Николая Николаевича.

О жизни и молитвенном подвиге старца в скиту мо­настырский поэт монах Викентий рассказал в стихах:

Вот и скит, в нем каменный храм, я в него проник.

Здесь подвизался в пламенной молитве духовник.

В смиренном недостоинстве он много лет в скиту

О павшем служит воинстве литургию Христу.

Князь Николай храм жертвою своею основал,

Чтоб воинов, рать мертвую, в нем старец поминал.

С тех пор творит моление здесь духовник Ефрем,

Прося упокоения у Бога павшим всем.

В октябре 1925 г. о. Ефрем был назначен временно исполняющим обязанности монастырского духовника, а 4 марта 1927 г. большинством голосов братии избран духовником и в конце этого же месяца утвержден в должности. Как уже упоминалось, до старца Ефрема духовником был иеросхимонах Михаил (Попов), ко­торого отстранили от должности как непреклонно­го сторонника старого стиля. О. Ефрем не приветст­вовал стиля нового, но не прибегал к крайностям, стараясь быть верным принципу послушания. В связи с этим некоторые чада о. Михаила болезненно вос­приняли назначение старца Ефрема духовником. Од­нако о. Ефрем как в календарном вопросе, так и по поводу своего назначения, а затем избрания полагал­ся на волю Божию и благословение священноначалия.

Теперь он часто должен был бывать в монастыре, исповедовать братию и принимать участие в духовном соборе обители.

Архимандрит Афанасий (Нечаев) вспоминал, что однажды, «когда наступила Страстная неделя, то и во­все пришлось ему (о. Ефрему. - Авт.) остаться в нем (монастыре. -Авт.). Шли усиленные приготовления к Пасхе, все прибирали храмы и помещения, а у него в скиту некому было это делать. Я предложил свои услуги. Он тогда попросил обмести пыль в его храме. Это я исполнил. Но потом увидел, что келья при хра­ме была в страшно запущенном виде. Пыль и паутина не убирались, наверно, годами. Я и решил все это вы­чистить. Приезжаю в монастырь и говорю ему об этом. Он был очень недоволен, хотя прямо этого и не выразил. Но потом я узнал, в чем дело. Оказывается, существует две системы жизни: по одной должна быть во всем большая чистота и порядок, а по другой - наоборот, высшее состояние души, когда она не об­ращает на это никакого внимания. Отец Ефрем прак­тиковал, по-видимому, сразу обе эти системы, потому что в домике, где он жил постоянно, у него было чи­сто, а в келье при храме - полное запустение. И ему, конечно, было неприятно, что я нарушил уклад его жизни. Но прямо этого своего секрета он не открыл.

Таков тонкий этикет отшельников. А мне была нау­ка - без спроса не проявлять усиленной ревности, ибо она часто бывает не по разуму».

Старец беседовал с братией и мирянами и испове­довал их в соборном храме, но чаще - в скиту. О. Еф­рем, «высокий, жизнерадостный, с улыбающимися глазами», всех привлекал к себе своей духовной опытностью, приветливостью и любовью. «С огром­ной душевной открытостью он встречал богомоль­цев - с душеспасительными беседами, с непремен­ным самоваром». Многие из тех, кому довелось побывать у старца, получили духовную помощь и уте­шение. А потом в благодарность присылали посыл­ки и письма. «Я дорожу каждым словечком Вашей беседы и Ваших писем на вес золота», - писали о. Ефрему. В трудную минуту обращались за советом и молитвенной поддержкой: «Мрачно и уныло на душе моей, и хочется высказать Вам, дорогой батюшка, свою печаль и просить Вашей молитвы». Подобно прп. Антонию Великому о. Ефрем «вразумлял жесто­косердных людей, примирял тяжущихся, печаловался за обиженных с такой силой, как будто обиженным был он сам… утешал печальных и плачущих, помогал искушаемым».

Каждый, кто исповедовался у иеросхимонаха Ефре­ма, получал добрый совет и наставление и непременно старался приехать к нему еще. Один священник, бу­дучи паломником на Валааме, так отзывался об испо­веди в Смоленском скиту: «… Исповедовался в келье у отца иеросхимонаха Ефрема. Поразила меня память старца. Он, духовник сотен братии монастыря и сотен же паломников, оказалось, помнил все, о чем мы говорили во время исповеди два года назад во время моего первого посещения Валаама. Невольно мель­кнула мысль о том, что с такими Богопросветленными способностями души легко молиться о всех, кто только просил о молитве, когда образ и трудности каждого всегда стоят в памяти не стираемой временем харак­теристикой. По человечеству это даже как-то в трепет приводит, мы с нашей утомленной суетой памятью на подобное подвижническое человекопамятование физически и духовно не способны. Здесь же поистине открыты те духовные глаза и уши, о которых все время упоминал в Своих беседах Господь Иисус Христос».

Много искушений претерпел о. Ефрем от диавола. Он рассказывал, как однажды «служил он у себя ли­тургию один. Вдруг слышит, что кто-то подъезжает к церкви на санях. Никто никогда этого не делал, да и дороги к нему нет. Слышит он, как кто-то подходит к двери храма, но она заперта. Тогда идет этот человек на звонницу и звонит в колокола. Ужас охватывает отца Ефрема, но не может он бросить литургию. Кон­чился звон, и человек идет к алтарю и лезет по стене к высокому окну. Отец Ефрем не выдержал и закричал. И все вдруг исчезло. Придя в себя, он закончил слу­жение и вышел на улицу. Видит следы саней и шагов человека на снегу, но никого нет. Пошел отец Ефрем в монастырь и рассказал о сем. Никто никого еду­щим в санях и не видел. Очевидно, это происки диаво­ла… » Вспоминая этот и другие случаи, о. Афанасий (Нечаев) делает вывод, что диавол искушает подвиж­ников именно потому, что «они должны победить мир

и князя мира сего… Чем выше подвиги, тем больше брань с диаволом. Чем святее становится подвижник, тем страшнее нападение на него».

Особое значение иеросхимонах Ефрем придавал мо­литве. Он говорил, что «без молитвы нет христианина. Молитва - это дыхание души, устремленной к Богу, оружие против диавола, мать всех добродетелей». Аналогичные рассуждения находим у свт. Иоанна Зла­тоуста и прп. Нила Синайского. Вся жизнь старца свидетельствует о его высоком молитвенном подвиге: каждый день он совершал уставные богослужения и литургию, творил Иисусову молитву, служил панихи­ды и по просьбам паломников молебны: «Отец Ефрем служит обычно паломникам молебен, который кончает удивительной по своей проникновенности молитвой. Отсюда едешь дальше сосредоточенный и умиротво­ренный». Русские скауты, побывавшие у иеросхи­монаха, подчеркивали благоговение и дерзновение старца во время молитвы: «О. Ефрем начал служить молебен перед иконой Божией Матери. Он молился и просил со слезами о заступничестве за нас… Мы видели молитву схимника, чудо веры и слез… И, мо­жет быть, в первый раз мы сознали так ясно бедность своей души… Как будто дверь из темницы открылась, но привыкшая к мраку душа еще не в силах выйти на свет… Его слова западали глубоко в душу каждого». Действительно, иеросхимонах был «ласковый, обхо­дительный, большой молитвенник».

В 1940 г. старец вместе с остальными насельниками обители был эвакуирован в Финляндию. В Ново-Ва­лаамском монастыре он продолжал быть духовником.

Игумен монастыря Харитон (Дунаев) в ноябре 1946 г. писал князю А.В.Оболенскому: «Мы, слава Богу, в единении и мире продолжаем шествовать к концу своей земной жизни. Старец-духовник (Еф­рем. -Авт.) слабеет, сердце у него очень слабое, ноги пухнут, применяются и медицинские меры; но он все же продолжает служить в своей келии».

2 февраля 1947 г. здоровье иеросхимонаха Ефрема ухудшилось, и старец уже не мог совершать Боже­ственной литургии, но продолжал причащаться Свя­тых Христовых Таин. Когда позволяли ему силы, «он усердно молился пред иконами у себя в помещении, а когда начал изнемогать, то, уже сидя, совершал свое молитвенное правило».

26 марта старец причастился и в девять часов вечера мирно почил. Как сообщают нам архивные источники, в момент его смерти в монастырском храме закон­чилось богослужение, совершаемое в воспоминание стояния прп. Марии Египетской.

Отпевание и погребение почившего старца было совершено в субботу 29 марта и совпало в 1947 г. с празднованием Похвалы Божией Матери. Архи­вариус монах Иувиан (Красноперов) по этому поводу оставил запись: «Достойно примечания то замеча­тельное обстоятельство в жизни почившего отца Еф­рема, что он за всю свою многолетнюю жизнь в оби­тели, в течение 64-летнего пребывания в ней, всегда с редким усердием, любовью и горячим упованием молился Божией Матери, с чисто детской простотой и слезным умилением прибегал к Царице Небесной. Теперь это знаменательное совпадение его отпевания

и погребения с днем празднования Похвалы Божией Матери смиренно позволяют нам питать светлую уве­ренность в том, что он и за гробом не будет лишен милости и предстательства Усердной Заступницы рода христианского ».

Сам о. Ефрем еще на старом Валааме приготовил себе могилу рядом со Смоленской церковью любимо­го им скита и говорил приходившим к нему: «Это мое последнее место покоя». Однако иначе судил Гос­подь: старец был погребен на кладбище Ново-Валаамской обители.

ЧИСТОЕ СЕРДЦЕ

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Настоятель (игумен) Ватопедского монастыря на Афоне архимандрит Ефрем – об особом качестве духовной жизни на Святой горе, вершине русского афонского монашества и о том, как сам он чуть не умер с горя, узнав, что будет монахом. Беседа состоялась в дни Первой международной конференции «Электронные СМИ и православное пастырское душепопечение».

- Вы родились в верующей семье? Какова была ваша первая сознательная встреча с Богом?

Я из деревенской семьи, из бедной деревни. Мои родители - земледельцы. Мой отец был работяга, не особенно церковный человек. Мама - Божий человек. И первое мое духовное вдохновение было от батюшки, от священника нашего села. У меня была тяга к церковной жизни: надевал полотенце на шею и совершал «литургии» в детстве. Всё понимал и схватывал, потом повторял, отпусты совершал.

- Что повлияло на ваше решение принять монашество? Кто был вашим духовным отцом?

Моим духовным отцом был старец Иосиф Ватопедский. А монахом я стал потому, что благодать меня привлекла.

Я не мог даже представить себе этот образ жизни - в первый раз, когда я приехал на Афон, мне было 18 лет. Я учился в церковной школе, и один мой однокурсник, который тоже хотел стать монахом, но, в конце концов, стал женатым священником, сказал, что в одной гражданской газете есть статьи про Святую гору. Я начал читать эти статьи и захотел приехать на Афон. Потом через год мы приехали в богословскую школу Афин учиться, и в 1975 году я первый раз приехал на Афон.

В программе встреч была встреча со старцем Ефремом Катунакским, который почил в 1998 году. У него от Бога была сильная харизма. Нас было тогда пять студентов. Он смотрит на меня: «Ты, - говорит, - монахом станешь”. Я от горя с ума сошел! “Еще епитрахиль наденешь, - говорит, - священником станешь». И плюс говорит: «Ещё будешь из нашего духовного рода - учеников Иосифа Исихаста».

Я спать не мог от этого! Кошмар - как монахом стану?! Поехали в монастырь Григориат, попросил встречу с игуменом монастыря отцом Георгием, духовным человеком. «Я, - говорю, - очень опечален: был в Катунаках, и старец Ефрем такой ответ мне дал”. - “Старец Ефрем такую вещь тебе сказал? Тогда всё, - говорит, - кончено. Он никогда не промахивается”. Мне ещё хуже стало, увеличилась моя скорбь. Уже другой старец подтвердил слова первого!

Поехал тогда в Буразели - это большая келья, там жил духовный брат старца Ефрема старец Харалампий, который тоже был одним из ниптиков, из трезвенных отцов. Кого встречал из духовных отцов, всем свою боль говорил: у меня были другие мысли и цели в жизни. Настолько я был глупым еще тогда! Когда читал святого Иоанна Кронштадтского, он настолько повлиял на меня, что раз у него был “белый” брак (они с женой жили, как брат и сестра), то и я хотел так жить.

Говорю старцу отцу Харалампию: так и так, горе у меня. “Старец Ефрем, - говорит, - тебе сказал?” - “Да”. - “Всё кончено”, - говорит. И с того времени меня называли послушником. Все между собой подшучивали: “ты послушник”, “ты послушник”. А я от горя умереть хотел. Через пять лет после этого я стал монахом, то есть пророчество исполнилось.

Тогда я встретил и старца Иосифа Ватопедского, который, как и Ефрем Катунакский, тоже был учеником Иосифа Исихаста. Все они внесли большой вклад в исихастское возрождение Святой Горы.

Фото: ridus.ru

В России отношение к Афону особенное. Мы воспринимаем Святую гору как место, максимально близкое к идеалу монашества. Каждый русский монах, послушник надеется подвизаться на Афоне, а простые верующие мечтают хотя бы день провести тут. Чем привлекает людей Святая гора?

Святая гора Афон - единственное действующее монашеское государство в мире, которое сохраняет всю православную традицию. Что такое монашество? Монашество - это детальное соблюдение евангельских заповедей, Евангелия. Значит, там, где опытно переживается монашество, опытно переживается православие.

Когда мы говорим о предании, то не имеем в виду фольклор или какие-то народные обычаи. Под традицией предания мы подразумеваем искусство, технику святости, которая передается опытно от человека к другому человеку. Достижению этой цели способствует Святая гора. Наши братья русские ищут и жаждут этого неподдельного настоящего православного слова, поэтому любят Святую гору, и мы их любим тоже. Поэтому многие из них у нас гостят, и мы молимся о них.

Традициям Святой горы уже больше тысячи лет, в каждом монастыре они свои. А какая из особенностей монашеской жизни Ватопеда наиболее близка вам?

У каждого монастыря разные варианты исполнения устава, но православное предание, традиция - одна. Некоторые говорят, что есть традиция русская, греческая или румынская, но подчеркивают, что не имеют в виду духовную жизнь. В духовной жизни одна традиция - православная. Но то, что касается, например, церковного пения, второстепенных обрядовых вопросов - там могут быть разные особенности.

Богословие наше - то же самое, которое опытно переживается всеми, и все мы можем быть причастниками этого богословия - богословия, которое передано нам от воплощенного Бога Слова. Я на Афоне люблю всенощные бдения, торжественные Литургии. Это не значит, что богослужения в других местах - в вашей стране или в других - второстепенного значения. Как-то одного вашего коллегу спросил, ходит он в храм или нет. “Нет, - говорит, - только на Афоне хожу в храм”. “Почему?” - говорю. “Потому что только здесь, - говорит, - хорошая Литургия”. - “Ошибаешься, не только у нас”.

Догматически и духовно все Литургии - одно целое, но на Афоне другая духовная атмосфера. На Афоне безмолвная исихастская атмосфера больше помогает впитывать богослужение, потому что Святая гора - особенно благодатное место. В каждом монастыре пребывают молитвы отошедших отцов, молитвы живых отцов. Каждого монаха на Афоне учат, чтобы он молился непрестанно, без перерыва.

На Святой горе много чудотворных икон Божьей Матери, очень много святых мощей. Всё это духовно украшает место. И всё это так подготавливает сердца монахов и паломников, что они становятся восприимчивыми к совершаемым священнодействиям. Я сейчас четвертый день вне Афона, а думаю, что уже год прошел - так мне не хватает этой атмосферы, духовного качества, которое там пребывает, и вообще самого места.

Старец Ефрем выступает на конференции «Электронные СМИ и православное пастырское душепопечение»

В 2016 году исполняется тысяча лет русскому присутствию на Афоне. Почти в каждом афонском монастыре есть русские монахи и послушники. Каково лицо русского афонита сегодня? Как становятся афонитами в наши дни?

Празднование тысячелетия присутствия русского монашества на Афоне действительно оправданно. Очень много русских монахов угодили Богу за эти тысячу лет. Русский монастырь святого Пантелеймона издал книгу — можно сказать, современный русский афонский отечник. Я сейчас читаю эту книгу и удивляюсь, насколько русские подвижники понуждали свою человеческую природу к соблюдению монашеских обязанностей и обетов.

Венец русских афонских монахов - это святой Силуан Афонский. Это действительно один из самых великих святых, очень высоких духовных мер.

Я вернулся с Афона

Помню, прежде чем его канонизировали, наш приснопамятный духовный отец старец Иосиф прочитал книгу старца Софрония, ктитора монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, который был учеником святого Силуана и его биографом.

Отец Иосиф часто нам говорил, насколько он вдохновлялся книгой «Старец Силуан», и какую благодать получал, читая эту книгу. И приводил святого Силуана в пример, потому что благодаря этой книге (там важны не только слова самого святого Силуана, но и то, что старец Софроний их так богословски правильно изложил - по-моему, он тоже святой) было представлено величие православного догмата, высокая ценность православной жизни.

Я из своего опыта знаю, что очень многие люди через эту книгу становились православными, и многие молодые становились монахами, читая и изучая её.

- Современному человеку трудно представить себе ежедневную, ежеминутную жизнь с Богом. А на Афоне это проще?

На Афоне гораздо проще. Вчера вечером я здесь в комнате читал ученика старца Софрония - отца Захарию, который передает учение своего старца своим ученикам. И пишет одну очень интересную вещь, о которой я тоже раньше думал, но не осмеливался высказать.

Старец Софроний говорил: есть очень много святых и в миру, которые получили большую благодать из-за разных трудностей, испытаний, которые у них были на жизненному пути, и из-за того, что у них было терпение согласно евангельской заповеди. Но, говорит старец Софроний, несмотря на это, только монахи могут достичь чистой молитвы, и этого они достигают из-за послушания, которое оказывают своим духовным наставникам. Это послушание дает им очень глубокую беззаботность и беспопечительность. И когда нет никаких попечений у монаха, то он может свободно заниматься молитвой.

Хочу сказать, что в сегодняшнем мире особенно важно присутствие монашества и таких мест, как Святая гора, потому что у них большой духовный эффект.

- Монах - человек, живущий наедине с Богом. А что такое любовь к Богу?

Монах жаждет Бога, стремится к Богу. А здесь есть такая тайна, чудо такое: не только монах, но и каждый христианин, который стремится любить Бога, взамен получает Божественную нетварную энергию в своем сердце. И чем больше увеличивается эта нетварная энергия в его сердце, тем больше его любит Бог. Мы, православные христиане, придаем большое, великое значение первой заповеди - полюбить Бога всем сердцем, всей силой, всем умом, разумом.

Очень важно, чтоб человек любил Бога. У этой любви нет конца. В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, написано: «Ядущие меня ещё будут алкать, и пьющие меня ещё будут жаждать» (Сир. 24:23).

Перевод с греческого монаха Феодоха

Старец Иосиф говорил: "В нашем духовном преуспеянии особую роль играет духовный отец. И то что не чувствуем себя в безопасности в монастыре, и у нас много помыслов – часто причина в том что у нас нет доверия к своему духовному отцу".

22.05.2009 Трудами братии монастыря 10 295

Нет послушания с рассуждением, послушание должно совершатся без рассуждения. Даже если старец совершит ошибку, Бог восполнит тебе за твое послушание. Панкратий. Отец Ефрем, вместе со своей братией, относится к тому направлению монашеской жизни, которое заложил на Афоне великий старец Иосиф Исихаст. Они называют его своим "духовным дедушкой". Духовный отец о. Ефрема монах Иосиф является непосредственным духовным чадом старца Иосифа Исихаста, он живет недалеко от Ватопедского монастыря и регулярно приходит на встречи братии. Как сейчас его здоровье?

Ефрем. Сейчас уже не приходит, только передает нам свои слова.

Панкратий. Но вот я во всяком случае застал такое время когда он приходил в монастырь и проводил беседы с братией, вдохновенные беседы, которые касались самого для нас главного, самых внутренних, сокровенных вопросов монашеской жизни, внутренней жизни. Как нам жить, как нам спасаться, как выходить из тех трудностей что неизбежны на монашеском пути. Для нас особенно важен опыт Ватопедского монастыря потому что в чем-то наши монастыри схожи. Когда братство Иосифа монаха, и в том числе о. Ефрем, перешло из Нового Скита в Ватопед, то Ватопедский монастырь представлял из себя зрелище наверное такое же печальное как и наш Валаамский монастырь 15-20 лет тому назад. Я был в начале 90-х годов на Афоне, и могу засвидетельствовать о том что действительно в то время, еще когда не начались обширные восстановительные работы, многие монастыри находились в запущенном состоянии.

Несколько лет назад пользуясь уже расположением и гостеприимством о. Ефрема, я вышел за пределы той гостиницы где меня поместили, прекрасной благоустроенной гостиницы Ватопедского монастыря, там даже лифт есть, и вдруг увидел очень знакомые коридоры, такие же старые, обшарпанные, с такой же паутиной по углам, с кучами дров – то есть все то что мы хорошо знаем здесь на Валааме. И надо сказать, что за те годы что это братство провело в Ватопеде, оно преобразило внешний облик монастыря, но главным образом оно так настроило братство монастыря что помимо напряженной внутренней духовной работы, братия несут очень трудное, нелегкое послушание гостеприимства, любви, в хорошем смысле этого слова миссии несения слова Божия многим людям приходящим каждый день в эту святую древнюю и великую обитель. Поэтому нам очень важен опыт Ватопедского монастыря, важен именно в том плане – как сочетать вот эту неуклонную, твердую монашескую жизнь с тем напором внешнего мира, с огромным напором людей их проблем, их скорби которые каждый день захлестывают обитель, и взывают о помощи. И кто-то выдерживает, по милости Божией, по благодати Божией, может выдержать этот натиск и действительно помочь людям, а кто-то начинает ломаться, унывать, принимать помыслы о том, то ли это место которое он искал или может ему лучше найти другое поспокойней? И вот здесь возникает вопрос, довольно частый для нашей братии, я думаю что наверное он нередко возникает и у братии Ватопедской обители – как вернутся к первому вдохновению? Как возгреть Благодать Божию? Чтобы не было уныния, не было отчаяния, не было печали, а было бы ясное вдохновенное служение Богу.

Наш дедушка Иосиф Исихаст говорил: "первую благодать, которую получаешь – это для того чтобы мы ушли из мира". Но это не значит что все этим заканчивается, здесь, сейчас все начинается. Потому, уходя из мира, мы должны здесь довершить свою миссию. Поэтому духовному отцу, к которому нас привела благодать, мы должны предаться всецело, ему всецело подчинится. Монах который приходит в монастырь со своими условиями, уже начал плохо – это то что особо подчеркивал старец Иосиф в своем учении. Старец Иосиф говорил: "В нашем духовном преуспеянии особую роль играет духовный отец. И то что не чувствуем себя в безопасности в монастыре, и у нас много помыслов – часто причина в том что у нас нет доверия к своему духовному отцу". Место духовного отца очень существенно и поэтому для монаха такое послушание предписано.

Нерассуждающее послушание создает непрестанное вдохновение, ему дается стремление к Богу, это рождает любовь к Богу, рождает в монахе жажду по Боге и духовную ненасытимость, как говорит пророк "они будут есть, но не будут насыщаться", "будут пить и будут еще больше жаждать". Поэтому позиция монаха должна быть таковой, что даже во сне не должно оставаться без божественного влечения, и эта любовь и влечение к Богу, та которая приводит в действие благодать внутреннюю. И поэтому когда нас паломники спрашивают: "Не чувствуете рутину в монастыре? Мы видим что каждый день вы делаете одно и тоже" и мы отвечаем: единственно чего не представляет монашество – это рутина. Потому что каждый день – новые чувства, новые переживания, новое присутствие благодати, которое так услаждает душу, и дает полноту, и эта полнота дает постоянную радость. Но так как у нас времени немного, я здесь остановлюсь чтобы ответить на ваши вопросы.

Панкратий. Чем рождается "богатство внутренней жизни"? На самом деле ведь есть опасность для монаха, он может войти в эту "рутину". Недавно мне один брат говорил, что "я живу какой-то растительной жизнью: ем, сплю, работаю, снова сплю, снова ем …".

Панкратий. Но вот в реальности так бывает что много у нас послушаний, много у нас служений, много работы. У нас огромные монастыри, но не так много людей которые могли бы все это должным образом содержать в порядке. Поэтому работы у всех много. И многие братия устают. А если тем более он старается действовать по вашему слову, и всем быть слугой, и все его могут использовать – то так получается что к вечеру у него уже сил нету никаких. И если молится – то молится уже невнимательно, зевает, и думает как ему уже быстрее лечь.

Ефрем. Это трудолюбие – ради Христа, оно все покрывает.

Ефрем. Монах, даже когда работает, его ум не оставляет молитву. И поэтому труд, даже если потом нет времени молится в келии, все покрывает. И знаете что, когда послушание у вас крадет время молитвы келейной – никогда об этом не печальтесь! Я четыре года был на скиту поваром, и сейчас я исповедуюсь вам: знаете у повара никогда нет выходного. В воскресенье все садились под деревья и читали, я однажды пошел к старцу и говорю – "все читают, а я не читаю?", и старец мне ответил следующее – "Чадо, Мария Египетская когда ни будь видела перед собой священное писание? И как отвечала она цитатами из писания о. Зосиме?" и этот ответ меня успокоил, и никогда у меня больше не было помыслов. Благодать просвещает, благодать дает духовное просвещение. И если монах не подвержен унынию и нерадению, и у него не из-за этого нет времени для молитвы в келии – этот монах мученик.

Вопрос. Когда у меня скорби, что я должен делать, чтобы сохранить молитву без помыслов?

Ефрем. Когда у человека скорби – у него всегда есть и помыслы. Но должен обращать внимание на то чтобы не держать это в себе. Когда у него какая-то скорбь внутри – пусть пойдет и исповедуется, и это даст ему большое облегчение.

Вопрос. Можно ли называть плачем боль в сердце, если при этом нету слез. И если это случается во время Божественной литургии.

Ефрем. Есть слеза внешняя, есть слеза внутренняя – то есть боль сердца. И есть люди, которые по природе нелегко плачут и для них внутренняя боль сердца заменяет внешние слезы и воздыхания.

Вопрос. Чем подогревать этот плач сердца?

Ефрем. Любовью и влечением к Богу, любовию ко Христу. И насколько это возможно чтобы быть у ног Христа. И очень помогает чтобы монах в духовном созерцании уходил к распятию Христа, в то время когда Его били, когда плевали на Него. И я благодарю Бога, что не жил во времена Христа, потому что я тогда бы тоже на него плевал.

Вопрос. Перед тем как начать молитву как настроится на благоговейное отношение к имени Божию.

Ефрем. Когда у человека постоянно на уме как сохранить заповеди, могу сказать что благодать как бы автоматически приготовляет человека к этой любви, к благоговению к Богу. И поэтому дедушка Иосиф говорил: "Послушание принесет молитву, а не молитва послушание", и об этом говорится в священном писании "послушание выше жертвы". И еще: духовный отец здесь или нет, монах всегда должен спрашивать себя: "Я сейчас в духе моего старца?", потому что послушание в монастыре это не дисциплина, не внешнее только действие, а чисто сердечное действие. И это послушание мы делаем по любви к Богу, и потому законодательные органы благодати Христос отождествляет с самим Собой, говоря "кто вас послушает – Меня послушает, кто вас не слушает – Меня не слушает". И как читалось в сегодняшнем Апостоле "повинуйтесь вашим наставникам, потому что они бдят о душах ваших ", что бы это с радостью делали, а не с воздыханием, потому что так вам неполезно. И потому старец Иосиф Исихаст опять возобновил дух Феодора Студита на Святой Горе. И подчеркивал "упокоение старца" – то есть забота о том чтобы старец был доволен послушником, и поэтому "упокоение старца" это Христоцентричное а не человекоцентричное действие, не сентиментальное, и это для монаха очень важно.

Панкратий. Еще раз повторите – это очень важная вещь.

Ефрем. Послушание это не человекоцентричное действие, а Христоцентричное, это не сентиментальная связь двух людей.

Панкратий. Другими словами это не человекоугодие а Христоугодие.

Вопрос. Как со смирением отказать брату что бы не потерять мир?

Ефрем. Извини брат я тебе сейчас не могу помочь, но в другой раз помогу. Однажды наш уставщик пошел к одному брату попросить почитать псалтирь. А брат был уставший, как увидел его сразу говорит "А ну давай уходи отсюда".

Вопрос. Говорят что надо в простоте сердца предать себя отцу духовному, а в последнее время нет таких, говорят надо слушаться с рассуждением, а если будешь рассуждать то как бы это уже не совсем послушание.

Ефрем. Нет послушания с рассуждением, послушание должно совершатся без рассуждения. Даже если старец совершит ошибку, Бог восполнит тебе за твое послушание. В двух вещах мы можем оказать непослушание это касается догмы и этики, то есть догматов и нравственности, даже говорится в отечнике что "если старец безнравственен, но для тебя нет опасности впасть в тот же грех – оставайся с ним". Там где Благодать посадила какого-нибудь монаха – там он и преуспеет. Уйдет из монастыря только в том случае если его выгонят, но сам никогда не должен уходить. Потому что есть особый бес, который представляет нам идеальными другие места, вне нашего монастыря. Многие русские приходят на Святую гору чтобы найти так сказать духовную жизнь. И идут с одного престольного праздника на другой престольный праздник, с одной келии на другую. И они абсолютные неудачники, у них один помысел когда-то найдем эту жизнь – и никогда не находят, не могут пустить корни.

Панкратий. Как если часто пересаживать саженец дерева, каждый год – никогда не вырастет.

Вопрос. Как же говорят, что человек должен иметь радостное лицо, а если у него печаль о грехах, внутренняя борьба, скорбь – то как же у него будет радостное лицо?

Ефрем. Если так рассуждать то скорби у помыслы всегда будут, уйдут одни, придут другие. Эта печаль навсегда не остается, и когда монах стяжает опыт, будет смеяться над самим собой и думать "как меня обманывали эти внутренние изменения, как я обманывался от них.

Панкратий. И я еще добавлю, что Святые отцы писали о том что мы брата должны встречать с приветливым лицом, мы не должны увеличивать скорбь. Даже если у нас внутри скорбно и кошки на душе скребут – брата мы должны встречать приветливо. Это не какое-то человекоугодие, а это – несение тяготы друг друга. Так мы исполняем закон Христов, даже в такой простой вещи – просто улыбнуться брату, просто ему сделать такое лицо что тебе приятно его видеть, уже не говоря о том чтобы не сказать грубое слово, или пренебречь, или отвернутся – это уже грех.

Панкратий. Вот еще вопрос который многие задавали: Будет ли прославлен во святых старец Иосиф Исихаст и как сейчас обстоит дело?

Ефрем. Не знаю. И честно сказать не очень то этим интересуюсь – потому что для нас он святой. И прославят его или нет, для нас это не главное. И кстати это новейшая мода, в Православной церкви официального прославления святых не было. Народ сам признавал святость, опытно переживал святость какого нибудь святого. И знаем Симеона Нового богослова который память своего старца всю неделю праздновал. Но верю что придет и этот час, потому что он (старец Иосиф) постоянно совершает чудеса, помогает многим, и монахам, и мирянам. И нашим братиям является. То что я хочу сказать в завершение беседы: Вы должны почувствовать ваше назначение. Потому что Валаам это духовный фундамент, и сейчас в этом путешествии (сейчас более чем несколько лет назад) я понял, что в сердцах русских православных живет Валаам. И они верят, что он сыграет большую роль в помощи русскому народу. Не разочаруем этих людей! И как мы внесем вклад в дело помощи русскому народу, не так чтобы ходить туда-сюда, разговаривать, проповедовать; а если будем переживать опыт благодати, и они, те кто будет приезжать к нам будут чувствовать это, и будут уходить отсюда с другими лицами, то есть переменившимися к лучшему.

– Вы родились в верующей семье? Какова была ваша первая сознательная встреча с Богом?

– Я из деревенской семьи, из бедной деревни. Мои родители – земледельцы. Мой отец был работяга, не особенно церковный человек. Мама – Божий человек. И первое мое духовное вдохновение было от батюшки, от священника нашего села. У меня была тяга к церковной жизни: надевал полотенце на шею и совершал «литургии» в детстве. Всё понимал и схватывал, потом повторял, отпусты совершал.

– Что повлияло на ваше решение принять монашество? Кто был вашим духовным отцом?

– Моим духовным отцом был старец Иосиф Ватопедский. А монахом я стал потому, что благодать меня привлекла.

Я не мог даже представить себе этот образ жизни – в первый раз, когда я приехал на Афон, мне было 18 лет. Я учился в церковной школе, и один мой однокурсник, который тоже хотел стать монахом, но, в конце концов, стал женатым священником, сказал, что в одной гражданской газете есть статьи про Святую гору. Я начал читать эти статьи и захотел приехать на Афон. Потом через год мы приехали в богословскую школу Афин учиться, и в 1975 году я первый раз приехал на Афон.

В программе встреч была встреча со старцем Ефремом Катунакским, который почил в 1998 году. У него от Бога была сильная харизма. Нас было тогда пять студентов. Он смотрит на меня: «Ты, – говорит, – монахом станешь”. Я от горя с ума сошел! “Еще епитрахиль наденешь, – говорит, – священником станешь». И плюс говорит: «Ещё будешь из нашего духовного рода – учеников Иосифа Исихаста».

Я спать не мог от этого! Кошмар – как монахом стану?! Поехали в монастырь Григориат, попросил встречу с игуменом монастыря отцом Георгием, духовным человеком. «Я, – говорю, – очень опечален: был в Катунаках, и старец Ефрем такой ответ мне дал”. – “Старец Ефрем такую вещь тебе сказал? Тогда всё, – говорит, – кончено. Он никогда не промахивается”. Мне ещё хуже стало, увеличилась моя скорбь. Уже другой старец подтвердил слова первого!

Поехал тогда в Буразели – это большая келья, там жил духовный брат старца Ефрема старец Харалампий, который тоже был одним из ниптиков, из трезвенных отцов. Кого встречал из духовных отцов, всем свою боль говорил: у меня были другие мысли и цели в жизни. Настолько я был глупым еще тогда! Когда читал святого Иоанна Кронштадтского, он настолько повлиял на меня, что раз у него был “белый” брак (они с женой жили, как брат и сестра), то и я хотел так жить.

Говорю старцу отцу Харалампию: так и так, горе у меня. “Старец Ефрем, – говорит, – тебе сказал?” – “Да”. – “Всё кончено”, – говорит. И с того времени меня называли послушником. Все между собой подшучивали: “ты послушник”, “ты послушник”. А я от горя умереть хотел. Через пять лет после этого я стал монахом, то есть пророчество исполнилось.

Тогда я встретил и старца Иосифа Ватопедского, который, как и Ефрем Катунакский, тоже был учеником Иосифа Исихаста. Все они внесли большой вклад в исихастское возрождение Святой Горы.

– В России отношение к Афону особенное. Мы воспринимаем Святую гору как место, максимально близкое к идеалу монашества. Каждый русский монах, послушник надеется подвизаться на Афоне, а простые верующие мечтают хотя бы день провести тут. Чем привлекает людей Святая гора?

– Святая гора Афон – единственное действующее монашеское государство в мире, которое сохраняет всю православную традицию. Что такое монашество? Монашество – это детальное соблюдение евангельских заповедей, Евангелия. Значит, там, где опытно переживается монашество, опытно переживается православие.

Когда мы говорим о предании, то не имеем в виду фольклор или какие-то народные обычаи. Под традицией предания мы подразумеваем искусство, технику святости, которая передается опытно от человека к другому человеку. Достижению этой цели способствует Святая гора. Наши братья русские ищут и жаждут этого неподдельного настоящего православного слова, поэтому любят Святую гору, и мы их любим тоже. Поэтому многие из них у нас гостят, и мы молимся о них.

– Традициям Святой горы уже больше тысячи лет, в каждом монастыре они свои. А какая из особенностей монашеской жизни Ватопеда наиболее близка вам?

– У каждого монастыря разные варианты исполнения устава, но православное предание, традиция – одна. Некоторые говорят, что есть традиция русская, греческая или румынская, но подчеркивают, что не имеют в виду духовную жизнь. В духовной жизни одна традиция – православная. Но то, что касается, например, церковного пения, второстепенных обрядовых вопросов – там могут быть разные особенности.

Богословие наше – то же самое, которое опытно переживается всеми, и все мы можем быть причастниками этого богословия – богословия, которое передано нам от воплощенного Бога Слова. Я на Афоне люблю всенощные бдения, торжественные Литургии. Это не значит, что богослужения в других местах – в вашей стране или в других – второстепенного значения. Как-то одного вашего коллегу спросил, ходит он в храм или нет. “Нет, – говорит, – только на Афоне хожу в храм”. “Почему?” – говорю. “Потому что только здесь, – говорит, – хорошая Литургия”. – “Ошибаешься, не только у нас”.

Догматически и духовно все Литургии – одно целое, но на Афоне другая духовная атмосфера. На Афоне безмолвная исихастская атмосфера больше помогает впитывать богослужение, потому что Святая гора – особенно благодатное место. В каждом монастыре пребывают молитвы отошедших отцов, молитвы живых отцов. Каждого монаха на Афоне учат, чтобы он молился непрестанно, без перерыва.

На Святой горе много чудотворных икон Божьей Матери, очень много святых мощей. Всё это духовно украшает место. И всё это так подготавливает сердца монахов и паломников, что они становятся восприимчивыми к совершаемым священнодействиям. Я сейчас четвертый день вне Афона, а думаю, что уже год прошел – так мне не хватает этой атмосферы, духовного качества, которое там пребывает, и вообще самого места.

– В 2016 году исполняется тысяча лет русскому присутствию на Афоне. Почти в каждом афонском монастыре есть русские монахи и послушники. Каково лицо русского афонита сегодня? Как становятся афонитами в наши дни?

– Празднование тысячелетия присутствия русского монашества на Афоне действительно оправданно. Очень много русских монахов угодили Богу за эти тысячу лет. Русский монастырь святого Пантелеймона издал книгу - можно сказать, современный русский афонский отечник. Я сейчас читаю эту книгу и удивляюсь, насколько русские подвижники понуждали свою человеческую природу к соблюдению монашеских обязанностей и обетов.

Венец русских афонских монахов – это святой Силуан Афонский. Это действительно один из самых великих святых, очень высоких духовных мер. Помню, прежде чем его канонизировали, наш приснопамятный духовный отец старец Иосиф прочитал книгу старца Софрония, ктитора монастыря святого Иоанна Крестителя в Эссексе, который был учеником святого Силуана и его биографом.

Отец Иосиф часто нам говорил, насколько он вдохновлялся книгой «Старец Силуан», и какую благодать получал, читая эту книгу. И приводил святого Силуана в пример, потому что благодаря этой книге (там важны не только слова самого святого Силуана, но и то, что старец Софроний их так богословски правильно изложил – по-моему, он тоже святой) было представлено величие православного догмата, высокая ценность православной жизни.

Я из своего опыта знаю, что очень многие люди через эту книгу становились православными, и многие молодые становились монахами, читая и изучая её.

– Современному человеку трудно представить себе ежедневную, ежеминутную жизнь с Богом. А на Афоне это проще?

– На Афоне гораздо проще. Вчера вечером я здесь в комнате читал ученика старца Софрония – отца Захарию, который передает учение своего старца своим ученикам. И пишет одну очень интересную вещь, о которой я тоже раньше думал, но не осмеливался высказать.

Старец Софроний говорил: есть очень много святых и в миру, которые получили большую благодать из-за разных трудностей, испытаний, которые у них были на жизненному пути, и из-за того, что у них было терпение согласно евангельской заповеди. Но, говорит старец Софроний, несмотря на это, только монахи могут достичь чистой молитвы, и этого они достигают из-за послушания, которое оказывают своим духовным наставникам. Это послушание дает им очень глубокую беззаботность и беспопечительность. И когда нет никаких попечений у монаха, то он может свободно заниматься молитвой.

Хочу сказать, что в сегодняшнем мире особенно важно присутствие монашества и таких мест, как Святая гора, потому что у них большой духовный эффект.

– Монах – человек, живущий наедине с Богом. А что такое любовь к Богу?

– Монах жаждет Бога, стремится к Богу. А здесь есть такая тайна, чудо такое: не только монах, но и каждый христианин, который стремится любить Бога, взамен получает Божественную нетварную энергию в своем сердце. И чем больше увеличивается эта нетварная энергия в его сердце, тем больше его любит Бог. Мы, православные христиане, придаем большое, великое значение первой заповеди – полюбить Бога всем сердцем, всей силой, всем умом, разумом.

Очень важно, чтоб человек любил Бога. У этой любви нет конца. В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, написано: «Ядущие меня ещё будут алкать, и пьющие меня ещё будут жаждать» (Сир. 24:23).

Перевод с греческого монаха Феодоха