Самые влиятельные женщины русской церкви. Интервью настоятельницы Зачатьевского монастыря игумении Иулиании «Журналу Московской Патриархии

Неизвестные анонимщики буквально преследуют меня, упрекая в том, что я "осуждаю" монахиню Евфросинию Олюшину. Например, вот такие комменты: "вы слышите только себя. Одно сплошное осуждение сестер каждый день, все новые статьи и это православные люди" . Мне приходят угрозы в личку. Когда я прихожу на подворье, на меня бросаются некоторые неадекватные прихожане и даже священники. В связи с одним таким инцидентом мне пришлось писать заявление в епархию. Обещали разобраться (пока не буду писать все подробности, посмотрим, как разберутся!)
Это похоже на какую-то организованную ТРАВЛЮ...

Но я повторяю, что никого не осуждаю, а ставлю проблему о сложившейся ситуации на Леушинском подворье и предлагаю ее осудить. Проблема более широкая, нежели только наше скорбящее Леушинское подворье. Она касается состояния вообще современного женского монашества.
Здесь важно услышать голос авторитетных игумений. Я уже приводила мнение петербургской игумении Софии Силиной.

Игумения Иулиания (Каледа), заместитель председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству, настоятельницей Зачатьевского ставропигиального женского монастыря Москвы. Она с детства посещала храм святого пророка Божия Илии в Обыденном переулке, духовно окормлялась у клирика храма протоиерея Александра Егорова, духовника последних монахинь Зачатьевской обители. Это очень опытная монахиня и родом из прекрасной семьи священника Глеба Каледы.
Вот краткая справка о ней http://drevo-info.ru/articles/14388.htm

В прошлом году в октябре мы с сестрами инокиней Аркадией и инокиней Ангелиной, а также с батюшкой о.Геннадием ездили в Зачатьевский монастырь, встречались с матушкой Иулианией. Она тепло приняла нас и долго беседовала с нами (это при ее огромной занятости), дала много ценных наставлений и советов. Мы увидели очень благодатный монастырь, где чувствовалась любовь и умелое руководство настоятельницы. Эта поездка и эти беседы запали глубоко в душу и вдохновили нас на желание созидать такую обитель любви и взаимного понимания.

Я бы могла привести по памяти некоторые наставления матушки Иулиании, но боюсь не точно их воспроизвести, поэтому ввиду актуальности темы лучше воспроизведу фрагмент ее статьи, в которой она высказывает важные для нашей ситуации мысли об ответственности настоятельницы за судьбы и за души сестер (из статьи "Все мы нуждаемся в совете опытных людей"):

"Игумения несет ответственность за души сестер.
Во время поставления в сан читается особенная молитва, где Господом ей поручаются души сестер, которые она должна привести ко Христу и за которые даст ответ в день Страшного суда . В этом вся тяжесть креста игумении - ответить не только за себя, но и за вверенные души . Ведь на самом деле никто из нас не сможет ничего сказать в свое оправдание . Если такие праведники, как преподобный Сисой Великий, перед кончиной говорили, что не знают, положили ли начало покаянию и угодны ли Господу их дела, то что сказать нам, грешным, о себе? Эта ответственность только повергает нас к стопам Спасителя и Матери Божией с мольбой о помощи исполнить послушание , потому что человеческими силами это невозможно"

После этих слов хочется спросить монахиню Евфросинию, понимает ли она, что такое возглавлять монастырь? Собирается ли она "несет ответственность за души сестер" или только принимать почести, поклоны и величания "матушка-матушка". Не забыла ли она, что слово "матушка" означат "мать"? Не забыла ли она ту самую молитву, которая где "ей поручаются души сестер, которые она должна привести ко Христу"? Не забыла ли она, что за сестер "даст ответ в день Страшного суда"? И "ответит не только за себя, но и за вверенные души"? И что она "скажет в свое оправдание"? Как посмотрит в глаза изгнанных своих сестер? Помнит ли она, что именно это и есть ее игуменское послушание перед Богом?...
Много вопросов накопилось к монахине Евфросинии. Я понимаю, что она опять промолчит, делая вид, что ничего не происходит, игнорируя наши слезы, скорби, письма, обращения (и даже стихи) к ней.
Может быть ей ЗДЕСЬ удастся отмолчаться. Но ТАМ не получится!

Кстати, члены Коллегии Синодального отдела по монастырям и монашеству посетили за прошлый и нынешний год более 100 епархиальных обителей в 21 епархии Русской Православной Церкви. О том, как проходило общение в монастырях, настоятельница Зачатьевского ставропигиального женского монастыря Москвы игумения Иулиания (Каледа) рассказала здесь

На сайте богослов.ру вывешен документ для обсуждения под названием «Положение о монастырях и монашествующих».При беглом прочтении этого документа он оказывается вполне внушительным и убедительным. Однако это только всего-лишь первое впечатление. Этот документ построен по принципу всеобъемлемости мнений, но по главным вопросам и пунктам он представляет собой серьезную угрозу для будущего монашества.

В нашей Церкви невооруженным взглядом сегодня можно увидеть активизацию процесса так называемой централизации власти и умаления соборного начала. С точки зрения церковной каноники это называется так – рост власти епископата. Тем не менее, при, казалось бы, ее привлекательности и необходимости, данная тенденция, в действительности, ведет к разрушению церковной соборности-кафоличности, которая предполагает сакральный характер жизни Церкви, а не административно-правовой.

Второй тип церковного устройства является следствием активизации процесса обмирщения, когда духовно-аскетический идеал раннехристианской Церкви и византийского средневековья начинает признаваться несовременным. В итоге происходят опаснейшая подмена духа некой формой, но и форма оказывается смодулированной сообразно требованиям времени.

И если в древней Церкви иерархические степени служения соответствовали степени духовного преуспеяния, возрастания (κάθαρσις, φωτισμός, θέωσις)1, то теперь иерархическая степень рассматривается лишь как ступень административной власти, как нечто, самодостаточное.

Это искаженное отношение в духовной власти, имело место и во времена великих Вселенских учителей, о чем столь недвусмысленно со слезами на глазах пишет свт. Григорий Богослов. И именно это искажение было одной из серьезных причин для расколов, ересей. Однако если эти тенденции в раннехристианское время имели не повсеместный характер и подвергались осуждению многих выдающихся иерархов, то теперь ситуация совершенное иная. Новый взгляд на иерархическую власть вошел, как говорится «в моду».

Финансовая отчетность и отчетность по внешнему социальному служению приобретают в современной церковной жизни доминирующее направление. И это направление начинает отражаться и на монастырях. Из мест священного безмолвия, или хотя бы благоговейного сбережения православной культуры, монастыри, и прежде всего Лавры, превращаются в торговые бизнес-центры, активно разрушая священный дух обители, внося в нее растленный дух мира сего. На фоне этой обильной торговли монашеская община оказывается неестественно втиснутой в этот монстр накопительства и стяжания. Бедные монахи, лишенные всяких прав в монастыре, должны слышать постоянные упреки в свой адрес за существующее положение и закрывать глаза на происходящее безобразие.

Наскол ько мы понимаем, Положение о монастырях имеет своей первоочередной задачей систематизировать опыт монашества предшествующих веков и изложить его применительно к нашей действительности. Безусловно, как подчеркивается в Положении, монашество по своей сути является «нечеловеческим установлением, а божественным». Однако церковный документ, которому предполагается придать каноническую силу особым утверж дением на Архиерейском соборе РПЦ, должен не просто констатировать факт «нечеловеческого происхождения монашества», но стремиться всеми мерами сохранить этот наиважнейший и фундаментальный принцип монашеской политии. Должны быть описаны меры, с помощью которых монашество охранялось бы от разрушительных воздействий современного мира, морали и взглядов, и духа этого мира, направленных сегодня на разрушение человеческой личности в христианском понимании этого слова.

Поэтому в формулировке понятия монастырь необходимо ввести фразу - монастырь - это священное место, как посвященное Богу и предназначенное для священного монашеского жительства. Об этом говорится в Положениях о монастырях Румынской Православной Церкви и Элладской Православной Церкви. Однако размах коммерческой деятельности, которая сегодня просто шокирует паломников, должен пресекаться и особыми указаниями данного Положения. В них еще раз необходимо напомнить о правиле, которое четко и ясно запрещает всякую коммерческую деятельность не только в церковной ограде, но и в монастырской также.

Центральными положениями данного документа является, несомненно, следующие:

1. полная и абсолютная власть епископа над монастырем,

2. неограниченная и абсолютная власть административная и духовная игумена монастыря в священной обители,

3. фиктивный характер Духовного собора

4. полное бесправие иноков обители, которые находятся лишь на правах пользователей строений и имущества монастыря.

Все остальные негативные стороны Положения являются второстепенными и не столь существенно важными.

Теперь перейдем к посильному анализу этих положений.

Полная и абсолютная власть над монастырем правящего епископа.

Нет никакого сомнения в том, что с точки зрения и экклесиологии и канонического права епископ, как являющийся главой местной церкви, распростирает свою иерархическую власть и на священные обители. И это положение было закреплено рядом правил IV и VII Вселенских соборов. Тем не менее, необходимо понять о какой власти идет речь и в каких пределах она должна распространяться на монастырь, монашеское братство, которое живет совершенно иной жизнью нежели приходские общины.

Заметим, еще раз, что монашеская община это братство, связанное нерушимыми узами не только безбрачия, но и удаления от мира. Отсюда вытекает вполне справедливая закономерность - монашеская община живет собственной внутренней жизнью, которая ни коем образом не зависит от жизни епархии. Следовательно и методы архипастырского управления священной обителью должны существенно отличаться от приходов.

С точки зрения священных канонов монастыри и игумены находятся в каноническом общении с епископом и в послушании у него. Однако епископ свою каноническую власть распространяет на священные обители как духовный отец, рождающий своих чад во Христе. Однако власть епископа носит внешний характер, с помощью нее епископ не распоряжается монастырем, его имуществом, средствами, а следит за сохранением канонического порядка. (более подробно см. ваше указания да проявления канонической власти епископа ΚΑΤΑΣΤΑΤΙΚΟΣ ΚΑΝΟΝΙΣΜΟΣ υπ΄αριθ. 39. Περί των εν Ελλάδι Ορθοδόξων Ιερών Μονών και των Ησυχαστηρίων., Άρθρον 6

Κανονικαί Δικαιοδοσίαι Επισκόπου . а) епископ поминается на каждом богослужении, б)осуществляет высшее надзирательское служение по отечески и в качестве попечителя и защитника священных обителей и наблюдает за их спокойной божественной и в соответствии со священными канонами деятельностью, в) рукополагает избранного игумена, д) утверждает постриги монахов, е) расследует канонические преступления монашествующих в их образе жизни и заботится о безупречности их жительства, ж) проверяет законность экономической деятельности) Епископ не вмешивается во внутреннюю жизнь священной обители, в особенности что касается духовной жизни.

Это принципиально важные положения. (См. такжеΕΙΣΗΓΗΣΙΣ ΣΕΒΑΣΜΙΩΤΑΤΟY ΜΗΤΡΟΠΟΛΙΤΟΥ ΚΕΦΑΛΛΗΝΙΑΣ κ. κ. ΣΠYΡΙΔΩΝΟΣ ΕΝΩΠΙΟΝ ΤΗΣ ΙΕΡΑΣ ΣYΝΟΔΟΥ ΤΗΣ ΕΚΚΛΗΣΙΑΣ ΤΗΣ ΕΛΛΑΔΟΣ ΘΕΜΑ :« ΗΓΟΥΜΕΝΟΙ ΚΑΙ ΜΟΝΑΙ ΕΙΣ ΤΗΝ ΣΧΕΣΙΝ ΤΩΝ ΜΕ ΤΟΝ ΕΠΙΧΩΡΙΟΝ ΕΠΙΣΚΟΠΟΝ »)

Единственный случай, который позволяет епископу вмешиваться во внутреннюю жизнь монастыря, когда возникают конфликтные ситуации братии монастыря с игуменом. (это -то положение как раз и предусмотрено в ΚΑΤΑΣΤΑΤΙΚΟΣ ΚΑΝΟΝΙΣΜΟΣ υπ΄αριθ. 39, ε)). И епископ не должен в таком случае, как истинный пастырь, принимать сразу же сторону игумена, но с рассуждением и вниманием разобрать возникшую ситуацию. И это требуется особенно в наше время, когда игумены, в особенности если они епископы, проявляют чрезмерную деспотичность, дистанцируются от братства, относятся к нему чисто пользовательски и высокомерно.

За каждым монастырем, и в особенности за такими, как: Троице-Сергиева Лавра, Почаевская Лавра, Киево-Печерская Лавра, Александро-Невская Лавра, Оптина пустынь, должно быть закреплено право обращаться в Святейшему Патриарху, священному Синоду и правящему епископу с Особыми заявлениями по вопросам пастырским, догматическим, которые могут и должны служить опорой для выработки Поместной Церковью соборной православной, святоотеческой позиции по важным вопросам веры и жизни. Хотя Вселенские соборы и не предписывают таких особых прав монастырям, однако эти права являются историческим опытом Вселенской Церкви, а значит и традицией монашеского жительства. И совершенно неуместно в Положении о монастырях приводить 4 правило IV Вселенского собора, якобы запрещающее вообще вмешиваться «монашествующим в церковные дела».

Вопросы вероучительного характера - это не вопросы только епископата, но вопросы которые должны волновать всю паству, а монашество в первую очередь2, поскольку монашество в ходе правильной духовной жизни воспитывает в себе «духовное чутье к истине и лжи» (прп. Иоанн Лествичник), призвано быть «опорой епископа» (прп. Феодор Студит), быть «нервами Церкви» (прп. Феодор Студит), быть «исповедником веры и имени Христа» (прп. Феодор Студит. Большое огласительное слово.). И если сегодня сященноначалие отказывает монашеству нести такое служение в Церкви, то тем самым оно подрывает институт монашества.

Более того, мы считаем весьма целесообразным в монастырях создавать специальные Комиссии по Догматическим и каноническим вопросам, куда необходимо включать образованную братию. А эти Комиссии должны вырабатывать тексты для обращения к Святейшему Патриарху и к Священному Синоду, либо Архиерейскому собору Поместной Церкви по вопросам догматическим, пастырским и каноническим. Это внесет живительную, созидательную струю в жизнь и самих обителей, и тем более Поместной Церкви.

Монастыри должны быть в жизни Церкви живыми органами, а не мертвыми, полностью безразличными к вопросам волнующих Церковь Христову.

Неограниченная и абсолютная власть административная и духовная игумена монастыря в священной обители.

Хотя в Положении указывается на три способа избрания игумена монастырь, тем не менее избрание его братией, что только и является святоотеческой традицией, поставлено на второстепенное место.

Поскольку святоотеческая традиция соборного в избрании игумена монастыря отвергается как норма и как правило, то совершенно очевидным становиться то, что теряется важное звено в святоотеческом учении о монашестве, о испытанных и апробированных столетиями правилах киновиального жительства. Все эти правила, говоря о послушании игумену всегда предполагали святость жизни игумена, достижение им совершенства христианского и монашеского жительства, достижения им благодатного бесстрастия.

И не следует закрывать наши глаза на то, что поставляемые в наше время во игумены лица весьма и весьма далеки от тех идеалов, которые преподносятся в устах святых отцов Церкви Христовой. В наше времτ принципы избрания во игумены не только изменили принципу соборности (а им и только им является избрание игумена всей братией), но отвергли наиважнейшие святоотеческие ориентиры для избрания во игумены. И в наше время происходит так, что инок, как правило, по словам прп. Иоанна Лествичника, «наталкивается не на кормчего, а на простого гребца».

Необходимо обратить серьезное внимание на то, что в Положении не дается отдельного пункта относительно предъявляемых требований к игумену. В самом тексте Положений упоминается о некоторых требованиях, но они оказываются разбросанными по разным местам и главам. Следовало бы хотя бы ради напоминания, основные требования выписать из Лествицы прп. Иоанна Лествичника из «Слова к пастырю», либо его внести в качестве Приложения, в котором поместить и важные напоминания прп. Феодора Студита, прп. Паисий Величковского и др.

Однако нынешнее положение игумена таково, что он оказывается совершенно неограниченным в своей власти. И это при всем том, что нынешние игумены, включая и лиц в епископском сане, далеко не отвечают требованиям Церкви к игумену. Что в принципе и приводит к печальным участившимся случаям ухода из монастырей, охлаждению в монашеском подвиге, безразличию к вере, частым психическим заболеваниям, духовным надрывам.

Дух административного начала, который сочетается еще с духом стяжательства и стремления к приобретению максимальных экономических выгод, несет в братство сильные разрушительные начала. При таком господствующем духе (например в Троице-Сергиевой Лавре, где это слишком бросается в глаза), братья монастыря неизбежно будут рассматриваться как некое подобие «рабов». А наличие образованности и культуры будет бить по глазам и самолюбию начальства. В таких условиях не может быть спасительного благоустроения. В таких условиях братия живут и спасаются вопреки условиям.

В Положении есть высказывания, которые совершенно неприемлемы для нынешней ситуации в монастырях.

«Общее духовное руководство насельниками монастыря осуществляет игумен, духовный отец всей братии, который несет ответственность за ее духовное преуспеяние….» (VIII.8.3 Духовное окормление насельников.) Все последующие три абзаца хороши, но они не исполнимы и не приемлемы для наших монастырей. Эти идей бездумно реанимированы из жизни и практики Ватопедского монастыря. Который рассматривать в качестве монашеского идеала было бы не совсем правильно. Внешнее благолепие обители, не богатство и даже странноприимство еще не являются признаками правильной благоустроенности монастыря с точки зрения духовного внутреннего делания и т. д.

Нам слишком присуще увлекаться чисто внешними чертами и на них останавливаться. Между о. Софронием и о. Иосифом В атопедским как-то состоялась встреча и о. Иосиф поведал о. Софронию о возрожденной жизни в Ватопедской обители, о строгом следовании внешним предписаниям, подвижничестве. И о. Софроний ответил: «Да, это все хорошо. Но это не самое главное. Главное хранить любовь» . И это действительно так. И о любви, как главном критерии христианской жизни пишет апостол Павел в послании к Коринфянам (1 Кор. 13, 1-13). совершенно не приемлемым является контролирование игуменом, а не духовником частоты причащения. (8.2. Литургическая жизнь в монастыре).

Подчеркнем, что практика Оптиной пустыни времен ее великих отцов - причащаться раз в месяц, а исповедоваться и открывать помыслы ежедневно, на наш взгляд является более правильной и более приемлемой для русских обителей, нежели современная практика афонских обителей, основанная на рекомендациях отцов Колливадов. Афонская практика приемлема только для таких обителей, которые максимально отдалены от мира и максимально сосредоточены на внутреннем делании.

Исключение из Положения особого пункта относительно братского духовника является также грубым каноническим нарушением , поскольку и в дореволюционный, так называемый Синодальный период, церковной истории в монастырях всегда были братские духовники.3 Что подвигло Синодальную комиссию по монастырям, или составителей данного Положения вообще исключить положение «о братском духовнике»? Ответов может быть два: либо глубокое недопонимание того, что игумен не может быть духовником братства по ряду серьезных причин, либо желание устранить в лице духовника возможные трения и неудобства для осуществления игуменом управления монастырем в духе «эгоистического произвола».

Последнее известно в истории под названием тирании. Если часто приходится слышать в духовной среде критику проявлений демократии, то часто причиной такой критик является чистое невежество. И вот почему. Демократия как форма управления Афинским античным городом-государством в классический период истории (5-4 вв. до н.э.) принесла самые лучшие примеры и плоды в культуре и истории. Достаточно вспомнить период правления античными Афинами Перикла. Введенный в Афинах принцип демократичного устройства и правления был воспринят и в Церкви.

Кафоличность или соборность являются проявлениями античной демократии города-государства, но эта демократия строится на Богочеловеке Христе. А все члены Церкви, независимо от иерархического положения, прежде всего братья. И все призваны к свободе во Христе. Поэтому то и монастырь - это не казарма, не тюрьма, а братство во Христе. Первенство чести превращается в первенство в любви и служении (по свмч. Игнатию Богоносцу). «Кто хочет быть первым, да будет всем слуга». Откуда вытекает ложность мнений о превосходстве апостола Петра и учения о примате Римского епископа.

И в этом принципе монашеской политии, принципе братства (ἡ ἀδελφότητα) появляются совершенно новые отношения - любви во Христе, самопожертвовании, а не властительстве игумена над братией, пусть даже игумен и в епископском сане. Культура христианско и монашеской политии строится на любви и вполне естественном уважении и почт6ении к старшим и опытным, как данной заповеди. (См. свт. Григорий Палама. Добротолюбие, т.5. Комментарий на десятословие).

То есть игумен монастыря должен сам обладать этой глубокой культурой христианского самопожертвования. И если он ей не обладает, а так чаще и бывает, то братство монастыря превращается в арену непрестанных нестроений разного рода. А послушание и притом беспрекословное такому игумену теряет вяский спасительный смысл.

Вот почему в Положении следовало бы принять во внимание очень важные рекомендации прп. Паисия Величковского относительно игумена и образе послушания в монастыре:

«2. Второй чин, который мы по благодати Христовой установили для этого общего жития и который, как думаем, все монашеское житие возвышает, заключается в следующем. Всем братьям, единомысленно и единодушно ради имени Христова собравшимся в этом общежитии, должно прежде всего и более всего стяжать, по слову отцов, послушание, как путь, неуклонно ведущий в Царство Небесное. Всякую свою волю, рассуждение и самочиние оплевав и отбросив, должно со всем усердием стараться творить и исполнять волю, суждение и заповеди своего отца, если они будут согласны со смыслом Священного Писания, и по силе своей, душой и телом и всем своим благим произволением до смерти послужить со страхом Божиим и смиренномудрием братии, как Самому Господу, а не людям.

Настоятель, точно зная, что за души братьев он будет истязан в день страшного второго Христова пришествия, должен всеприлежно исследовать Священное Писание и учение духовных отцов, и без их свидетельства не следует ему от себя ни учение братии предлагать, ни заповеди преподавать или что-либо устанавливать, но он должен согласно смыслу Священного Писания и учению святых отцов часто поучать и наставлять братию, открывать волю Божию и по разуму заповедей Христовых назначать братьям монастырские послушания, боясь и трепеща предлагать им что-либо от себя, а не по разуму Писания, точно зная, что Писание Святое и учение святых отцов как для него самого, так и для братии есть наставник и верный проводник ко спасению.

Настоятель, являя собой всему собору образ смиренномудрия и во всем согласного и единомысленного союза духовной любви, должен всякое дело начинать и творить не сам по себе, без совета, но собирая искуснейших в духовном рассуждении братьев и по совету с ними, исследуя и Писание, да не будет что-либо противно Богу, Божественным заповедям и Писанию, – так следует начинать и творить многие важнейшие дела. Если же появится какое-нибудь необходимое дело, о котором и перед всем собором должно объявить, тогда подобает, собрав весь собор, с ведома всего собора и общего рассмотрения начинать и творить такое дело. Так между братьями может быть постоянный мир, единомыслие и нерушимый союз любви духовной». Это относительно образа управления монастырем игуменом. (Устав. п. 3)

А относительно послушания прп. Паисий говорит следующее: «Всякую свою волю, рассуждение и самочиние оплевав и отбросив, должно со всем усердием стараться творить и исполнять волю, суждение и заповеди своего отца, если они будут согласны со смыслом Священного Писания». (Устав. 2) Это важное «если» имеет тем более особое важное место в наше время. И это потому, мы это еще раз подчеркнем, что в наше время игуменское служение преимущественно носит административно-хозяйственный, а не духовный характер. Что приводит к частому изгнанию из монастыря только потому, что монах не в праве переступить голос своей совести и веры и поступиться ими. А таких случаев более чем достаточно.

Заявлять о том, что через игумена всегда проявляется воля Божия крайне опасно, особенно в наше время. Мы напомним тем, которые на жтом настаивают следующие слова прп. Иоанна Лествичника: «…рассуждение в общем смысле в том и состоит и познается, чтобы точно постигать божественную волю во всяко время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами».4

Фиктивный характер Духовного собора

В Положении о «Духовном соборе» говорится, что это «совещательный орган при игумене» (5.2.). Да, действительно в Положениях о монастырях Элладской Церкви Духовный собор так и называется. (Την διοίκησιν της Ι.Μονής και την εκτελεστικήν εξουσίαν ασκεί ο Ηγούμενος μετά του Ηγουμενοσυμβουλίου. См. ΚΑΤΑΣΤΑΤΙΚΟΣ ΚΑΝΟΝΙΣΜΟΣ υπ΄αριθ.39.

Περί των εν Ε)λλάδι Ορθοδόξων Ιερών Μονών και των Ησυχαστηρίων. Άρθρον 7
Διοίκησις Ι.Μονής 39.

Περί των εν Ελλάδι Ορθοδόξων Ιερών Μονών και των Ησυχαστηρίων). Но Духовный собор в монастырях в пределах Элладской Церкви решает вопросы «внутренней духовной жизни священной обители в соответствии со священными канонами, монашеской традицией и законами государства….». (τά τῆς ὀργανώσεως καί προαγωγῆς τοῦ πνευματικοῦ βίου καί τά τῆς διοικήσεως τῆς Μονῆς καθορίζονται ὑπό τοῦ ῾Ηγουμενοσυμβουλίου συμφώνως πρός τούς ῾Ιερούς Κανόνας, τάς μοναχικάς παραδόσεις καί τούς νόμους τοῦ κράτους, δι᾿ ἐσωτερικοῦ κανονισμοῦ, δημοσιευομένου διά τοῦ Δελτίου `` ᾿Εκκλησία `` ” (παράγραφος 4) 16))

Однако в условиях РПЦ, когда, мы еще раз это подчеркнем, игумен и даже епископ, чаще всего не является носителем монашеского этоса, отеческого духа, являясь административной фигурой, Духовный собор должен быть не столько совещательным органом, сколько органом управления монастырем. Собственно об этом и говорит прп. Паисий Величковский, если внимательно вчитаться в текст Устава. «Настоятель, являя собой всему собору образ смиренномудрия и во всем согласного и единомысленного союза духовной любви, должен всякое дело начинать и творить не сам по себе, без совета, но собирая искуснейших в духовном рассуждении братьев и по совету с ними, исследуя и Писание, да не будет что-либо противно Богу, Божественным заповедям и Писанию, – так следует начинать и творить многие важнейшие дела.

Если же появится какое-нибудь необходимое дело, о котором и перед всем собором должно объявить, тогда подобает, собрав весь собор, с ведома всего собора и общего рассмотрения начинать и творить такое дело». Хотя «под всем собором», исходя из всего контекста, следует понимать собор всей братии священной обители, а под «искуснейшими» – старцев Духовного собора. И следует обратить внимание каковы причины именно такого образа управления монастырем - достижение единомысленного союза любви.

Чего в принципе не может быть достигнуто в условиях РПЦ при единоличном и неограниченном управлении монастырем епископа-настоятеля, игумена. К глубокому сожалению епископы-настоятели даже в Лаврах без рассуждения и совета с духовно-опытными и пожилыми насельниками, не говоря о братстве, считают вправе менять распорядок обители, вносить серьезные изменения в богослужение и т. д. Что вносит вовсе не мир в монашеское братство, а расстройство, ропот.

Мы считаем, что наиболее целесообразно Духовный собор при монастырях делать главным управляющим органом священной обители, которому должен быть подотчетен игумен, в пресвитерском сане и в епископском сане также. Но в Духовный собор должны входить не «основные должностные лица», а преимущественно духовно опытные духовники, монахи в возрасте и имеющие жизненный опыт и многолетний опыт в монашеском жительстве. Совершенно недопустимым мы считаем включение в состав Духовного собора лиц не достигших 40-летнего возраста, и недавно пришедших в монастырь.

Духовный собор призван сдерживать все страстные порывы игумена, его человеческие немощи, которые могут отрицательно сказаться на отдельных «неугодных» личностях и на всем братстве священной обители. Кроме того в компетенцию Духовного собора должно входить и решение о назначении при уходе или кончине игумена временного лица, исполняющего игуменское служение.
Полное бесправие иноков обители, которые находятся лишь на правах пользователей строений и имущества монастыря.

Положение о монастырях ни разу нигде не говорит о правах монаха, инока как члена братства. И понятие о правах инока вполне естественно вытекают все из того же понятия монастыря не как казармы, а как братства. В некоторых местах текста Положений говорится о том, что « насельники должны иметь возможность обращаться со своими трудностями, недоумениями, смущениями к игумену, которому надлежит находить возможность принимать каждого для личного общения». Мы считаем, что данное положение хотя и верно, но оно должно быть внесено с соответствующей перефомулировкой в особый пункт «о правах иноков священной обители».
Любой инок как полноценный член братства обители имеет полное право все свои недоумения и предложения высказывать как игумену, так и Духовному собору. Он должен иметь право и для защиты любого из «подозреваемых братий». Исходя из общих пав епископа по управлению священной обители каждый инок имеет полное право, минуя Синодальный отдел по монастырям, непосредственно обращаться с жалобой в случае конфликтной ситуации с игуменом или членами Духовного собора непосредственно обращаться с рапортом, или Прощением к правящему епископу или Святейшему Патриарху. В особенности это касается тех случаев, когда глава Синодального отдела по монастырям является настоятелем той обители в которой произошла конфликтная ситуация.

Кроме того, если по тем или иным причинам настоятель монастыря, в особенности ставропигиального, не желает обращается в Святейшему Патриарху по настоятельной просьбе игуменов обители по важным вопросам жизни, веры, иноки обители должны иметь право личного обращения к предстоятелю РПЦ в письменном виде либо в виде беседы во время личной аудиенции. Иноки ставропигиальных обителей должны обладать правом высказывать Святейшему Патриарху и все свои нужды, тревоги и обиды, которые остались без внимания настоятеля монастыря.

Цель нами предложенных корректив в текст Положения о монастырях заключается: «определяет основные принципы и правила жизни монастырей Русской Православной Церкви в современных условиях и служит основой для внутренних уставов монастырей…»

а) разработанный документ все-таки отвечал своему предназначению -
б) сохранить монастырь в качестве важной живой благодатной ячейки в жизни поместной церкви,
в) сохранить в монастыре принципы церковной соборности
г) возродить значение монастырей в качества важнейших духовных центров Русской Православной Церкви, способных положительно и глубоко влиять на жизнь нашего народа и всей Русской Православной Церкви.

игумен Сергий С., кандидат богословия, Санкт-Петербург. 2014 год.

________________________________________

1См. у смч. Дионисия Ареопагита, прп. Максима Исповедника, а также у митрополита Иерофея (Влахос)Православная психотерапия. СТСЛ. 2010.

См. Οἱ ἀγῶνες τῶν μοναхῶν ὑπέρ τῆς Ὀρθοδοξίας. Ἐκδ. Ἱερᾶς Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου. Ἅγιον Ὄρος 2003, σελ. 14 (Πρόλογος τοῦ καθηγουμένου τῆς Ἱερᾶς Μονῆς Αρχίμ. Γεωργίου (Καψάνης)

См. Никодим, епископ Далматино-Истийский. Православное церковное право. СПб. 1897, стр. 42. п.176 Монастырское устройство
Лествица. Слово 26. О рассуждении помыслов, и страстей, и добродетелей. п. 2

http://apologet.spb.ru/ru/1883.html

От Движения «СНМП»,
Следует отметить, что сей проект, который предложен для обсуждения игуменам монастырей и иным духовным лицам, не имеет авторства. Кому задавать вопросы? Кто составлял? Известно, что к продвижению этого «Положения» имеет отношение игумения Иулиания, (Каледа Мария Глебовна), сделавшая доклад «Актуальные вопросы современного монашества» на научно-практической конференции «Толгская обитель: 700 лет со дня основания» , опубликованный в «Журнале московской патриархии» №7 за июль 2014г.

Кто же она – эта игумения Иулиания? Из скудных сведений о биографии женщины, размещенной на сайте московской Патриархии, невозможно узнать, чем она занималась до 5 мая 1995 года, где принимала постриг и каков опыт ее монашеской жизни?

Иулиания, игумения (Каледа Мария Глебовна)

Дата рождения:
8 апреля 1961 г.
Страна:
Россия
Биография:
Родилась 8 апреля 1961 г. в семье ученого-геолога Глеба Александровича Каледы, впоследствии священника, и Лидии Владимировны Каледы (в девичестве Амбарцумовой), дочери священномученика Владимира (Амбарцумова).
Решением Священного Синода от 5 мая 1995 г. назначена настоятельницей Зачатьевского женского монастыря г. Москвы.
25 ноября 1999 г. Святейшим Патриархом Алексием II возведена в сан игумении.
С 27 июля 2009 г. - член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви.
Решением Священного Синода от 12 марта 2013 г. (журнал № 31) назначена заместителем председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству.
Место работы: Зачатьевский ставропигиальный женский монастырь
(Настоятельница)
Место работы: Синодальный отдел по монастырям и монашеству
(Заместитель председателя)

Награды:
Церковные:
2011 г. - орден прп. Евфросинии Московской III ст. http://www.patriarchia.ru/db/text/262240.html

Родилась и вдруг в 34 года становится настоятельницей монастыря. За какие такие заслуги? Что ж, надеемся, какие-то подробности рано или поздно станут известны. Не исключено, что сия жена действительно истинная подвижница, освятившая свою жизнь иноческими подвигами и ревностным христианским служением.
Хотя, жизнеописания некоторых современных публичных деятелей, занявших определенные значимые посты в церковной номенклатуре, вызывают порой недоумение и скорбь. Таких, например, как «миссионер» Кураев или «сектовед» Дворкин. Достаточно заглянуть хотя бы на сайт antimodern.ru. Читали мы и про то, что под иными рясами порой проступают и погоны. Что ж, время расставит все по своим местам. И помним, что Господь поругаем не бывает.

И еще.Рекомендуем всем отцам, братиям и сестрам, заглянувшим на странички сайта нашего ДВИЖЕНИЯ, непременно ознакомиться с работой наших единомышленников, православных подвижников, “РЕФОРМАЦИЯ РПЦ ЧЕРЕЗ АДМИНИСТРАЦИЮ” , состоящей из 4-х частей. (можно задать слово Реформация в окне поиска).В ней, в частности, говорится о разрушении принципов соборности и общинности на приходах после принятия нового Устава, умалении деятельности рядового священства и полнейшая его зависимость от власти правящего архиерея, постепенном упразднении роли Поместного собора, иезуитских методах проникновения учения католицизма в образовательные учреждения РПЦ и о многих других, порой нам незаметных опасных “новинах”.

Приложим к сей публикации два комментария, размещенные на портале 3rm.info

МОНАХАМ ПОЗВОЛЯТ ЖЕНИТЬСЯ… Новая редакция «Положения о монастырях и монашествующих» РПЦ МП содержит противоречивые формулировки

На сайте Московского Патриархата 23 июня 2014 года опубликована вторая редакция проекта «Положения о монастырях и монашествующих».

Первая была представлена для обсуждения 30 мая 2012 года и вызвала тогда же ряд замечаний автора настоящей статьи, главным образом в связи с умолчанием в нем о личном имуществе монашествующих и поступающих в монастыри (см. «НГР» от 20.06.12). Основная часть этих замечаний (кроме регламентации вопроса о личном имуществе игумена монастыря) была учтена разработчиками во второй редакции проекта. Вместе с тем в нем имеется и целый ряд противоречий и неопределенных формулировок в других аспектах жизни монахов.

В главе 7 проекта «Положения…», которая называется «Оставление монастыря или монашества», в пункте 7.1.1, с одной стороны, весьма подробно говорится о необратимости монашеских обетов. С другой – там же констатируется: «Оставление монашеской жизни ради мирских дел издревле воспринималось Церковью как нарушение нравственных и канонических норм и влекло за собой ряд последствий, отраженных в правилах и положениях церковных». При этом нет упоминаний об оставлении монашеской жизни «ради духовных дел». Такое умолчание фактически создает брешь, которая своим существованием опровергает обосновываемый в том же документе тезис о «необратимости» монашеских обетов.

Удивляет, что в проекте нет четко сформулированного, соответствующего букве монашеского обета целомудрия (девства) запрета на вступление монашествующих «в семейные отношения». Так, с одной стороны, в преамбуле к главе 7-й говорится: «Оставление монашества, согласно церковным канонам, является каноническим преступлением и подлежит определенному наказанию (епитимии), срок и мера которого определяется епархиальным архиереем с учетом особенностей каждого случая».

С другой же стороны, в пункте 7.1.2 имеется фраза: «В современной церковной практике вопрос о действиях в отношении монашествующих, вступивших в семейные отношения, решается епархиальным архиереем по рассмотрении всех обстоятельств». При этом чуть выше сказано, что «отдельные святые отцы смотрели на брак таковых (то есть монахов, «поемлющих жен в общение брака и сожитие». – «НГР») с точки зрения икономии». Принцип же икономии состоит в неприменении церковных канонов или дисциплинарных правил в случае, если применение тех может вызвать соблазн; решение церковных вопросов с позиций снисхождения к соответствующим лицам.

В том же пункте 7.1.2 со ссылкой на церковные каноны говорится: «Если же инок или монах, находящийся в священном сане, дерзает оставить монастырь и вступить в брак после хиротонии, он извергается из сана». Однако нет упоминаний о монахах, находящихся в священном сане, но «дерзнувших вступить в брак после хиротонии» при несении послушания от священноначалия вне стен монастыря: служащих на приходах, в зарубежных духовных миссиях, преподающих в духовных учебных заведениях, а также возведенных в епископский сан. Для этих категорий, судя по букве проекта, возможны варианты с возможностью «семейных отношений».

Весьма неоднозначно сформулирован и пункт 7.3, в котором говорится о возможности «оставления монастыря без отказа от монашества». Он звучит так: «В церковной практике встречаются исключительные случаи, когда покидающий монастырь не имеет намерения отказаться от монашества. По рассмотрении всех обстоятельств епархиальный архиерей может дать благословение на оставление монастыря с сохранением права ношения монашеских одежд и монашеского имени, участия в Таинстве Евхаристии и, в будущем, совершения над таким монахом монашеского отпевания».

Согласно таким формулировкам, возможен следующий вариант:

1. Принявший монашество, покидая монастырь, не имеет намерения отказаться от монашества;
2. Он «вступил в семейные отношения» (см. формулировку вышеупомянутого пункта 7.1.2);
3. Такому лицу епархиальный архиерей по рассмотрении всех обстоятельств «может дать благословение» сохранить право «ношения монашеских одежд и монашеского имени, участия в Таинстве Евхаристии и, в будущем, совершения над таким монахом монашеского отпевания».

Таким образом, вопрос о монашествующих, «поемлющих жен в общение брака и сожитие», отнесен на усмотрение архиереев. И варианты решений о таких лицах, согласно букве рассматриваемого документа – от извержения из сана и назначения епитимии до оставления служить в монашеском образе. То есть монашествующие при определенных условиях (главное из которых, по существу – архиерейское «прощение, благословение и любовь»), согласно рассматриваемому проекту «Положения…», могут вступать в «семейные отношения». И обсуждаемый документ предоставляет широкие возможности для продолжения монашеского служения монашествующим, «поемлющих жен в общение брака и сожитие».

В том же документе обращают внимание и такие слова преамбулы к главе 7-й: «Принятие монашества является канонически необратимым». Зачем внесено слово «канонически»? С учетом сказанного выше ясно, что на практике возможны и варианты. Тем более если вспомнить об известной «игре канонами», сводящейся к тому, что церковными канонами можно обосновать буквально что угодно.

В проекте «Положения…» имеется и еще одно существенное новшество: облеченные в рясофор причисляются к монашествующим. Так, в той же преамбуле к главе 7 говорится: «Принявший пострижение любой степени (в рясофор, мантию, великую схиму) изменяет свой канонический статус и считается вступившим в монашеский чин». А в пункте 6.3.2 о рясофорном постриге говорится: «Вопрос о том, какой статус – мирянина или монашествующего – имеют получившие монашеский постриг, поднимался на протяжении многих столетий, в том числе в России». И далее сказано: «Причисление рясофоров к монашествующим основано на следующих свидетельствах…» (перечисляются литургические, канонические и святоотеческие свидетельства).

Однако нет никаких упоминаний о том, что рясофоры, то есть постриженные в неполное монашеское пострижение, относятся к мирянам! При том, что они определялись именно как таковые до 1917 года как в российском законодательстве, так и в определениях высшего органа церковного управления – Святейшего Синода. Так, согласно указу Синода от 21 июля 1804 года, запрещено было именовать монахами лица, постриженные в рясофор (Полное собрание законов Российской империи. Т. XXVIII. СПб., 1830. Ст. 21408. С. 463–464).

В определении Святейшего Синода от 21–31 декабря 1853 года констатировалось, что пострижение в рясофор «пострижением в монашество ни в коем случае не может быть считаемо», а в определении от 8 августа 1873 года было сказано фактически то же: что постриженные в рясофор в монашеском звании не состоят и пользуются всеми правами, как и миряне (Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 209. Д. 1576. Л. 474–479 об.).

Указом Синода от 9 сентября того же 1873 года послушникам монастырей было запрещено до пострижения их в монашество «носить иноческое одеяние и принимать другие имена, под опасением строгой за сие по закону ответственности, как за принятие не принадлежащего имени и звания» (цит. по: Самуилов В. Рясофор. (Историческая справка) // Прибавления к Церковным ведомостям. СПб., 1905. № 42. С. 1788–1789).

В целом, если обсуждаемое «Положение о монастырях и монашествующих» будет принято в существующем на сегодняшний день виде, церковная жизнь наполнится существенными новшествами.

Профессор Михаил Бабкин

Беседа с заместителем председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству, настоятельницей Зачатьевского ставропигиального женского монастыря Москвы игуменией Иулианией (Каледой).

— Матушка, третий год Вы исполняете послушание заместителя председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству. Сегодня о деятельности Отдела многие судят по монашеским форумам, работе членов Коллегии, которые все чаще выезжают в монастыри для решения важных вопросов монастырской жизни, печатным изданиям, адресованным к монашествующим. Расскажите, чем еще занимается Синодальный отдел по монастырям и монашеству. С какой целью он был учрежден?

— Отдел (изначально Комиссия по делам монастырей и монашества) был учрежден решением Священного Синода для оказания помощи возрождающимся монастырям в устроении монашеской жизни согласно каноническим положениям Русской Православной Церкви.

В 1990 году была образована Синодальная комиссия по делам монастырей, которую в разные годы возглавляли епископ Владимирский и Суздальский Евлогий (ныне митрополит Владимирский и Суздальский), почивший ныне епископ Орехово-Зуевский Алексий (впоследствии архиепископ Костромской и Галичский) и архиепископ Сергиево-Посадский Феогност. Решением Священного Синода от 15 марта 2012 Синодальная комиссия была преобразована в Синодальный отдел по монастырям и монашеству. В своей практической деятельности Отдел наиболее тесно взаимодействует со ставропигиальными монастырями.

По благословению Патриарха председатель Отдела, наместник Свято-Троицкой Сергиевой лавры архиепископ Сергиево-Посадский Феогност вместе с членами Коллегии проводит собеседования с кандидатами перед приемом в монастырь, рукоположением духовенства, перед иноческим, монашеским и схимническим постригами. Владыка регулярно служит в ставропигиальных монастырях, старается быть в курсе монастырских проблем, в той или иной степени помогает эти проблемы решать.

Правящим архиереем и Священным архимандритом ставропигиальных монастырей, как известно, является Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Председатель Синодального отдела по монастырям и монашеству регулярно знакомит Его Святейшество с последними событиями жизни монастырей, предоставляет информацию о них.

Синодальный отдел также осуществляет взаимодействие с епархиальными монастырями, епархиальными архиереями и при необходимости с Управлением делами Московской Патриархии.

Например, для того, чтобы открыть новый монастырь в епархии, правящий архиерей в письменной форме испрашивает благословение Святейшего Патриарха. Прошение поступает в Синодальный отдел, после чего члены Коллегии Отдела выезжают на место, чтобы ознакомиться с ситуацией, увидеть жизнь общины, посмотреть, есть ли условия для монашеской жизни. Наличие общины — это главное условие для создания монастыря. Иногда, слава Богу, редко, но бывает, что есть храмы, здания, а общины как таковой нет. Чаще, конечно, бывает наоборот: есть полуразрушенный монастырь, пусть не очень хорошие, но все же условия для проживания, и есть община. Даже небольшая община, в которой собрались люди во имя Христово, чтобы вместе осуществлять свое спасение, бороться со страстями и обретать дорогу к Богу, является необходимым условием для начала монастырской жизни.

Внешние условия жизни будущего монастыря должны также соответствовать определенным требованиям государственной системы (наличие оформленного права на имущество, на земельный участок). Для помощи вновь возникающим обителям в 2011 году Комиссией по делам монастырей и монашества были разработаны предложения по основным критериям открытия новых монастырей, вошедшие в состав Рекомендаций Священного Синода епархиальным архиереям касательно открытия монастырей.

— Бывает ли, что Коллегия приезжает, чтобы закрыть монастырь?

— У нас нет такого понятия — закрыть монастырь: есть понятие упразднить монастырь. Бывали случаи, когда от архиереев поступали прошения об упразднении монастыря. Скажем, монастырь оказывается в самом центре города, и община лишается надлежащих условий проживания. Тогда архиерей принимает решение создать на этом месте архиерейское подворье или приходской храм, а общину перевести туда, где есть более подходящие условия для жизни монашествующих. Иногда архиерей принимает решение упразднить монастырь из-за малого количества насельников, но общинная жизнь при этом продолжается.

— Матушка, Вы сказали, что Синодальный отдел помогает монастырям решать проблемы. Как именно Отдел получает сигнал с просьбой о помощи?

— В Отдел сигнал от епархиальных монастырей, как правило, поступает из Управления делами Московской Патриархии. Именно туда приходят письма от епархиальных архиереев и из монастырей. Управделами направляет их к нам с соответствующей резолюцией от священноначалия, чтобы мы разобрались в ситуации.

— Управделами — это первая инстанция, куда могут обратиться за помощью монастыри?

— Монастырская жизнь многогранна: одни вопросы находятся в ведении правящего архиерея епархии, по другим бывает необходимо обратиться в Управделами. На практике к нам достаточно часто звонят игумены и игумении посоветоваться, как поступить в той или иной ситуации повседневной монастырской жизни, и мы всегда стараемся помочь в решении практических вопросов, связанных с канцелярией, хозяйственной деятельностью, реставрацией, отношениями с государственными органами или касающихся внутренней жизни обителей. Хочется отметить, что по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла епархиальные монастыри с каждым годом все теснее сотрудничают с Синодальным отделом по монастырям и монашеству. Так, в декабре этого года в рамках регионального этапа XXIV Международных Рождественских образовательных чтений состоялось первое собрание руководителей епархиальных структур, ответственных за монастыри, участники которого имели возможность обсудить вопросы монастырской жизни в регионах, проблемы юридического и хозяйственного характера, а также познакомиться с основными направлениями деятельности СОММ. 130 человек стали участниками этой встречи, в том числе представители таких отдаленных епархий, как Южно-Сахалинская и Курильская, Читинская, Корсунская.

— Хорошо ли принимают Комиссию Отдела в монастырях, когда она приезжает в епархии по сигналу о помощи?

— Как правило, очень хорошо. Конечно, нас, как любое начальство из Москвы, ждут «со страхом и трепетом». Мы же, в свою очередь, всегда стараемся приехать, чтобы по-братски или по-сестрински помочь. Все члены Коллегии сами являются игуменами и игумениями монастырей и знают монастырскую жизнь изнутри. Им знакомы все проблемы и искушения монашества, и поэтому мы приезжаем совсем не для того, чтобы найти и наказать виновных, а чтобы помочь справиться с той или иной ситуацией. Поэтому, как правило, в процессе общения складываются добрые, а иногда даже и дружеские отношения с монастырями, в которые мы приезжаем.

— Еще одно направление деятельности Отдела — это монашеские форумы и конференции, которые стали традиционными. Материалы конференций Отдел публикует на официальном сайте, позже они выходят в печатном виде. К сожалению, не у всех желающих есть возможность посещать конференции и другие форумы. Расскажите, какова цель этих встреч.

— Такие встречи нужны нам, прежде всего, для общения. Господь говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них». Хотя мы и являемся игуменами или игумениями монастырей, все мы нуждаемся в советах опытных людей, ведь совершенству, как известно, нет предела.

Когда мы получили благословение Святейшего Патриарха проводить конференции, стали думать над тем, как именно это надлежит делать. У всех нас одна цель: искание Христа, созидание Царствия Небесного внутри своего сердца, борьба со страстями, а это и есть святоотеческий путь исполнения евангельских заповедей. «Христос вчера и днесь Той же и во веки», и монашеская традиция остается неизменной. И хотя мы, слабые и немощные, люди ХХI века, не можем нести подвигов, которые несли христиане первых веков, но исполнять Заповеди, бороться со страстями, очищать свое сердце, чтобы в него могла вселиться благодать Святого Духа, мы обязаны. Именно поэтому было выбрано направление освещения монашеских традиций и опыта Отцов, как этим традициям следовать.

По благословению Святейшего Патриарха Кирилла мы изучаем опыт Поместных Церквей, приглашаем на форумы монашествующих со Святой Горы Афон, из монастырей других Поместных Церквей. Но, что очень важно, мы не стремимся перенимать особенности той или иной Церкви, не собираемся менять традиции, сложившиеся у нас, а лишь стараемся приобщиться к богатому святоотеческому опыту, который был накоплен за два тысячелетия истории христианства.

На первую конференцию, которая состоялась в 2013 году в Свято-Троицкой Сергиевой лавре, был приглашен митрополит Лимасольский Афанасий, который 22 года подвизался на Святой Горе Афон, был игуменом монастыря, а в настоящее время окормляет несколько мужских и женских обителей на острове Кипр. Владыка высказал очень важную мысль о том, что когда мы собираемся вместе, то говорим об опыте святых Отцов и о той традиции, которую они передавали друг другу — от учителя к ученику. При этом речь идет о духовных основах монашеского делания, а внешние формы, такие, как разнообразие покроя монашеского облачения, никакого значения для нашего спасения не имеют. Встречаясь, мы говорим о сущности монашества, о том, как соединиться со Христом.

Во время наших встреч игумены и игумении монастырей делятся своими размышлениями, основанными на святоотеческом учении и собственном опыте, как положительном, так и отрицательном, с тем, чтобы помочь друг другу избежать ошибок и получить пользу в деле устроения монастырской жизни.

— На последней конференции, которая проходила 23-24 сентября 2015 года в Покровском ставропигиальном монастыре Москвы, игумены и игумении обсудили ряд вопросов в формате круглых столов. Причем вопросы монастырской жизни женских и мужских обителей обсуждались отдельно — игумены и игумении собирались за круглыми столами в разных зданиях. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями от прошедшего мероприятия. Кажется, обсуждение за круглым столом для игумений проходило достаточно живо?

Еще говорили о том, что очень важно игумении, исполняя административные послушания, оставаться матерью для сестер, вместе бывать на богослужениях, на общей трапезе, общаться с сестрами. Ведь пример игумении вдохновляет и организует. Если матушка вместе с сестрами молится на службе, то Сам Господь начинает действовать между ними.

В монастыре, как и в семье, невозможно все время только делать дела, только исполнять послушания. Всем бывают нужны моменты отдохновения, когда люди просто встречаются, разговаривают друг с другом. На примере своего монастыря я вижу, как это нужно сестрам. Мы стараемся находить возможность собираться вместе: обсуждать монастырские вопросы, читать святых Отцов или проповеди Патриарха, осмысливать прочитанное, вместе ездить в паломнические поездки. Все это способствует преодолению отчуждения и объединяет монашескую общину.

Очень важно, когда мы не боимся друг другу что-то сказать, когда сестры высказывают свое мнение, свое видение того или иного вопроса. Конечно, последнее слово всегда остается за игуменией, но очень важно для монашеской общины, когда все ее члены имеют возможность высказываться. Ведь, по слову апостола, в первой христианской общине были одно сердце и одна душа — так должно быть и у нас. Для этого бывает нужно услышать друг друга и прийти к общему мнению. Ведь после того, как мы находим общее решение, мы начинаем действовать и очень важно, чтобы наши действия отражали наше единодушие. Все эти вопросы обсуждались за круглым столом.

— Вы сказали, что очень важно для игумении, исполняя административные послушания, оставаться матерью. Но и мать, какой бы ласковой ни была, вынуждена время от времени проявлять строгость. Часто ли игумении приходится быть строгой с сестрами? В чем тяжесть игуменского креста?

— Всегда легче по-доброму договориться с человеком, но когда не получается, приходится, что называется, употреблять власть. Мне это очень трудно дается, я человек мягкого характера и потом сама переживаю едва ли не больше тех, к кому была строга. Сестры имеют разные характеры, и очень важно в каждом конкретном случае находить такой способ воздействия, который принесет сестре наибольшую духовную пользу. В монастыре как в семье: если мать не будет ограждать свое дитя от опасности, ребенок может искалечиться. Хотя иногда и мать допускает некоему отрицательному опыту быть, если чадо не понимает по-хорошему, для его же блага.

Игумения несет ответственность за души сестер. Во время поставления в сан читается особенная молитва, где Господом ей поручаются души сестер, которые она должна привести ко Христу и за которые даст ответ в день Страшного суда. В этом вся тяжесть креста игумении — ответить не только за себя, но и за вверенные души. Ведь на самом деле никто из нас не сможет ничего сказать в свое оправдание. Если такие праведники, как преподобный Сисой Великий, перед кончиной говорили, что не знают, положили ли начало покаянию и угодны ли Господу их дела, то что сказать нам, грешным, о себе? Эта ответственность только повергает нас к стопам Спасителя и Матери Божией с мольбой о помощи исполнить послушание, потому что человеческими силами это невозможно.

— Матушка, Вы являетесь членом Президиума Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. В этом году Комиссию Присутствия по вопросам организации монастырей и монашества возглавил митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий. Проект «Положения о монастырях и монашествующих» при обсуждении в сети собрал очень большое количество комментариев. В каком состоянии находится документ в настоящее время и почему, как Вы думаете, к нему проявили такой интерес не только монашествующие, но и миряне?

— Проект «Положения о монастырях и монашествующих» подготовлен Комиссией по вопросам организации монастырей и монашества и передан в Секретариат Присутствия для рассмотрения на Архиерейском Соборе.

В настоящее время Комиссия под председательством Высокопреосвященного митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия разрабатывает образец Устава внутренней жизни монастыря. Это важные документы, которые помогают нам организовать как внешнюю, так и внутреннюю монашескую жизнь.

Что касается интереса мирян к этим документам, то есть удивительные слова преподобного Иоанна Лествичника: «Свет инокам — ангелы, а свет мирянам — иноки». Монастыри всегда были для мирян своего рода маячками среди бурного житейского моря и привлекали людей не только из числа тех, кто решил посвятить себя Богу, но и вообще всех верующих. Взирая на эти маячки, христиане обретают свой путь ко спасению. Вспомним, как раньше созидались поселения, как возник, например, Сергиев Посад. Преподобный Сергий удалился из мира для спасения своей души. Но вокруг его келии в глухом лесу начали селиться братия, потом обычные люди, и так возникло целое поселение. Известно, что вокруг многих монастырей образовывались сначала слободки, а потом города. Так было всегда, и будем надеяться, что так и будет. И в наши дни мы нередко узнаем, что когда где-то в глубинке возрождается монастырь или подворье, то жизнь вокруг меняется: люди приходят к вере, близлежащие деревни поднимаются из руин, земля начинает плодоносить, повышается рождаемость... Поэтому, я думаю, интерес к монашеской жизни всегда был и остается у мирян и в наши дни.

Беседовала Екатерина Орлова

Синодальный отдел по монастырям и монашеству/Патриархия.ru

Матушка, третий год Вы исполняете послушание заместителя председателя Синодального отдела по монастырям и монашеству. Сегодня о деятельности Отдела многие судят по монашеским форумам, работе членов Коллегии, которые все чаще выезжают в монастыри для решения важных вопросов монастырской жизни, печатным изданиям, адресованным к монашествующим. Расскажите, чем еще занимается Синодальный отдел по монастырям и монашеству. С какой целью он был учрежден?

Отдел (изначально Комиссия по делам монастырей и монашества) был учрежден решением Священного Синода для оказания помощи возрождающимся монастырям в устроении монашеской жизни согласно каноническим положениям Русской Православной Церкви.

Например, для того, чтобы открыть новый монастырь в епархии, правящий архиерей в письменной форме испрашивает благословение Святейшего Патриарха. Прошение поступает в Синодальный отдел, после чего члены Коллегии Отдела выезжают на место, чтобы ознакомиться с ситуацией, увидеть жизнь общины, посмотреть, есть ли условия для монашеской жизни. Наличие общины - это главное условие для создания монастыря. Иногда, слава Богу, редко, но бывает, что есть храмы, здания, а общины как таковой нет. Чаще, конечно, бывает наоборот: есть полуразрушенный монастырь, пусть не очень хорошие, но все же условия для проживания, и есть община. Даже небольшая община, в которой собрались люди во имя Христово, чтобы вместе осуществлять свое спасение, бороться со страстями и обретать дорогу к Богу, является необходимым условием для начала монастырской жизни.

- Бывает ли, что Коллегия приезжает, чтобы закрыть монастырь?

У нас нет такого понятия - закрыть монастырь: есть понятие упразднить монастырь. Бывали случаи, когда от архиереев поступали прошения об упразднении монастыря. Скажем, монастырь оказывается в самом центре города, и община лишается надлежащих условий проживания. Тогда архиерей принимает решение создать на этом месте архиерейское подворье или приходской храм, а общину перевести туда, где есть более подходящие условия для жизни монашествующих. Иногда архиерей принимает решение упразднить монастырь из-за малого количества насельников, но общинная жизнь при этом продолжается.

Матушка, Вы сказали, что Синодальный отдел помогает монастырям решать проблемы. Как именно Отдел получает сигнал с просьбой о помощи?

В Отдел сигнал от епархиальных монастырей, как правило, поступает из Управления делами Московской Патриархии. Именно туда приходят письма от епархиальных архиереев и из монастырей. Управделами направляет их к нам с соответствующей резолюцией от священноначалия, чтобы мы разобрались в ситуации.

- Управделами - это первая инстанция, куда могут обратиться за помощью монастыри?

Монастырская жизнь многогранна: одни вопросы находятся в ведении правящего архиерея епархии, по другим бывает необходимо обратиться в Управделами. На практике к нам достаточно часто звонят игумены и игумении посоветоваться, как поступить в той или иной ситуации повседневной монастырской жизни, и мы всегда стараемся помочь в решении практических вопросов, связанных с канцелярией, хозяйственной деятельностью, реставрацией, отношениями с государственными органами или касающихся внутренней жизни обителей. Хочется отметить, что по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла епархиальные монастыри с каждым годом все теснее сотрудничают с Синодальным отделом по монастырям и монашеству. Так, в декабре этого года в рамках регионального этапа XXIV Международных Рождественских образовательных чтений состоялось первое собрание руководителей епархиальных структур, ответственных за монастыри, участники которого имели возможность обсудить вопросы монастырской жизни в регионах, проблемы юридического и хозяйственного характера, а также познакомиться с основными направлениями деятельности СОММ. 130 человек стали участниками этой встречи, в том числе представители таких отдаленных епархий, как Южно-Сахалинская и Курильская, Читинская, Корсунская.

- Хорошо ли принимают Комиссию Отдела в монастырях, когда она приезжает в епархии по сигналу о помощи?

Как правило, очень хорошо. Конечно, нас, как любое начальство из Москвы, ждут «со страхом и трепетом». Мы же, в свою очередь, всегда стараемся приехать, чтобы по-братски или по-сестрински помочь. Все члены Коллегии сами являются игуменами и игумениями монастырей и знают монастырскую жизнь изнутри. Им знакомы все проблемы и искушения монашества, и поэтому мы приезжаем совсем не для того, чтобы найти и наказать виновных, а чтобы помочь справиться с той или иной ситуацией. Поэтому, как правило, в процессе общения складываются добрые, а иногда даже и дружеские отношения с монастырями, в которые мы приезжаем.

Еще одно направление деятельности Отдела - это монашеские форумы и конференции, которые стали традиционными. Материалы конференций Отдел публикует на официальном сайте, позже они выходят в печатном виде. К сожалению, не у всех желающих есть возможность посещать конференции и другие форумы. Расскажите, какова цель этих встреч.

Такие встречи нужны нам, прежде всего, для общения. Господь говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них». Хотя мы и являемся игуменами или игумениями монастырей, все мы нуждаемся в советах опытных людей, ведь совершенству, как известно, нет предела.

На первую конференцию, которая состоялась в 2013 году в Свято-Троицкой Сергиевой лавре, был приглашен митрополит Лимасольский Афанасий, который 22 года подвизался на Святой Горе Афон, был игуменом монастыря, а в настоящее время окормляет несколько мужских и женских обителей на острове Кипр. Владыка высказал очень важную мысль о том, что когда мы собираемся вместе, то говорим об опыте святых Отцов и о той традиции, которую они передавали друг другу - от учителя к ученику. При этом речь идет о духовных основах монашеского делания, а внешние формы, такие, как разнообразие покроя монашеского облачения, никакого значения для нашего спасения не имеют. Встречаясь, мы говорим о сущности монашества, о том, как соединиться со Христом.

На последней конференции, которая проходила 23-24 сентября 2015 года в Покровском ставропигиальном монастыре Москвы, игумены и игумении обсудили ряд вопросов в формате круглых столов. Причем вопросы монастырской жизни женских и мужских обителей обсуждались отдельно - игумены и игумении собирались за круглыми столами в разных зданиях. Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями от прошедшего мероприятия. Кажется, обсуждение за круглым столом для игумений проходило достаточно живо?

Очень важно, когда мы не боимся друг другу что-то сказать, когда сестры высказывают свое мнение, свое видение того или иного вопроса. Конечно, последнее слово всегда остается за игуменией, но очень важно для монашеской общины, когда все ее члены имеют возможность высказываться. Ведь, по слову апостола, в первой христианской общине были одно сердце и одна душа - так должно быть и у нас. Для этого бывает нужно услышать друг друга и прийти к общему мнению. Ведь после того, как мы находим общее решение, мы начинаем действовать и очень важно, чтобы наши действия отражали наше единодушие. Все эти вопросы обсуждались за круглым столом.

Вы сказали, что очень важно для игумении, исполняя административные послушания, оставаться матерью. Но и мать, какой бы ласковой ни была, вынуждена время от времени проявлять строгость. Часто ли игумении приходится быть строгой с сестрами? В чем тяжесть игуменского креста?

Всегда легче по-доброму договориться с человеком, но когда не получается, приходится, что называется, употреблять власть. Мне это очень трудно дается, я человек мягкого характера и потом сама переживаю едва ли не больше тех, к кому была строга. Сестры имеют разные характеры, и очень важно в каждом конкретном случае находить такой способ воздействия, который принесет сестре наибольшую духовную пользу. В монастыре как в семье: если мать не будет ограждать свое дитя от опасности, ребенок может искалечиться. Хотя иногда и мать допускает некоему отрицательному опыту быть, если чадо не понимает по-хорошему, для его же блага.

Игумения несет ответственность за души сестер. Во время поставления в сан читается особенная молитва, где Господом ей поручаются души сестер, которые она должна привести ко Христу и за которые даст ответ в день Страшного суда. В этом вся тяжесть креста игумении - ответить не только за себя, но и за вверенные души. Ведь на самом деле никто из нас не сможет ничего сказать в свое оправдание. Если такие праведники, как преподобный Сисой Великий, перед кончиной говорили, что не знают, положили ли начало покаянию и угодны ли Господу их дела, то что сказать нам, грешным, о себе? Эта ответственность только повергает нас к стопам Спасителя и Матери Божией с мольбой о помощи исполнить послушание, потому что человеческими силами это невозможно.

Матушка, Вы являетесь членом Президиума Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви. В этом году Комиссию Присутствия по вопросам организации монастырей и монашества возглавил митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий. Проект «Положения о монастырях и монашествующих» при обсуждении в сети собрал очень большое количество комментариев. В каком состоянии находится документ в настоящее время и почему, как Вы думаете, к нему проявили такой интерес не только монашествующие, но и миряне?

Проект «Положения о монастырях и монашествующих» подготовлен Комиссией по вопросам организации монастырей и монашества и передан в Секретариат Присутствия для рассмотрения на Архиерейском Соборе.

Что касается интереса мирян к этим документам, то есть удивительные слова преподобного Иоанна Лествичника: «Свет инокам - ангелы, а свет мирянам - иноки». Монастыри всегда были для мирян своего рода маячками среди бурного житейского моря и привлекали людей не только из числа тех, кто решил посвятить себя Богу, но и вообще всех верующих. Взирая на эти маячки, христиане обретают свой путь ко спасению. Вспомним, как раньше созидались поселения, как возник, например, Сергиев Посад. Преподобный Сергий удалился из мира для спасения своей души. Но вокруг его келии в глухом лесу начали селиться братия, потом обычные люди, и так возникло целое поселение. Известно, что вокруг многих монастырей образовывались сначала слободки, а потом города. Так было всегда, и будем надеяться, что так и будет. И в наши дни мы нередко узнаем, что когда где-то в глубинке возрождается монастырь или подворье, то жизнь вокруг меняется: люди приходят к вере, близлежащие деревни поднимаются из руин, земля начинает плодоносить, повышается рождаемость... Поэтому, я думаю, интерес к монашеской жизни всегда был и остается у мирян и в наши дни.

Игумения Иулиания (Каледа)
Беседовала Екатерина Орлова

Игуменья Иулиания (Каледа)

5 ноября — день памяти священномученика Владимира Амбарцумова. Придел в его честь освящен в одном из храмов Зачатьевского монастыря. Мы предлагаем вам интервью прихожанина храма Андрея Мановцева с игуменьей Зачатьевской обители, Иулианией (Каледой), родной внучкой священномученика Владимира, записанное в ноябре 2012 года.

— О священномученике Владимир не раз рассказывалось в православных изданиях, есть книга, ему посвященная. Чувствуется, как глубоко и с какой теплотой чтит его память Ваша семья, Ваш род (так уже можно сказать). Расскажите, пожалуйста, как впервые, в детстве, Вы услышали о нем.

— Пятого ноября этого года исполняется 75 лет со дня мученической кончины священномученика Владимира Амбарцумова. Это новомученик нашей Церкви, прославленый в 2000 году, на юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ. У него очень интересная судьба, и сейчас он, несомненно, помогает многим людям. Священномученику Владимиру посвящен южный придел в Свято-Духовском храме нашего монастыря. Этот святой был отцом моей родительницы и наша семья всегда его почитала. С тех пор, как я себя помню, с тех пор помню и рассказы о дедушке. Будучи в семье одной из младших, я не застала уже своих бабушек и дедушек, и знала о них только по рассказам родителей. Но должна сказать, что дедушка Владимир всегда занимал какое-то особое место в моей жизни, и отношение к нему было особое, не такое, как к другому дедушке и к бабушкам. Царство Небесное дорогим моим приснопамятным родителям, которые имели мужество не скрывать, что дедушка был священником, и то, что он пострадал за Христа. К сожалению (и я это знаю на конкретных примерах), во многих семьях, где кто-нибудь из родственников был репрессирован, старались как-то это скрыть и никогда не вспоминать о том. А нам об этом в детстве рассказывали, и я всегда знала, что дедушка Владимир был священником и пострадал за Христа.

— В годы, когда еще не было известно о судьбе Вашего дедушки, надеялась ли семья на его возвращение?

— Да, мы долго, очень долго не знали ничего о его последних днях. Не знали, как и когда он пострадал. Единственным документом, что имелся у мамы, была справка о реабилитации, в которой было написано, что дедушка скончался 21 декабря 1942 года. Мы в этот день старались особо вспомнить дедушку, но иногда как-то так получалось, что почему-то и забывали. Мама говорила, что ей не верилось, что дедушка умер в этот день, верно, от того эта дата и забывалась.

Отец Владимир с детьма Лидой и Женей в Манихино

Помню, как мама рассказывала нам, что дедушке Володе приходилось жить вдали от детей, о том, как он служил, как приезжал к ним, и о том, как его забирали, рассказывала об обыске в день ареста ее папы, ей было 15 лет.

У нас в детстве была такая удивительная молитва, прибавление к утренним и вечерним молитвам: «Господи, дай, чтоб мы узнали, как умер дедушка Володя». И вот сколько я себя помню, я помню, что мы всегда утром и вечером молились: «Господи, дай, чтоб мы узнали, как умер дедушка Володя»

Признаюсь, что в детстве была у меня какая-то такая надежда (я о ней никому не говорила) … Чтовдруг раздастся в дверь звонок, откроется дверь, и войдет дедушка. Где-то на подсознательном уровне эта надежда сохранялась во мне даже до 1989 года. Казалось: ну мало ли? Знали же мы про отца Павла Троицкого, который вроде как по документам умер, а в действительности был жив, знали и другие такие случаи. И с детства была такая мысль: ну может быть, дедушка где-то там остался жить… может, где-нибудь в Сибири, может, где-нибудь на Дальнем Востоке… и что, может, он нас найдет и к нам придет. Шли годы, мы не переставали обращать свое прошение к Господу, чтоб мы узнали, как умер дедушка Володя.

Наступил 1989 год. И как-то звонит нам Варвара Васильевна Чичагова-Черная (покойная игуменья Серафима, внучка священномученика Серафима Чичагова) и сообщает, что она подавала документы на реабилитацию и теперь получила документы в ответ.

— А Ваша семья знала матушку Серафиму?

— Да, мы были очень близко знакомы по Обыденскому храму. На семейном совете мы приняли решение тоже подать документы на Лубянку и просить сообщить нам данные о Владимире Амбарцумове. Определили, что заниматься этим будет мой брат Кирилл (нынешний настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове). Мама сказала, что ей уже не по силам, и слишком много для нее было тяжелых переживаний, связанных с этим местом. Она, даже старалась не ездить с нами, маленькими детьми, в «Детский мир», только чтобы не оказаться на площади Дзержинского, как тогда Лубянка называлась. Кирилл подал документы, и мы стали ждать ответ. Моя родительница, монахиня Георгия, многие годы молилась великомученику Артемию, которому молятся о без вести пропавших. Кто-то, очень давно, сказал ей, что нужно молиться ему, чтоб он помог узнать о судьбе ее отца. Память великомученика Артемия приходится на 2 ноября по новому стилю. И вот, 2 ноября 1989 года мама, как и всегда в такой день, усердно помолилась, попросила помощи у святого угодника, и легла спать. Утром, 3 ноября, раздался телефонный звонок. Звонили с Лубянки, спрашивают: «Вы подавали документы?» — «Да» — «Можете приходить. Ваши документы готовы». Кирилл поехал туда. Ему вынесли дело дедушки и ознакомили с документами, в частности, с протоколом заседания тройки НКВД от 3 ноября 1937 года, на котором дедушка был приговорен к расстрелу, а 5 ноября был расстрелян. Промысел Божий был в том, что именно 3 ноября, в день заседания тройки, день в день спустя 52 года, Кирилл увидел эти документы. Он тут же сообщил новости маме по телефону и поехал домой. В это время я была в Петербурге у своей старшей сестры, Александры. Нам мама утром позвонила и сказала, что Кирилл поехал на Лубянку, какие-то есть сведения о дедушке. Мы стали молиться. Потом позвонили и сказали, что дедушка расстрелян 5 ноября 1937 года. В тот момент мы словно пережили смерть дедушки, и я четко осознала, что надежды на возвращение дедушки нет.

Икона священномученика Владимира с житием

Конечно, я всегда понимала, что времени-то прошло уже очень много, но в глубине души оставалась очень и очень слабая надежда. А тут мы поняли: все! Дедушка скончался! Дедушка Володя не просто скончался, его растреляли! Он мученик за Христа! В те дни, 3 ноября, и 5 ноября, были отслужены по нему панихиды. Удивительное было у нас чувство: с одной стороны переживания смерти близкого человека, а с другой-осознание того, что дедушка мученик за Христа.

— Все, кто знакомится с жизнеописанием Вашего дедушки, запоминают девиз его молодости «Не бойся, только веруй», запоминают тот пример непоколебимого мужества, который оставил нам священномученик Владимир. Расскажите, пожалуйста, как Вам, в ваших трудностях, помогал примеры дедушки?

— Мысль о дедушке всегда была для меня укрепляющей. Я хорошо помню, как в 1991 году, когда покойный Патриарх Алексий II благословил заниматься восстановлением монастыря, мне приходилось много ходить по разным «конторам», в частности, в Отдел по связи с религиозными организациями, т.е просто бывший Совет по делам религий, и много я там «приятных» в кавычках минут пережила. И в какой-то момент тогда я вспомнила дедушку. И подумала: а я-то что? Уже отношение-то к Церкви стало тогда меняться, и не сравнить было с тем, как прежде, много неприятного, но все-таки все по-другому. А дедушка что пережил? И когда его арестовывали, и когда его допрашивали, да и на свободе как было ему трудно! И помню, как после встречи с бывшим уполномоченным я поехала на Ваганьковское кладбище, на могилку бабушек, где была погребена земелька с отпевания дедушки. Поехала я туда, чтоб дедушку попросить как-то меня укрепить, как-то мне помочь во всех этих трудах, чтоб он мне мужество дал и крепость.

Потом, когда уже сестринская община была, пришлось нам дело иметь прямо с тем самым ведомством, с которым и дедушка дело имел. Мы там жили в своем помещении, а и школа, и другие организации оставались на территории монастыря, как и раньше. В помещении Свято-Духовского храма (где теперь придел в честь священномученика Владимира) существовало какое-то подразделение Комитета Госбезопасности. В здании совсем ничего не напоминало о том, что здесь когда-то был храм и пристроенная к нему богадельня. Купола не было, была двускатная крыша, все здание было перестроено. Было принято решение о передаче здания Церкви, и я пошла туда. Прямо скажем, меня их руководитель не очень милостиво встретил, мягко выражаясь. Был 1992 год. Я пришла и говорю, что раньше здесь был храм и что принято решение о передачи здания Церкви, и я прошу его подписать проект постановления правительства о передаче. Он сказал: «Что?? Какой храм? Здесь никогда храма не было, нет и не будет! Уходите отсюда и больше ко мне можете не приходить». А охранникам внизу сказал: «Если эта еще сюда придет, скажите ей, что я выйду к ней с автоматом Калашникова». Милостью Божией, по молитвам дедушки, здание Церкви отдали.

Однако эта организация еще два корпуса занимала у нас, на территории монастыря: старый трапезный корпус и бывший настоятельский корпус. И несколько лет, пока они тут еще находились, очень напряженные были у нас отношения, так что даже мы по вечерам выходить на территорию опасались. Помню, как всегда тогда к дедушке обращалась за помощью, и всегда ее получала.

— Может быть, Вы помните что-либо из рассказов мамы, что не вошло в ее воспоминания и о чем Вы можете рассказать? Что вы помните из рассказов папы?

— Мне кажется, все вошло в мамины воспоминания, во всяком случае, все основные моменты. Папа также писал о дедушке в своих воспоминаниях. Первый раз – еще в отроческом возрасте – папа исповедовался у отца Владимира, и первые годы своей церковной жизни он окормлялся именно у дедушки. И дедушка очень ярко запечатлелся в его сердце. Может быть, еще и потому, что, хотя он был мальчиком, дедушка относился к нему как к взрослому, он благословил его, можно сказать, на подвиг, служения Церкви и исповедничества: папа узнавал о семьях репрессированных и приносил им определенную помощь. Главное, что запомнилось папе, это то, что дедушка был очень цельнойличностью, целеустремленным был человеком и очень, можно сказать, горящим. Когда дедушку уже забрали, папа очень скорбел, что лишился его, и говорил, что если бы он вернулся, он обязательно к нему тут же побежал бы.

— Расскажите, пожалуйста, о том, как Вы и в Вашей семье узнали о канонизации дедушки, и о том, как возникла идея посвятить ему придел.

— Когда мы узнали, что дедушку собираются канонизировать, то какой-то страх и трепет «нападе на нас». Я уже говорила, что мы всегда не только молились о нем, но и к нему молитвенно обращались, не было и сомнений в правильности этого, он же был мученик за Христа. Тем не менее, когда в августе 2000 года, незадолго до начала Юбилейного Архиерейского Собора, нам позвонил отец Владимир Воробьев и сказал, что поданы документы на Архиерейский собор для прославления священномученика Владимира Амбарцумова, мы всерьез испытали страх и трепет. Потому что ведь он дедушка – родной и близкий, а тут оказывается, что святой, нельзя было не заволноваться. Потом, во время работы Архиерейского Собора нам сообщили о том, что сейчас на соборе принимается решение о канонизации. Мы с сестрами стали усердно молиться. Собрались у места почитания наших матушек-основательниц, игумении Иулиании и монахини Евпраксии, молились усердно, чтоб они управили, как Богу угодно, а через некоторое время нам передали, что первые списки уже приняты, и среди них – дедушка, священномученик Владимир. Тут я почувствовала, что ни слова не могу сказать! Как это? Дедушка? Святой? 20 августа 2000 года в Храме Христа Спасителя состоялся торжественный Акт канонизации Новомучеников и исповедников Российских. При совершении чина канонизации всегда очень трогательно бывает, когда служится последний раз панихида или лития по усопшему, а потом начинают петь ему тропарь, кондак и величание. И многие тогда стояли со слезами на глазах, конечно, великая это радость была. Мы все тогда там были близкие – и мама, и братья, и я была с сестрами. Потом вернулись в монастырь, и здесь впервые спели дедушке, священномученику Владимиру, тропарь, кондак и величание. Трудно описать то состояние, которое мы тогда испытывали, но сразу все почувствовали: что-то изменилось. . Это неописуемо, но это чувствуется. Так же было и в 2001 году, когда канонизировали наших матушек-основательниц, преподобных Иулианию и Евпраксию. Мы, казалось бы, и так к ним много обращались, и чувствовали их помощь, но когда их канонизировали, стало иначе. То ли они там больше дерзновения пред Богом получают, то ли еще что-то, но начинаешь как-то по-другому обращаться к ним.

Первый раз дата смерти — праздник

Придел священномученика Владимира

Священномученик Владимир очень близкий нам святой, он для всех нас дедушка. Не только для меня, но и для всех сестер в обители. Придел, устроенный в Свято-Духовском храме, — это придел дедушки. Мысль о его создании возникла практически сразу после канонизации. Когда дедушку прославили, нам захотелось что-то такое сделать, чтобы дедушка и был с нами, и прославляем был среди людей, чтобы о нем знали. В Бутово он – среди всех. Там же десятки тысяч расстреляны, более тысячи за Христа, и сотни прославлены. А нам хотелось дедушку одного почтить, именно его. Тогда мы решили, что можно у нас в монастыре освятить придел в его честь. Незадолго до канонизации для монастыря освободили небольшой храм Сошествия Святого Духа (в советское время это было просто административное здание), в нем с южной стороны была пристройка, которую можно было превратить в придел. В XIX веке этот храм был домовый при богадельне, сам занимал очень небольшое пространство. Но тогда, в 2000 году, у нас один маленький храм уже был – надвратный, и Зачатьевский маленький храм, о воссоздании собора еще и говорить не приходилось, на его месте стояла школа, и было неизвестно, когда еще нам освободят ее.

Вид будущего придела сверху в сентябре 2012 года

Матушка ходит верою… осень 2012 года

По благословению Святейшего Патриарха мы решили Свято-Духовский храм восстановить в полном объеме, т.е. и там, где была богадельня, сделать храмовое пространство, а в пристройке, служившей когда-то кельями для сестер при богадельне, создать придел в честь дедушки. Пошла я тогда к покойному Патриарху Алексию просить благословения на устроение придела в честь священномученика Владимира. Помню, Святейший задумался несколько, спрашивает: «Матушка, как? Как фамилия?». Я говорю: «Амбарцумов». «Владимир Амбарцумов?» — «Владимир Амбарцумов» — «Матушка, а у него не было…?» — Я говорю: «У него сын был Евгений Амбарцумов, в Петербурге служил» — «Матушка, говорит,- а я его хорошо знал». С радостью благословил Святейший устраивать этот придел, и потихонечку пошла работа.

— Наверное, много пришлось преодолеть трудностей, пока Святодуховский храм был заново построен, и пока придел был создан. Вам помогало обращение к мученику Владимиру?

— Конечно, мы все время чувствовали помощь дедушки. Сначала надо было помещение освободить, там надо было и полы разобрать, новые сделать перекрытия, да и до кровли все разобрать – фактически все было построено заново, кроме стен. Средств у нас не было никаких, помощников не было. Сначала дело шло очень медленно. Но что удивительно, когда мы, в день памяти священномученика Владимира приходили туда с крестным ходом, то буквально на следующий день появлялись какие-то люди, которые начинали нам помогать. И, как правило, люди эти были армянской национальности. (Дедушка же наполовину был армянин). Например, когда должны были полы там сделать, я позвонила одним знакомым строителям, которые помогали нам как-то на подворье строить храм, и прошу их: «Не могли бы вы нас выручит? Не могли бы кого-нибудь прислать нам пол положить». Они говорят: «Хорошо, матушка, мы подумаем». Потом звонят: «Мы тут нашли одну бригаду, очень хорошую. Только не знаем, как Вы к ним отнесетесь?» — «А что такое?» — «Да там, матушка, один армяне, как вы к этому отнесетесь?» А я заулыбалась и говорю: «Да мы оченьхорошо к этому отнесемся». Они удивились: «Почему?» — «А у меня дедушка наполовину армянин, он только рад будет» Другой раз – встал вопрос об иконостасе. Мы уже и заказали его, а денег вовсе не было. Тогда нашелся человек один, Марлен, а в крещении Михаил, армянин, и вот он нам полностью оплатил иконостас. Неоднократно бывало так, что при той или другой проблеме находились именно армяне, которые нам помогали ее решить. Такой был случай, еще расскажу. Один наш прихожанин, который и брату моему, отцу Иоанну, помогает, сделал необходимую продукцию и должен был отвезти ее отцу Иоанну. Погода была неважная, вышел он на улицу и стал голосовать, чтоб его подвезли. И так складывалось, что либо машины не останавливались, либо останавливались и отказывались ехать, куда ему надо. Он минут сорок простоял, замерз, продрог, и взмолился священномученику: «Священномученик Владимир! Ну ты уж помоги мне твоему внуку отвезти, что он заказал». И тут неожиданно.машина останавливается, за рулем – армянин. И он отвез. Так что дедушка помощников посылает, посылает. Его благодатную помощь мы чувствуем постоянно.

Священномучениче Владимире, моли Бога о нас!

Сестры у меня все время к нему бегают. Надо еще сказать, что как дедушка был тесно связан с молодежью, большую работу с ней вел, он очень помогает молодым людям,например,учащимся. У нас в обители жили студентки Свято-Тихоновского института, так они ни один экзамен не сдавали без дедушкиной помощи. Пойдут свечку поставят, помолятся, и им каким-то чудесным образом тот самый билет попадается, который они знают. Не-е-ет, говорят, без дедушки нельзя идти сдавать экзамен! Был и такой однажды случай. Одну девушку должны были, по серьезной причине, исключить из училища сестер милосердия. Мама ее приходит в слезах: «Что ж делать? говорит Хоть и сама виновата, но жалко ее». На следующий день должен был быть педсовет, а ей сказали, что исключат непременно, приезжайте документы забирать, после педсовета. Сестры мои и посоветовали отслужить молебен священномученику Владимиру и помолиться ему. На следующий день педсовет, неожиданно для всех, вынес решение не исключать девушку, дать ей возможность учиться дальше, она и закончила потом благополучно. И подобных случаев много.

Еще одна интересная деталь. В помещении, где был устроен потом дедушкин придел, находилась мастерская скульптора Сагаяна, Фридриха Мрктчяновича, опять-таки армянина.

Придел был освящен малым чином в 2005 году, 2 ноября. В тот год на 5 ноября приходилась родительская суббота, и было принято решение память священномученика Владимира перенести на 3-е число. Получилось на день вынесения приговора.

— Что бы Вы могли рассказать о своих родителях?

— Что сказать о моих родителях? О них уже многое всем известно, о протоиерее Глебе Каледе и монахини Георгии, Лидии Владимировне Каледе. О папе большая книга — «Священник Глеб Каледа – ученый и пастырь» — вышла уже вторым изданием. О маме (в связи с 90-летием со дня рождения) недавно вышла книга «Монахиня Георгия». Это были удивительные люди, действительно, исповедники Христовы. Что проявлялось в самые трудные моменты жизни.

Вспоминается, как нас всех поразило мамино отношение к папиной кончине. Когда мы узнали от врачей, что папа безнадежно болен и что по-человечески выжить ему никаких шансов нет, то мы, дети, собрались и стали думать о том, как же нам подготовить маму – к тому, что папа, в ближайшее время, скорей всего, отойдет от нас. Мы решили даже, что запасемся для разговора с мамой лекарствами – мол вдруг ей станет плохо. Помолились, как могли, и старший брат с сестрой поехали к маме. И стали так осторожненько, осторожненько говорить. А мама сразу просто проявила свое христианское отношение к смерти и вообще ко всему. Она совершенно спокойно сказала: «Ну раз так, значит, надо готовиться. Во-первых, говорит, я вас прошу чаще возить меня к нему в больницу, буду побольше у него сидеть. Во-вторых, надо мне сшить воздух, с тем, чтобы с этим воздухом была отслужена одна Божественная литургия и чтобы им потом закрыли его лицо». И мама села за машинку и стала шить белый воздух. Когда священник умирает и его кладут в гроб, лицо ему покрывают белым воздухом. Мама сшила, и так потом и сделали. Стала мама к нему ездить. А когда папа умер, и мы тело его забрали из больницы и везли домой, то сжималось сердце: как там мама отреагирует, когда мы подъедем? Конечно, я молилась, просила и Господа, и папу, и дедушку – об укреплении мамы. Но когда мы подъехали к подъезду, я пережила потрясение. Как только мы подъехали, мама вышла из подъезда, и когда мы стали выносить тело, мама запела «Христос воскресе». Хоть голос ее дрожал, но она пела «Христос воскресе».Перед похоронами она обзвонила всех его духовных чад, певчих, близких, друзей, и всем сказала: «Знаете что? смерти нет. И не вздумайте одевать черные платки и черные одеяния на отпевание. Священник лежит в гробу в белом, отпевают его священники в белом, так что и вы одевайте белое. Смерти нет». И сама она надела на голову фату свою, венчальную фату. Венчик она разобрала и, как шарфик такой, надела ее на голову. А когда уже папу хоронили, когда гроб уже опустили в могилу, и уже холмик могильный появился, крест поставили, то тогда – многие это вспоминают – тихий женский голос запел «Христос воскресе». Так что и мама, и папа были очень мужественные люди. Вряд ли мы их достойны, но до конца жизни должны благодарить, что они нам дали самое главное – основы веры православной. Знаете, как-то меня тут спрашивают: «Матушка, а как Вы узнали о Боге, как стали в церковь ходить?» А я отвечаю: «Да я не знаю, как». Вот как я себя помню, так помню, что читала молитвы, помню, как папа с мамой приводили нас в комнату, и мы там молились, помню, как водили нас в храм. С молоком матери все впитывалось. И папа с нами занимался, и мама с нами занималась, и Историю Церкви нам рассказывали, и об основах православной веры говорили. Так что самое главное, за что мы должны быть благодарны – что они ввели нас в Церковь. А самое главное, они никогда не боялись говорить нам о Боге, хоть время-то было сложное. Когда папа стал священником, и дома совершали богослужение, то это все, конечно, происходило с самой тщательной конспирацией. Но от нас ничего не скрывалось. Когда папа стал священником, мне было всего 11 лет, а младшему брату девять лет. В прошлом году отмечалось 90 лет со дня рождения папы, и у нас в монастыре был вечер, посвященный его памяти. Сначала панихиду служили, было несколько архиереев, а возглавлял службу владыка Арсений. Перед панихидой он хорошее слово о родителях сказал (вспомнил и маму, монахиню Георгию). Как же это, говорил он, они осмелились такое детям говорить?. Ведь дети как? Они же сразу бегут на улицу и по секрету всему свету всем все рассказывают. А они не побоялись говорить нам о вере. Папа учил на так: пока вас не спрашивают, вы не должны ничего никому говорить о Боге. Но если вас спросят, верующие вы или нет, вы не должны отказываться. Конечно, не были мы ни пионерами, ни комсомольцами, от чего большие сложности возникали. Но Господь как-то дал пережить тот период, по молитвам родителей. И я, и мои братья, и сестра – все мы благодарны нашим родителям. Они нам дали все, что только могли дать. Они нас научили и правильному отношению к жизни, и к тому, как переносить те или иные трудности. Конечно, светлые их образы всегда перед нами, венчая им память. Все мои братья в Церкви, и сестра моя в Церкви, каждый из нас служит Церкви, кто как может и кто в каком звании. И нельзя не сказать, что все мы считаем (так чувствуем!), что кровь дедушки сохранила нас в Церкви. И молитвы его о нас и, конечно, молитвы наших родителей.

— Расскажите, пожалуйста, о богослужениях в приделе священномученика Владимира и о том, какие в нем святыни.

— Сейчас, когда освятили большой собор, богослужения в приделе стали совершаться реже. Но, конечно, в дни памяти дедушки там всегда совершается служба.. Также в дни памяти особо почитаемых новомучеников: в день памяти царской семьи, в дни памяти пострадавших святителей.

Думаю, что главной святыней является икона священномученика Владимира с житием. В приделе есть икона святителя Тихона, икона преподобномученицы великой княгини Елизаветы с частицей мощей, икона святителя Луки Симферопольского и икона священномученика Фаддея Тверскаго.

— А что Вы расскажете о службе Вашему дедушке?

— Службу дедушке составил один священник, отец Николай Петров. Помню, как совершали мы ее в первый раз, в дедушкином приделе. Народу что-то немного. А в тексте службы, в стихире на «Господи воззвах» есть такие слова: «Соберитеся внуцы в память священномученика». Оборачиваюсь я на этих словах назад и вдруг вижу, как эти внуцы постепенно стали собираться. Обычно вечером, под день памяти, много бывает у нас «внуцев».

Матушка Иулиания читает канон, 4 ноября 2012 года

Василий Глебович Каледа. 4 ноября 2012 года

В сам день памяти многие едут в Бутово, на место расстрела дедушки, в храм новомучеников и исповедников российских, к отцу Кириллу. Очень трогательно бывало видеть, как мама, когда была жива, сидела на этой службе у иконы своего отца. Канон обычно я читаю, или одна, или со сестрой инокиней Владимирой, правнучкой священномученика Владимира. У себя, одна, я всегда обращаюсь к дедушке «дедушка», говорю так: «Святый священномучениче Владимире, дедушка мой», либо просто говорю «моли Бога о мне», либо прошу о чем-то, либо просто взываю: «дедушка, помоги». А на службе разве можно мне «дедушкой» его называть? Так когда я читаю канон, приходится мне следить за собой. И однажды все-таки не уследила, проговорилась: «Святый священномучениче Владимире, дедушка мо-ой, моли Бога о нас». Ну уж после такого случая слежу за собой очень строго! Да, конечно, иметь святого в роду, иметь дедушку священномученика – это и большая радость, и честь, и в то же время это большая ответственность. Кому много дано, с того много и спросится. Имея такого деда, имея таких родителей подвижников, и самим надо стремиться быть подвижниками. Посмотришь на себя и понимаешь, что недостойна ни деда, ни родителей своих, надеюсь только на их молитвы, что, может, их молитвами, Господь помилует и спасет нас.

— В этом году исполнилось 90 лет со дня рождения Вашей покойной мамы. Расскажите, пожалуйста, как была отмечена эта дата. И еще расскажите, пожалуйста, о маме своей.

— Да, 4 февраля этого года исполнилось 90 лет со дня рождения приснопамятной моей родительницы, монахини Георгии. И мы решили издать книгу с ее воспоминаниями и с воспоминаниями о ней. Удивительный она была человек. Проживший большую жизнь, переживший очень много за свою жизнь и при этом сохранивший и мужество, и твердость, и оптимизм. Мы надеемся, что эта книга может многим помочь, многих укрепить, утвердить в вере. Не только издали книгу, но сделали и фильм про мать Георгию. В нем она и о себе рассказывает, и о папе своем, и о нашем папе, и наши помещены воспоминания. В 15 лет она потеряла своего отца, и, как она сама рассказывает в своих воспоминаниях, тогда у нее закончилось детство. Много она плакала о своем отце, всю жизнь его ждала. С моим папой они прожили долгую и счастливую жизнь, но семья у нас была большая, и много всего привелось испытать. «В мире скорбны будете», и невозможно прожить без скорбей. Мама всегда очень мужественно все переносила, и, что удивительно, сохраняла жизнерадостность. В ее сердце, внутри, жила радость о Господе. Она была настоящим членом нашей Церкви.

Лидия Владимировна Каледа в приделе священномученика Владимира

То, что в нее заложил дедушка, она пронесла через всю жизнь. Дедушка ее научил уставу богослужебному, научил церковному пению. Она всю жизнь жила жизнью Церкви, и не мыслила по-другому. Так что и жизнь нашей семьи строилась сообразно с жизнью Церкви. Например, воскресенье – это было воскресенье, и без вопросов нужно было быть в храме, это было как дважды два четыре. Все церковные праздники были для нас очень важными событиями, к ним готовились и праздновали особенно благоговейно, и весь быт был православным.

— А ваш храм был Обыденский?

— Да, в основном мы ходили в Обыденский храм. Иногда, бывало, в Елоховский. Еще мы ездили, папа с кем-нибудь из нас, на раннюю литургию или в Марьину Рощу, или на Рижскую, в храм Знамения, нам добираться туда было удобно. А так, конечно, нашим храмом был Обыденский храм. И родители венчались в этом храме, и почти всех там крестили нас, всех там воцерковляли, братья и сестра венчались в этом храме – это родной для нас храм. Жизнь наша была жизнью в Церкви. Конечно, это исходило и от папы, но от мамы в большей степени. Когда папа уезжал в командировки, т.е. в экспедиции, а, значит, на длительное время, это еще в самой их молодости, так мама ему переписывала в блокноты последование служб, с тем, чтоб он мог там по этим записям молиться, чтоб он там не был оторван от жизни Церкви. Писала тропари всех праздников, какие придутся на время экспедиции. (Тогда ж ведь не было ничего такого печатного).

Отец Глеб с матушкой Лидией и внуками

А нас, детей, молитвы учить не заставляли. Потому что знали: будут молиться, и молитвы сами запомнятся. И так и было. Евангелие мы и сами читали, и мама или папа с нами беседовали, объясняли. И во всю жизнь мама пронесла веру в Бога и веру Богу, она совершенно верила в Промысел Божий, во всем доверялась Богу, потому что без воли Божией ничего и быть не может.

— Расскажите, если можно, как Ваша мама приняла монашеский постриг.

— Это произошло уже в последние годы жизни, года за полтора до смерти. Мама вообще-то и не думала об этом. Так что это было неожиданным и для нас для всех, и для нее самой. Жила она тогда уже в монастыре у нас. Самостоятельно жить она уже не могла, и, конечно, она могла поселиться у одного из сыновей, все ее любили, и невестки, и внуки. Но для нее было невозможно было жить в отрыве от Церкви, с тем, чтоб не ходить постоянно на богослужения. И поэтому естественным было для нее поселиться в монастыре, здесь служба каждый день. Одно время она то приезжала, то уезжала, а потом совсем перебралась сюда. Но и речи никакой о постриге не было. Какой там постриг при такой большой семье – внуков много, и правнуков. И однажды, в 2008 году, к нам в обитель приехал схиархимандрит Илий (теперешний духовник Святейшего Патриарха Кирилла).

Книга о монахине Георгии

Приехал навестить нас, чаю попить, с сестрами пообщаться. И когда уже он уходил, матушку подвели к нему под благословение. Он ей говорит: «Матушка, а когда постриг будете принимать?» Она не расслышала (плоховато слышала), и сидит так, улыбается, кивает старцу головой. Я тогда ему говорю: «Отче, Вы спросите еще раз, а то она не расслышала». Он повторяет вопрос: «Матушка, а когда постриг будете принимать?». Она опешила так и говорит: «У меня дети, у меня внуки, у меня правнуки. Какой постриг?». А он ей: «Ну вот и очень хорошо, вот и будете за всех молиться» И прибавляет: «Вы, матушка, особенно не тяните, возраст у Вас уже солидный, так что не позднее Великого Поста». И мама первый день была, можно сказать, «контуженной». Но для нее однозначно было: если старец ей сказал, то, значит, такова воля Божия. Я ей, было, попыталась сказать: подожди, мам, так переживать, вот придет отец Николай (у которого она в основном исповедовалась), поговори с ним». А она мне довольно резко отвечает: «Да что говорить-то? Если старец благословил, надо исполнять. А говорить нечего». Ну, может, три дня она приходила в себя. А потом стала меня спокойно расспрашивать, что, чего и как, стала готовиться к постригу. Очень сознательно, очень серьезно, очень глубоко. Очень глубоко она готовилась к исповеди за всю жизнь. И вот когда она приняла постриг, возникло такое ощущение, как будто она всегда и была монахиней, настолько это произошло органично, естественно.

Монахиня Георгия

Так что вся жизнь ее была в Боге. Постригали же маму прямо в день кончины Святейшего Патриарха Алексия. Он ее и благословил, естественно – я ездила к нему за благословением на постриг. Святейший отнесся к этому очень положительно, и сказал те же слова: «Матушка, возраст солидный, не тяните». И тогда мы решили, что мама будет постригаться Рождественским постом. Мама согласилась с радостью. Долго я думала, в какой же день. Потом вспомнила, что 5 декабря, на следующий день после праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, день крещения мамы. Ну думаю: вот как раз. Тут и Введение во храм, да и монашеская жизнь подобна той, что вела Пресвятая Богородица, живя при храме. Говорю маме: «Давай 5 декабря?». Она с готовностью соглашается. «Очень хорошо, говорит, будет день второго крещения, день пострига». Все, договорились. А я у Святейшего Патриарха спросила благословение, чтобы постриг совершил отец Алексий (Поликарпов), наместник Данилова монастыря. И родители, и дедушка были связаны с Даниловым монастырем. Дедушка одно время окормлялся у отца Георгия, преподобноисповедника, старца Даниловского, и мама к нему молиться ходила, она очень почитала старца Георгия, иконочка его была у нее, с частицей мощей, вот из-за этой связи с Даниловым монастырем я и просила у Святейшего благословения, чтобы постригал отец Алексий. Святейший согласился, и отец Алексий согласился с радостью. И вот, 5 декабря, где-то днем, я уже собралась идти к маме, чтоб еще немножко поговорить и готовиться к постригу, уже назначенному, и когда я у себя одевалась, чтоб идти к маме, вдруг раздался звонок, и мне сообщили, что скончался Святейший Патриарх Алексий. В первые минуты, честно говоря, я растерялась: как тут быть? какой уж тут постриг? А потом я поняла, что это благословение Патриарха, и мы должны его исполнить. И как раз после минуты молчания, объявленной по все стране, отслужили мы литию и начался постриг. Думала я: как назвать маму, каким же именем? Да только Георгией! В честь преподобноисповедника Георгия, которого она помнила с детства и обращалась к нему «батюшка». И вот, удивительно, когда первый раз были ее именины, она в этот день на подворье нашем была, в Барвихе, а надо сказать, что преподобноисповедник Георгий у нас там бывал. Сестры после службы устроили праздничную трапезу, поздравляли маму, а я была в монастыре. Потом приезжают, говорят мне: «Матушка, первый раз такое видим и слышим!». Я говорю: «А что такое?». Они рассказывают: «Ну мы поздравили мать Георгию, многая лета ей пропели, какие-то слова ей сказали, что-то подарили. А потом она стала рассказывать, как она познакомилась… со своим святым! Как она к нему под благословение подходила, как она у него на коленках сидела. Матушка, первый раз такое слышим – чтоб со своим святым так знакомились. Обычно ведь как со своим святым знакомятся: житие прочитают, службу ему служат, к мощам прикладываются, а тут — на коленках сидела!»

Величание на праздничной всенощной, 4 ноября 2012 года

— Матушка Иулиания, что Вы думаете о почитании новомучеников и исповедников российских в нашей стране? Вы согласны с тем, что оно недостаточно? Что бы Вы хотели сказать по этому поводу?

— Да, к сожалению и к сожалению глубокому, недостаточно почитаются у нас наши новомученики и исповедники. Что с этим делать? Больше говорить об их подвиге, больше им молиться, больше им служить. Конечно, помощь их очень чувствуется. Необходимо им служить, необходимо о них говорить. Потому что их кровью, их молитвами стоит наша Церковь. С древности ведь всякий храм стоит на крови мучеников: в престол всегда закладывается частица мощей именно мученика за Христа. И то, что в нашей стране произошло возрождение Церкви – очень многие так считают – произошло по молитвам новомучеников, на их крови наша Церковь возродилась. Не будь их подвига, еще неизвестно, сидели бы мы тут с Вами, разговаривали бы, был бы тут монастырь – думаю, что вряд ли. К тому же подвиг их очень укрепляет. Это такие же люди, как и ты. Это понимаешь, когда читаешь их жизнеописания. К древним святым непроизвольно относишься так, будто уж само собой разумеется, что это святые. Они будто были другие, время было другое, а сейчас что и говорить о святости.

А когда читаешь житие новомучеников и исповедников, или воспоминания о них, или их письма, то понимаешь, что это такие же, как и ты, обычны люди. Не то что мол родились святыми, жизнь свято прожили и умерли святыми, и куда нам до них? А тут видишь, что это обычные люди, со своими какими-то слабостями, недостатками, что у них могли быть и падения, какие-то немощи были, но они с Божией помощью это преодолевали, с Божией помощью смогли достичь святости. И, значит, нам ничто не мешает, кроме наших лености и нерадения, также достичь святости. Каждый христианин должен стремиться к святости, иначе он не христианин. Мы все должны стремиться к совершенству. То, кто в какой мере достигнет совершенства, зависит от Господа, но и от нас многое зависит. Если мы ничего не будем делать, а будем только унывать, что мы такие немощные и слабые, то ничего и не получится. А если мы решимся, решимся идти за Христом и будем просить наших новомучеников и исповедников укрепить нас, то я не сомневаюсь, что Господь, по их молитвам, нас укрепит и сподобит Царствия Небесного.